Soul Eater. Я считаю: раз, два, три

Название: Я считаю: раз, два, три
Бета: fandom Soul Eater 2013
Пейринг/Персонажи: Франкен Штейн, Спирит Албарн.
Размер: драббл, 318 слов
Категория: Джен
Жанр: Романс, пре-канон
Предупреждения:

В тексте есть...

В тексте есть мат, упомянуты кровь-кишки и сиськи
Рейтинг: R
Описание: В жизни каждого Оружия бывают моменты, когда по отношению к Мастеру возникают довольно неоднозначные желания.
Примечание: На заявку: Штейн/Спирит.

В жизни каждого Оружия бывают моменты, когда по отношению к Мастеру возникают довольно неоднозначные желания. Но перед тем, как принять решение, нужно хотя бы досчитать до пяти. Медленно: это время для подумать. Так научили - и Спирит начинает счёт: раз...
Сзади Штейн дышит в затылок, тихонько, интимно:
- Смотри.
Спирит немедленно зажмуривается. И старается даже дыхание задержать. Два.
- Ты ведь это имел в виду, да?
Когда Мастер обнимает за плечи, прижимает к себе, очень трудно его не... Три.
- Не понимаю, зачем именно так, но раз тебе нравится.
Рука Мастера будто ненароком задевает Спириту волосы, и четыре.
- Я всё правильно сделал?
Тут Спирит разом открывает глаза и выдаёт одним выдохом:
- Бля, Штейн, чем ты думал, чёрт, ну да, я в ту киношку на ночные сеансы бегал на сиськи посмотреть! Я бы тебе показал, но своих нет, а тебе, уёбок малолетний, ещё нет шестнадцати, так что извиняй и поверь на слово - в таком кино всё совсем не так, и сисек уж точно не шесть! То есть бывает шесть, но не сразу! И не отдельно от туловища! А на кровь-кишки-расчленёнку мне не положено, потому что мне ещё не семнадцать. Знали бы, что ты мною каждый день вытворяешь - так пускали бы, но нафиг оно мне надо, сегодня опять извазюкал меня всего. И убрал от меня свои грабли, а то щаз точно блевать буду.
Штейн в ответ на всё это отступает на шаг, чуть было не оскальзывается. Под ногами у него чавкает и раздавливается. Разводит руками - с ладоней капает:
- Сам же говорил, что сисек много не бывает... вот, я старался, тварь искал, не каждый день такая бывает - чтобы шесть. Давай, я тебя протру.
И после этих слов Спирит вновь теряется от неоднозначности своих желаний: прибить Штейна быстро или всё же медленно? Отрезать ему сразу руки или сперва полоснуть лезвием по глазам? И стоит ли его для начала послать далеко и надолго? Что ж. Раз.

@темы: Soul Eater, Fandom Combat 2013

---

Hellsing. Корень зла.

Название: Корень зла
Совтор:  -Шинигами-(спасибо за кишки-черепа!)
Размер: драббл, 686 слов.
Пейринг/Персонажи:

«Дикие гуси»

Владислав Дубчек, Бланко Бенце, Серас Виктория.
Жанр: пост-канон, быт, юмор.
Рейтинг: R.
Краткое содержание: Бойцы организации «Хеллсинг» В. Дубчек и Б. Бенце продолжают подрывные сельскохозяйственные работы.
Предупреждения: мат

и не только

, вандализм, неприличные намёки. Впрочем, не на английском. По-английски название пристойное, хоть и грубоватое: «конская редиска».
Ссылка на скачивание ЗДЕСЬ
Для голосования: #. fandom Hellsing 2013 - работа "Корень зла"

Читать дальше

Да, Лондон! Ну, рыба, чипсы, чай, дрянная еда, погода ещё хуже, Мэри, ебать-ее-Попинс! Лондон!
Из х/ф «Большой куш»

Ну кто ж мог знать, что так получится.
Всего-то хотели – разнообразить рацион. Вполне законно запросили в письменном виде, что так и так, хотим витамины-овощи. Добавьте в довольствие свежака.
– Ебать вашу мать, знал бы – ни за что бы не взялся! – Дубчек еще раз посмотрел и чуть было не сплюнул на пол. – Служба Ее Величества, бля.
– Хотели как лучше, – развел руками Бенце.
– Доставка Её Величества. Всё лучшее – на фронт, да?
– Ну, все-таки лучше, чем консервы жрать...
– Ты посмотри на эту пакость. Ебучий же свет, эта свекла старше, чем моя жена! А картошка...
– Подумаешь. Срочники вот сухпай жрут и не жалуются.
– Да, я такую картошку в последний раз именно на срочной службе видел, а было это...
– Вспомнила баба, как девкой была. Ну, помёрзла немного. Бывает.
– Бывает.
В итоге бойцы «Хеллсинга» проглотили это оскорбление от службы снабжения, предварительно почистив, измельчив, сварив всё годное и разделив с товарищами по службе. Однако затаили остаток обиды. Он хранился на складе всю зиму, в ящиках из-под патронов, прикопанный в песок. А весной пустил ростки.

Вторая фаза операции была наиболее рискованной и потребовала сотрудничества с ближайшей инженерной частью, а также расходов – солярки и некоторых мелких услуг.
На ту часть набредали частенько упыри, сетку трясли помаленьку. Отстрелять бы, как уговорено, пару десятков, но девочка немного увлеклась: руки оторванные, головы об стены побитые, повыпадавшие печенки-селезенки мерзкого синюшного оттенка. Запчастей от последнего «рейда» мертвяков осталось столько, что перешагивать приходилось, а кое-где и вовсе обойти гору смердящего мяса проще. В итоге землеройную машину использовали и по прямому назначению тоже – траншею под падаль всё равно рыть надо было.
Ну, и чуть-чуть для себя. По мелочи. Как и договорились.
– А почему неглубоко? – отряхнувшаяся от гнили и ошметков мозгов Серас запрыгнула на вершину кабины и неуверенно оглядела торчащие лезвия, поблескивающие смолистой упырьей кровью и свеженькой росой. Глаза ее в темноте горели красным – от любопытства.
– Глубоко могилы роют и ямы под фундамент. А нам достаточно чуть-чуть взрыхлить.
– Не глубже фута.
– Чтобы потом смогли выползти?
– Смотри, наша городская птичка начинает понимать! Ладно, заводи мотор – утро скоро.
С полчаса укладывали ровным слоем трупы: валетиками, чтобы все самое ценное в землю равномерно ушло. Еще час ползали гусеницами по крошащимся черепам и ребрам. С четверть часа выковыривали чью-то короткопалую кисть из заевшего агрегата и отбивались, когда эта самая кисть попыталась Дубчека придушить. И ничего, управились до рассвета, никто слова поперек не сказал – ни тогда, ни позже. Впрочем, даже если перекопанный и густо засеянный перемолотой требухой газон вообще кто-то заметил, то всем было глубоко наплевать.
– Н-да. А еще год назад это была бы тема на первую страницу «Таймс».
– Еще два года назад тебя б за такое посадили.
– За неприличные намёки?
– Не, за вандализм.
– Да два года назад мне бы визу на въезд не дали. И тебе тоже.
– Как будто оно нам было надо – два-то года назад.
Лето двухтысячного года выдалось дождливым, а последовавшая за ним зима – теплой и слякотной. И следующая тоже.

Передовица «Таймс» от 12 июня 2004 года:

«...сегодняшний праздник является вдвойне радостным, так как сегодня королевская семья празднует возвращение в Букингемский дворец, ныне частично восстановленный благодаря пожертвованиям: как частным, так и от организаций и правительств дружественных стран. Особую роль в сборе средств сыграла благотворительная распродажа, проведенная аукционом «Кристи». В частные коллекции за день торгов ушло более двухсот пятидесяти банок отборнейшего продукта, который по своим вкусовым качествам и происхождению имеет полное право именоваться «Королевский». Самовольно выросший под стенами дворца, он олицетворяет неискоренимый дух и стойкость британской нации перед лицом испытаний...»

– Вот уж посадили так посадили. А уж как удобрили…
– Нам вот по случаю праздника целый ящик прислали. Говорят, собираются под этой маркой теперь войска снабжать, а затем и гражданских. Овощи там, огурцы всякие, то-сё. А вот кстати – почему не огурцы? Не помидоры?
– Огурцы? За ними же глаз да глаз. И уж тем более не помидоры. Нет, там вырасти мог только он.
– А назвать его так могли только англичане.
– Ничего так названьице. Звучит.
– И как на вкус?
– Сама попробуй.
Серас открывает крышку зубом – чисто чтоб понюхать. Недоумённо смаргивает, чихает, прикрывает слезящиеся глаза, и роняет на стол банку с вытисненной надписью: «Хрен королевский».
Ну кто ж мог знать, что так получится.

---

Справка:
1) Хрен огородный – растение, размножают кусками корневищ, которые рубятся и хранятся зиму в сухом темном месте. Весной их можно высаживать во взрыхленную почву. Хрен неприхотлив – полива и удобрения практически не требует, легко зимует в грунте. Очень быстро разрастается, чрезвычайно трудно искореняется и может засорить всю доступную ему территорию. Существует версия, что поговорка «хрен избавишься» пошла именно от вышеуказанных качеств данного растения.
2) 12 июня – В Великобритании отмечается с 1748 года как праздник Выноса знамени (также известный как парад в день рождения королевы). В Великобритании этот день не является выходным и, начиная с правления короля Эдуарда VII (1901—1910), отмечается в первую, вторую, или (редко) третью субботу июня в расчёте на хорошую погоду (сам Эдуард родился в ноябре). Можно считать официальным днём рождения монарха именно эту дату, объявленную по его собственному решению.

@темы: Hellsing, Fandom Combat 2013

---

Hellsing. Курильщик со стажем.

Название: Курильщик со стажем
Автор:  fandom Hellsing 2013
Бета:  fandom Hellsing 2013
Размер: драббл, 898 слов.
Пейринг/Персонажи: капитан Бернадотте, Виктория Серас, гроб. Алукард и «Дикие гуси» – второстепенно.
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: старый курильщик неизбежно закурит, если дела плохи.
Примечание/Предупреждения:
1) Место основного действия - Бразилия, г. Санта-Роза.
2) Автор не курил, это гроб курил. В каноне. Как он это делает - вопрос остается открытым.
Ссылка на скачивание: здесь.
Для голосования: #. fandom Hellsing 2013 - работа "Курильщик со стажем"

Читать дальше

Все шло отлично, а затем гроб застрял в окне. Обычное такое окно с поднимающейся створкой, и ящик в нем торчит – ни туда и ни сюда.
С той стороны окна маячит розовый детский дождевичок, который Виктория, стыдясь и краснея, полчаса назад сперла у кого-то со двора. Ну и правильно: когда они заявились снимать этот номер, то видок у девочки был тот еще. Копоть, грязища, волосы всклочены. Форма, опять же. От вида этой мятой мини-юбки даже сонный ночной дежурный мигом бы проснулся. А в дождевичке ничего, проканало.
Самому Бернадотте вообще ничего особенного делать не пришлось: полезная штука «зеленка» без знаков отличия. Да и старая вдобавок. Господи, благослови воровство со складов и распродажу армейских излишков – форму носят везде и всегда. А хоть бы и прикопались – подумаешь, какой-нибудь стройбатовец вышел в увольнительную и снял девочку. Нормально, да?
Господи, благослови местные заросли, в которых при этом так хорошо можно спрятать гробы и оружие. И как Виктория все это на себе вытащила? Непонятно.
Вот сейчас стоит, расплющила нос о стекло: смотрит, почему же заминка. Сейчас солнышко встанет, кто-нибудь непременно высунет нос, а у них тут...
– Щаз, курва, щаз, – Бернадотте расстегивает ремни, придерживающие брезент. Видимо, из-за него все застопорилось, где-то зацепилось. Делает знаки Виктории, мол, стой, не пихай дальше. Спешка нужна перед артобстрелом, а тут нужно секунды две, но постоять и почесать в затылке. Почему гроб Виктории, который тяжелее – в нем ее пушка, автомат, патроны и разное по мелочи – пролез, а этот плоский, безо всяких излишеств ящик не лезет? Ведь и пониже он, и поубористее. Ручка зацепилась? Тоже нет.
Снаружи Виктория упирается в землю, присобирает брезент и тащит ткань на себя. Та с треском, но поддается. А ящик, будь он неладен – лаковый, чернющий – торчит себе как влитой. Пихать его обратно и попробовать пронести через дверь? Так ведь со стороны веранды кто-нибудь пройдет с гарантией, или высунется в окно посмотреть. Черт, черт...
Так глупо Бернадотте не попадал с тех пор, как еще лейтенантом на срочной службе потопил самоходный паром. Тогда вода попала в цилиндры – и всё, амба. Пока не вытащили танком на сухую землю – сиди и кури.
А что? Сигареты-то с собой. Виктория делает круглые глаза. Ничего, сейчас вот затяжечка-другая, и всё равно дёрнем этот гроб. О том, чтобы крышку снять – нет и речи. Его даже царапать нельзя, лишний раз пальцем тронуть нельзя – насчет этого девочка все очень доступно объяснила, ещё в кустах.
Тени промеж кустов в тот момент пару раз одобрительно подмигнули дюжиной глаз.
И что теперь? Выбить окно? А что, свежая мысль. Еще дурацкие идеи есть?
Девочка Виктория делает глаза еще круглее и прикрывает ладошкой рот. Что ей неймё...
У Бернадотте это просто реакция на движение – вот и отступил на шаг. И только затем чуть было не выронил сигарету и чуть было не матернулся в полный голос.
Из гроба тянулась рука. Такая... длинная. Мускулистая, основательная. Нет, не в перчатке. Это была рабочая, потертая конечность с обломанными ногтями, мозолистыми ладонями и въевшейся грязью. Немножко сероватая, но тем утром цвет лица у всех был далеко не майская роза.
А тут тебе еще рука. Из гроба. Точнее, из боковины. Крышка-то закрыта, если кто забыл. И Бернадотте еще повезло, что он сначала отшатнулся, а затем уже начал это безобразие разглядывать. Поэтому его только попытались хватануть за рукав, да пальцы соскользнули. Теперь же конечность вяло трепыхалась и тянулась к нему, но безуспешно.
«Это что за «Рассвет мертвецов»? Это что, твой хозяин? Что за фигня?» – все эти вопросы Бернадотте не озвучивал, а показывал в пантомиме. Прыткая конечность отогнала его от окна за пределы слышимости шепота.
В свою очередь Виктория весьма кратко показала, что она такое видит в первые, тоже чрезвычайно удивлена и что нет, Хозяина внутри гроба нет. И что делать что-то все равно надо. Светает же уже.
Капитан развел руками. Если ночь начинается со спецназовского штурма гостиницы, то это поистине достойное ее окончание. Все, приплыли. Остается только сидеть и кури...
Рука, до этого бесцельно сжимавшая-разжимавшая пальцы, потянулась уже целенаправленно – к огоньку сигареты. Серовато-синие, в трупных пятнах и желтоватых следах, явно от никотина, пальцы щелкнули и задвигались в интернациональном жесте: «Дай!»
Бернадотте моргнул и отвел руку с сигаретой. Конечность снова задвигалась. Опять – «Дай!»
В исполнении уже двух рук – и когда вторая появилась?
Это выглядело настолько смешно, что даже уже не было страшно. Руки болтались, за окном стремительно светлело, гроб наполовину высовывался из окна номера придорожного мотеля, и всё это надо было как-то решать.

***

– Кэп, не тяните в ящик, рассказывайте дальше.
– Джокер, захлопни варежку, не торопи командира! Мы же знаем, что было дальше...
– Ага, и все жили долго и счастливо, с оплатой согласно контракту и в срок.
– Но хотелось бы подробностей.
– И как вы его подманили? На «цып-цып-цып»?
– Ша! Балаболки.
– Да я и не помню, что я ему ляпнул. Главное, что нормально все вышло. Только хозяйке на заметку: «Лаки Страйк» он не любит. Это точно.
– С чего это вы взяли?
– Да когда он у меня сигарету отобрал, то пару раз затянулся и сразу пальцами окурок затушил. Точно не понравилось.
– Эээ... но как и...
– Он? У вас? Отобрал?
– Ну да. Ломанулся – чуть раму высадил. Мощно так. Потом меня погонял немного, он быстрый – рук-то всего шесть оказалось. Четырьмя бегает, двумя ловит. Вот ведь гад – мог же своим ходом добираться, так ведь нет. Хитрый, косит под дурочку, чтобы его девочка на себе носила. И тут на шум охранник все же почесался прийти. Хорошо, девочка быстро сообразила – пищать начала. А? Нет, не было. А то бы и вправду записал. Да еще и кроватью для вида поскрипели – в общем, обошлось.
– ...чем все-таки гроб мог курить?

@темы: Hellsing, Fandom Combat 2013

---

Hellsing. Я продаю пустые коробочки.

Название: Я продаю пустые коробочки
Автор: fandom Hellsing 2013
Бета: fandom Hellsing 2013
Размер: мини, 2 353 слова.
Пейринг/Персонажи:

«Дикие гуси»

Макс Рош, Энди Андерхолл, Андре Мюллер, ОЖП, ОМП, Уолтер Кумм Долленз. Упоминается Виктория Серас.
Категория: джен.
Жанр: «пропущенная сцена».
Рейтинг: G.
Краткое содержание: «Впервые вижу, чтобы покойника готовили к столь активной загробной жизни»
Ссылка на скачивание здесь.
Для голосования: #. fandom Hellsing 2013 - работа "Я продаю пустые коробочки"

Читать дальше

Впервые вижу, чтобы покойника готовили к столь активной загробной жизни.
Гробовщик, к/ф «Человек с бульвара Капуцинов»

Телефон начинает звонить ровно без четверти шесть – именно тогда, когда Кэтрин Райс уже допивает последнюю чашку чаю и посматривает на часы, ожидая, когда можно будет перевернуть табличку на двери надписью «Закрыто» наружу, прикрыть ставни, витрины, обесточить помещение и, подключив сигнализацию, покинуть контору (прием заказов с девяти утра до восемнадцати пополудни, ежедневно, кроме воскресения).
Телефон звонит и звонит, Кэтрин вздыхает и серьезным голосом произносит в трубку:
– Вы позвонили в похоронное бюро «Память».
Голос у нее при этом такой ровный, что дозвонившиеся часто принимают Кэтрин за автоответчик. Для ее двадцати одного года – уже неплохое достижение. Примерно в половине случаев звонят телефонные хулиганы: дышат в трубку или выкрикивают что-то вроде «куплю у вас пустую коробочку». Но это только в половине случаев, а потому, кто бы ни позвонил, они слышат нанизанные четко и гладко слова:
– Чем могу быть полезна?
В ответ слышится нечто настолько спокойное и выверенное, что Кэтрин понимает: ей еще многому предстоит научиться:
– Барышня, не будете ли вы так любезны принять срочный заказ?
С такими интонациями не гроб заказывают, а интересуются о найме, скажем, парусной яхты класса люкс на пару дней, и чтобы отделка каюты только из естественных материалов, только кожа и натуральное дерево...
– ...цельное дерево. И, пожалуйста, отметьте отдельно, что внутренняя отделка должна быть гипоаллергенной.
– Записала, – и Кэтрин фыркает мимо трубки.
Звонящий не похож на телефонного хулигана, но похож на психа. Из тех, что обзванивают дорогие похоронные конторы и превращают свою скорбь в своеобразный спорт. Придирчиво выбирают место захоронения, заказывают дорогие склепы, требуют от скульптора не просто каких-нибудь крестов, страдающих от несварения желудка львов или курицеообразных орлов. Даже плачущие ангелы в человеческий рост кажутся таким скорбящим слишком стандартными, не отражающими всей глубины их утраты.
Отличительная черта психов: перебрав десятка два эскизов надгробья, колеблясь между солидным дубовым «Отдохновением» и куда более изящным «Лебедем» из бука, заказав Большой Мраморный Зал для прощания – в общем, изрядно помотав нервы похоронщикам и иногда даже явившись в контору лично, в девяноста пяти случаях из ста они так и не оплачивают свой заказ. Исчезают, как призраки с третьим криком петуха, как только задашь вопрос о том, кредитной картой какого банка они намерены воспользоваться.
Нельзя явиться в ювелирный магазин и быстренько перемерять парочку-другую диадем стоимостью на пару-другую тысяч фунтов – так, полюбоваться. Просто чтобы ощутить на себе заботу продавца, почувствовать свою важность.
А вот позвонить в похоронную контору – можно.
Кэтрин не теряет терпения. В чем-то она даже понимает этого явно пожилого, старомодно-вежливого господина на том конце провода. Потеря близких делает человека слабым, уязвимым, ищущим сочувствия и поддержки. Неискреннего, но зато дешевого внимания продавца – зачастую.
«Я – продаю. Коробочки», – Кэтрин не смеется, она записывает параметры, записывает, что ручки не должны быть вычурными, а должны быть удобной для переноски формы.
И все потому, что пятеро из сотни психов все-таки оказываются заказчиками. Если принятый ею заказ превысит определенную ценовую планку, за которой начинается то, что шеф называет «похороны Сарданапала» – в таком случае ей будут полагаться премиальные.
– Усопшая – молодая особа...
Записать рост. Вес. Карандаш Кэтрин шустро бегает над соответствующими графами бланка заказа:
– Ваши указания по поводу гроба ясны. Можем ли мы чем-нибудь поспособствовать наилучшему проведению обряда прощания и погребения?
– Сомневаюсь, что можете.
– Возможно, зал для прощания?
– Благодарю, но прощание вряд ли возможно.
– С нами сотрудничают лучшие специалисты, и если требуется привести тело в наилучший вид…
Усопшая, сообщает голос в трубке, имеет вид вполне цветущий.
Поминальная трапеза? Памятные венки? Бланки мелованной бумаги для ответов на письменные соболезнования? Урна для праха? Тогда, может быть, участок на кладбище? Престижном кладбище? Памятник по индивидуальному проекту?
Вежливые отказы следуют один за другим. Кэтрин крутит в пальцах карандаш, когда ее настигает вопрос:
– Каковы сроки выполнения заказа?
– Уже завтра к двенадцати часам...
Слышится шорох, как если бы кто-то приложил трубку к груди и глуховатое: «Это никуда не годится. Самолет вылетает...»
Кэтрин вежливо не слушает и пропускает мимо ушей первые слова, адресованные уже ей:
– ...готовые образцы продукции?
– Разумеется, вы можете ознакомиться с нашей продукцией как по электронному каталогу, так и...
– Я имею в виду действующие модели.
– Вы хотите видеть одну из них?
– Желаем приобрести одну из них. Разумеется, эта нестандартная для вашего бюро услуга будет оплачена также сверх обычных ваших расценок. Если вы согласны принять наше предложение...
В секунду Кэтрин подмечает это «мы» и понимает, что звонить начальнику не успевает и что самолично решает сумму самого большого заказа в своей жизни.
– ...и подобрать изделие, максимально соответствующее нашим требованиям, то...
– А доставка? – от смешанного чувства отчаяния и радости Кэтрин изменяет чувство такта. Отчаяния – потому, что уже без пяти шесть и доставить гроб сверхурочно обойдется в...
– Если это означает согласие – то доставку мы берем на себя. Машина прибудет через пять минут. Ждите.
Гудки в трубке звучат почти жутко.
Чтобы как-то перебить эту жуть, Кэтрин начинает перебирать ключи в связке – разыскивая ключ от подвала. Когда-то, еще до ее устройства в «Память», при конторе был небольшой демонстрационный зал, где и располагались образцы гробов. Но сейчас зал сдан в аренду дочерней фирме, занимающейся флористикой и ландшафтным дизайном, в том числе и надзором за внешним видом захоронений.
Гробы же – это точно, они там – отнесли в просторный, сухой, но чрезвычайно захламленный подвал. Там, среди старых эскизов и пожелтевших памятных альбомов, они и есть, но как же...
Как же вынести оттуда хоть один? Или открыть подвал и хотя бы протереть их? Хоть помог бы кто.
Помочь некому, зато есть кому позвонить. Простой номер. И точно возьмут трубку:
– Кэт, привет, – слов почти не слышно из-за зевков.
– Привет, засоня. Что снилось?
– Какая-то ерунда. Ужас, летящий на крыльях ночи. А что у нас сегодня плохого?
В этом ее весь милый брат, Питер. Оптимист, каких мало. Сторонник теории заговоров, любитель историй о противозаконной деятельности МИ-5, а также разоблачитель деятельности крупных корпораций. На сайтах для таких же, как он, психопатов, разоблачает. Девятнадцатилетний балбес, исключенный из школы за прогулы. Затворник, геймер. Спит в самое неожиданное время суток. Готовит и убирает – тоже, что как-то позволяет терпеть всё остальное. И не устает повторять, что люди – самые страшные чудовища.
– Мне позвонил какой-то гик.
– Это весело.
– Заказал гроб.
– Еще веселее. Мне начинать гладить галстук?
Питер Райс тоже сотрудник «Памяти» на должности плакальщика. Это одна из немногих работ, в которых он настоящий талант. Нужно хорошо изучить генеалогию семьи и биографию усопшего, аккуратно выражать соболезнования, поддерживать беседу у гроба, а также иметь спокойно-скорбный вид. Заказывают эту услугу не так чтобы часто – разве что у кого-то богатого не очень не хватает провожающих в последний путь – но платят от пятидесяти фунтов в час. Не так уж плохо для хобби: Питер считает, что похороны очень успокаивают – ведь нет никого безопаснее покойников.
– Нет. В этот раз обойдешься. И я обойдусь. Похоже, мне придется вытаскивать из подвала гроб.
– Очень надеюсь, что там, в подвале, тебя не завалит старыми бухгалтерскими ведомостями за гранит и мрамор...
– ...я ж его не вытащу. Он, гад, цельного дерева.
– ...и не покусают крысы, способные прогрызть цельное дерево.
– Вот спасибо, помог, – но похоронный оптимизм Питера всегда действует на ней как-то бодряще. Она чувствует себя более живой, что ли.
И тут, словно в ответ на ее жалобы – звякает колокольчик двери. И вошедший в нее человек, судя по виду, из тех, кто действительно может помочь за небольшую сумму: крепкий, носит не халат грузчика, но тоже что-то немаркое. Вид чуть трепаный, но до сорока. Крепкий.
Кэтрин чуть прищуривается через очки – и одновременно произносит «добрый вечер» и тянет руки к кнопке сигнализации под крышкой стола.
Вошедший одет по-военному. А у двери маячит еще двое таких же. Один даже в шапочке. Сейчас те натянут маски, и...
А этот-то почему без маски? Сейчас что, снимет с головы бандану и натянет на нос, как ковбои в вестернах? Или просто потянется за пояс за пистоле...
В полсекунды Кэтрин понимает всё это, прежде чем слышит:
– И вам доброго вечера. Мы приехали по правильному адресу? «Память», так?
Из какого-то из бесчисленных карманов формы вошедший достает очки, надевает их. И выглядит он абсолютно спокойно. Чуть грустно, пожалуй. Но уж точно не как грабитель.
– Эм, да.
– Мы приехали забрать груз.
– Вы имеете в виду...
– Да, – человек нетерпения не проявляет. В голосе его есть французский акцент и снисходительность. А в голосе Кэтрин – она сама слышит – замешательство и от этого собственного замешательства раздражение:
– Тогда прошу заполнить договор...
– Мы еще не видели товар.
– Он в подвале, там заперто, и...
– Хорошо. Андре, подвал! Пожалуйста, ключи, – последнее адресовано Кэтрин, а вот один из парней в форме уже проходит мимо нее, и как-то так получилось, что связка перекочевала из рук в руки. Снова возникает ощущения ограбления.
Правда, портит его тот, который остался на улице. Он не стоит на стреме, а подмигивает Кэтрин через стекло. Рожа, правда... а, ничего так рожа. Бывает хуже.
Из подвала слышно, как что-то валится – видимо, предсказанные ведомости за гранит и мрамор для памятников – и доносится голос:
– Макс! Außenmaße?
В сторону подвала человек отзывается:
– Бери, который пять футов и больше!
И затем – уже к двери:
– Андерхолл! Помогай грузить!
Даже кричит он без натуги, так же спокойно, как и говорит:
– Мадемуазель, извольте назвать итоговую сумму.
И достает из кармана – как называется эта штука со сплошными карманами-карманами, вроде жилета, только без приставки «броне-»? – разворачивает на столе сложенный вдвое банковский чек. Кэтрин мается и смотрит на проходящего мимо Андерхолла – да, ничего он так, – но это ей ничем не помогает. Чек может быть липовый – со счетом в банке с громким названием и подписью, что начинается витиеватым титулом: «рыцарь Круглого стола...»
Из подвала доносится та же возня, только уже на два голоса:
– Тут почти все больше пяти! Так какой?
– …Да хоть двуспальный! Пусть ей мягче спится!..
– А не длинноват? Макс, тут они еще разной ширины!
– Хотите, чтобы нашу девочку болтало об стенки?.. По размеру берите!
– Какой размер, Макс! Она же нам так и не дала себя в ширину померять!.. Sich drehen…
– На глаз берите! Как лифчик подружке!.. Ну как дети ей-ей, – доверительно добавляет уже Макс вполголоса.
Не выглядит этот человек только что понесшим тяжелую утрату. Скорее, так улыбаются на годовщине похорон. Так же деланно усмехаются в усы и отмачивают дурацкие шутки. Мол, всё нормально, я себя держу в руках.
А Кэтрин явно себя в руках не очень хорошо держит, потому что ее взгляд на чек Макс перехватывает:
– Понятно. Ага, вот у вас в договоре и сумма указана. Вот здесь расписаться, да? И здесь. И, раз чек проблема – вы ведь налом берете, мадемуазель?
Это «налом берете» звучит неожиданно грубо, но c такой же вежливой интонацией, как и всё остальное.
– Да, разумеется.
Из подвала бойцы вытаскивают явно отвоеванный в неравной борьбе с пылью и паутиной гроб. Орехового дерева, ручки кованой бронзы. Открывают, проверяя целостность обивки:
– А то вдруг мы нашей фройляйн falter привезем!
– Скорее уж платяную motte, полиглот.
– Чем это пахнет? Нафталином переложили?
Кэтрин совершенно автоматически предупреждает:
– Обивку не измажьте.
– Ага.
– Danke.
– Ого, шелк! И это не нафталин – пахнет, как тогда, в Колумбии. Что за гадский запах – сидишь, а они воняют… битый час в их кусте провёл, чтоб пост не демаскировать…
– Лилии? Да, как и полагается для юной девушки, – оправдывается Кэтрин, и Макс кивает одобрительно:
– У нас именно такая. И нужно всё лучшее. Кейс несите.
В ответ на это указание командира бойцы переглядываются:
– In bar? Sie besitzt eine gute Auffassungsgabe.
– Это точно.
И приносят обычный чемодан. Точно как из фильмов про ограбление. Макс отщелкивает замки и начинает выкладывать на стол пачку за пачкой – фунты новенькие, упакованные банковской лентой.
– Считайте.
Кэтрин пытается подсчитать первые две тысячи. Слышит, как упаковывают в мешковину и затягивают ремнями гроб:
– Может, дыры для вентиляции нужны? Или там окошечко.
– Сдурел. Палец тебе отгрызёт.
– …Ну, тогда крышка должна быть покрепче.
– Дело говоришь. Смотри.
– Да, здесь можно будет замок поставить. Крепко получится.
Сбивается Кэтрин только оттого, что сумма мелкими новенькими купюрами – склеиваются, хоть и меньше шанса на подделку. Приходится начать счет заново.
– Ничего, мадемуазель. Я сам, признаться, ни разу не держал столько денег разом.
– А как же те алмазы, Макс? Помнится, там было...
– Uganda muß doch Uganda bleiben. Und das ist England.
Под конец всё сходится, и можно подписать ведомость о принятии, который Макс аккуратно складывает и прячет в один из карманов вместе с неиспользованным чеком.
Этого люди в форме и дожидались. Под руководством Макса выносят гроб. Вроде бы Кэтрин уже никак не касается, поцарапают ли они лакировку, или собьют угол. Можно положить выручку в сейф и забыть до завтрашнего утра.
Но, видимо, у нее осталось еще полным-полно неподобающих для похоронщика привычек. Например, любопытства. И поэтому она выглядывает через стекло на улицу.
Чтобы увидеть, как ее – уже не ее – гроб грузят в кузов армейского грузовика, который начисто перегородил узкую улицу с односторонним движением. Даже неясно, как ему удалось заехать так далеко и припарковаться передним бампером в футе от витрины цветочного, а задним – еле касаясь пожарного гидранта. На то, как машину выводят из этого деликатного положения стоит посмотреть.
Вот Кэтрин и смотрит, прижимает трубку к уху и вслепую набирает всё тот же номер:
– Привет. Ты там живая?
– Ага, живая – не то слово. Хочешь – расскажу?
Грузовик медленно сдает назад. Развернуться ему нет никакой возможности и так – задним ходом – ему ехать до самого начала улицы. А это неблизко. Тем не менее болтливый боец Андерхолл за рулём улучает момент и машет Кэтрин рукой. Нужно ли помахать в ответ?
– Лучше иди домой. Я индейку приготовил. Будешь мне и мертвой птице говорить и показывать.
– Нет, давай я всё же расскажу...
И Кэтрин говорит, говорит, а когда замолкает, то слышит четкое:
– Какая тебе разница, кто они такие. Я вот что подумал: ты ведь наценку от потолка нарисовала?
– Ну, по коэффициенту... более-менее.
– Ясно. И ты в курсе, что тебе никто не поверит.
– Ты же сам...
– Ну, я это я. А босс это босс. И он не поверит в сказочки про твоих солдат. И хорошо, если просто объявит тебе выговор. А ведь может решить, что ты кое-что прикарманила. Маленькая дрянная девочка.
– Я не...
– Вот что, Кэтти. Бери столько денег, сколько тебе позволяет твоя большая совесть. А завтра утром мы уже будем проверять, как там живется, скажем, в Ливерпуле. Ты ведь хотела побывать на студии, где писались «Битлы»?
– Ну... да.
– А я всё хотел разведать тамошнюю базу ядерных подводных лодок. Да все случая подходящего не было.
– Это... на тебя не похоже, Пит.
– Считай, что я получил сигнал из космоса с указаниями. Раз уж такая шиза начала происходить с моей я-сама-нормальность сестрой – то в Лондоне точно что-то скоро сдохнет. Что-то большое. Ничего не имею против похорон, но не люблю присутствовать при смерти.

@темы: Hellsing, Fandom Combat 2013

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Soul Eater. Метод индукции.

Название: Метод индукции
Бета: была
Размер: мини, 1408 слов
Пейринг/Персонажи: Франкен Штейн, Спирит Албарн. Упоминается - Экскалибур.
Категория: джен
Жанр: пре-канон.
Рейтинг: G
Краткое содержание: если тебе задали исследовать Экскалибур - самое время сделать из этого общие выводы.
Примечание: пре-канон, Штейн и Спирит периода их обучения в Академии.

Индукция (лат. inductio — наведение) — процесс логического вывода на основе перехода от частного положения к общему. Индуктивное умозаключение связывает частные предпосылки с заключением не строго через законы логики, а скорее через некоторые фактические, психологические или математические представления.

- Курсовая?
- Именно что курсовая, ёпта. До сдачи неделя осталась.
- Счастливо провести эту неделю, семпай! Думаю, она пройдет очень увлекательно.
- Нет уж, постой!
На них не оглядываются в коридоре. Мимопроходящие смотрят под ноги, вверх, прямо, в сторону, но только не на эту пару. Вмешиваться в семейные разборки Мастер-Оружие - себе дороже.
- Курсач... курсач... социологическое исследование... ууу-уу, гадство какое... а у тебя-то уже все сдано небось! Ууу...
- Ошибаешься.
- Э?
- Ничего у меня не сдано. Еще неделя впереди.
- Вот от тебя я такого не ожидал!
У Штейна выражение лица непроницаемое. Руки в карманы, и чуть ли не насвистывая он уходит.
- Куда? А как ты вообще сдавать собираешься?.. - а вот Оружию его остается только тащиться следом и впадать в подозрения одно другого страшнее.
- В библиотеку. Потому что сдавать все-таки надо.
- А как же я?
- Перебьешься. Впрочем, нет. Пригодишься. Пошли.

***

Библиотека. Тишина. Пылища. У Штейна не сданы с прошлого семестра два тома. Спирит сразу же вспоминает о том, что эти самые два тома подпирают ножку его собственной кровати, но первопричина несдачи в том, что страницы склеились. Склеились же страницы от того, что не нельзя было брать с собой учебники на боевое задание. Или все-таки можно...
- Но спасать в первую очередь учебники, а не свою голову? По-моему, это было бы довольно глупо.
- Очень глупо, - шепотом не может не возразить Спирит, пока разыскивает свой читательский билет, - Очень глупо было не разложить и не просушить эти два тома немедленно! Дураку понятно, что они после такого склеются!
Штейн задумчиво и со скрипом волочит стремянку, так же не спеша обдумывая, чем можно вывести застарелую кровь со старой же бумаги. Стремянку подхватывает Спирит, который про себя уже решил эту проблему. Радикальным, как выражается Штейн, методом:
Вырвать листы да и дело с концом. Ну, и немножко отрезать.
Под такие размышления они вместе тащат стремянку через отдел биографий, в подраздел автобиографий, мимо букв "А", "Б", "К"...
- Мы вообще за чем идем?
- Уже пришли. Подержишь?
Искомый стеллаж на букву "Э" заполнен от верхней полки до нижней. Издания старые, новые и новейшие, в суперобложках и без. Взобравшийся на самый верх лестницы Штейн балансирует на цыпочках, пробегает пальцами по корешкам и затем, будто наугад, вытаскивает из слежавшихся слоев литературы какую-то брошюрку. Затем нагибается и выуживает с полки на уровне колена книгу потолще, затем еще одну, и, наконец, четвертую.
Спирит, которому неинтересно торчать, задрав голову, а интересно задавать глупые вопросы, немедленно любопытничает:
- А каталогом слабо воспользоваться? Что это за...
Брошюрка, помахивая выпадающими листочками, медленно опускается на пол. За ней, страницами вниз, летит книга потолще. Следующая шлепает его по плечу.
- Поосторожнее, да?
- Это, семпай, метод индукции. Это черезвычайно осторожный метод, - поясняет Штейн и кидает через плечо четвертую книгу - толщиной страниц на шестьсот, подарочное издание, твердый переплет.

***

- Весомая штука, - оглядывает книгу Спирит, отделавшийся легким испугом, да еще тем, что здорово пошатнул стремянку.
- То, что надо, - Штейн тоже не пострадал, что довольно-таки странно. Обычно с равновесием у него хуже. - Ты спрашивал, что у меня за тема. Вот, смотри.
Талмудина лежит на полу обложкой кверху, так что очень хорошо видно облупленное тисненое название: "Экскалибур: легенда веков".
- Экскалибур? Что-то я такое слышал...
Спирит чешет в затылке и вспоминает, что же он такое слышал, когда и от кого. От кого - вспоминается лучше всего. Как-то он имел неосторожность пожаловаться на Штейна и его закидоны старосте. Азуса взглянула поверх очков и устроила целую лекцию насчет того, что, мол, люби и почитай Мастера своего, и что, мол, где были твои глаза, дурак рыжий, когда выбирал себе напарника, так что теперь хоть с маслом его кушай, и это вообще совсем не при чем, но мимо...
Точно, мимо тогда прошла Мари Мьельнир, и что-то она сказала утешительное. Мол, если Штейн с тобой плохо обращается, то не давай ему спуску. Пусть идет к Экскалибуру, если не ценит свое счастье.
Именно! Такое словечко "послать к Экскалибуру". Это что-то такое значило, то ли послать в смысле насовсем послать, то ли вбить ума-разума, причем именно зарвавшемуся Мастеру.
Но все это никак не приближает Спирита к решению его главной проблемы - написанию курсача по социологии с практической частью. Так что он просто наблюдает, как Штейн энергично собирает в кучку разбросанные книги и слушает комментарии:
- Вот, смотри, выбираешь массив данных покрупнее. Этот стеллаж на тему самый большой. Дальше из него делаешь выборку по данным, которые получали наибольшее количество поисковых запросов. Эти тома самые потертые, хотя не самые старые. Те, что поновее - просто обложки похуже, но переиздания. Не годятся. Так что эти. Затем просто ищешь места...
- Где прошлым выпускникам надоедало читать.
- Не совсем. Видишь следы от пальцев? Здесь над страницей бутерброд ели. А здесь – еще и углы загнули. Значит – самый важный лист, - Штейн сидит, скрестив ноги, и раскладывает вокруг себя раскрытую на важных листах литературу.
- А это что за карта?
- Хммм… ну, тут указано место и… ага!
Из книги с картой выпархивает бумажка, которая при долее детальном осмотре оказывается старым билетом на автобус дальнего следования. Конечный пункт назначения…
- Квебек? Зачем так далеко на север? А затем еще на север, - сориентировавшись в карте, Спирит доказывает, что географию он недавно сдавал по-честному, без шпаргалок. – И там же лес и горы одни!
- Хммм… а вот что тут подчеркнуто, - лениво перелистывает Штейн другую книгу: «способность к полёту», «неотразимая атака», «обретает избранный», «Артур», «выдернуть из камня».
- Легко тебе. Взял, переписал, вот и вся недолга. А вот мне…, - начинает ныть по-новой Спирит.
- А вот ты… - Штейн вынимает из-за уха карандаш, выдирает из самого упитанного тома раздел с библиографией и что-то мелко пишет на чистой оборотке, - А вот ты сейчас пойдешь и устроишь социологическое исследование… с выборкой «Мастер-Оружие», а также по возрасту… Вопросы сейчас напишу.
И его Оружие, боясь сглазить свое счастье, замолкает.

***

- Итого?
- Итого… Преподов считать?
- Кого конкретно?
- Ну, я Смерть спрашивал…
Штейн смотрит на напарника с некоторым уважением.
- …но вот последнюю реакцию на нем никак не проверишь.
- Плохо. Последняя реакция – это контрольный вопрос. Но по остальным-то что?
- По остальным – сам считай. Я тебе коса, а не калькулятор. Я и так все курсы обошел, все классы опросил, рука отваливалась записывать.
- Тогда диктуй. Я запишу.

(Все данные округлены до целых процентов)

По результатам проведенного исследования (536 учащихся Академии, 4 сотрудников персонала и 1 Смерть) получалось, что 234 учащихся не считают Экскалибур реальным. Однако порядка 95 % от их числа учатся на первом и втором курсах, а остальные 12 человек отзывались об Экскалибуре как о «нереальной…

…зануде» (5 чел.)
…занозе в заднице» (3 чел)
Либо же затруднились подобрать цензурные эпитеты (4 чел.).

Те же, кто признавал существования Экскалибура, четко делились по признаку «Мастер» и «Оружие»:
134 Оружия отзывались об Экскалибуре так (принимались во внимание все отзывы):

…он крут! – 32% опрошенных
…я его боюсь – 15% опрошенных
…с ним лучше не сталкиваться ни под каким видом - 70% опрошенных
Также 14 Оружий заявили, что пещеру нужно замуровать.

169 Мастерам был задан вопрос, видели ли они Экскалибур вживую. Ответы:

43% - нет
67% - сделали странное лицо (см. ниже).

Это «странное лицо» Спирит нарисовал схематически, но вполне узнаваемо:
- Такую рожу попробуй забудь! Словно пять лимонов подряд без сахара съели!

Были опрошены напарники 56 из 113 Мастеров, проявивших вышеуказанную «лимонную» реакцию. В ответ на общий вопрос об отношениях с напарником, Оружия отмечали, что у них случался период спада, с нарушение контакта душ и возможностью разрыва, однако отношения на данный момент стабилизировались.
В 40 случаях говорилось о том, что укрепление связи возобновилось весьма неожиданно. 32 Оружия отмечали, что это происходило после того, как Мастер их отправлялся в дальнюю поездку без них…

- …без них». Записал. Что дальше писать-то?
- Да ничего. Точка.
- А вывод? Вывод же нужен! Типа, мы… то есть я посчитал и в результате опроса бла-бла-бла. Как там дальше-то, Штейн?
- Дальше ты пойдешь и сдашь свою курсовую по социологии. Она на «отлично», но тебе за нее поставят «хорошо».
- Это еще почему?
- Потому, что по тексту ясно, что я тебе помогал, - Штейн разминает затекшие пальцы.
- И что? Помогал, ну и что?
- Из этого частного факта в учительской неизбежно сделают общий вывод, что я проник в суть моей темы: «Исследования Экскалибура». Не нажив себе насморка в сырой пещере, не прервав исследований и учебного процесса, заметь.
- И за это у меня снимут балл.
- Всего один, подумаешь.
- И всё будет в порядке? – Спирит чует подвох.
- Да, с тобой у нас, семпай, полный порядок, - улыбается Штейн.

@темы: Soul Eater, Fandom Combat 2013

---

Soul Eater. Человек и кошка.

Название: Человек и кошка
Бета: была!
Размер: мини, 2131 слово
Пейринг/Персонажи: Франкен Штейн, Азуса Юми, Шинигами, Спирит Албарн, Блер.
Категория: дженовый гет
Жанр: ромэнс, пре-канон.
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: "...судьба свела нас случайно..."
Предупреждения: зоофилия никаких.
Примечание: вдохновил

фрагмент заставки

этот кадр: смотрим на крайнего слева котика

...судьба свела нас случайно, и я не считал, что ее привязанность ко мне вызвана моими достоинствами; скорее, я был для нее, если воспользоваться термином из физиологии, просто раздражителем, вызывавшим рефлексы и реакции, неизменными, будь на моем месте "..." любой другой, готовый оценить ее..

В. Пелевин "Ника".
Телефон звонит. Раз, другой, третий. Пятый. Пауза в пять минут. Еще один звонок. И еще один.
После двадцать третьего Штейн берет трубку:
- Слушаю.
- Вижу, что ты сейчас делаешь, - голос звучит словно откуда-то из глубины, временами его захлестывают, как волны, помехи и отрывки чужих разговоров. - Вижу, как ты собираешься выдернуть телефон из розетки.
- Возможно, - подтверждает Штейн и выпускает из рук провод, который только что машинально, не глядя, накручивал на запястье. - Напиши об этом докладную завучу.
Телефон превращает смех в царапание, а фырканье - в шипение. Штейн не видит, но может поручиться - на другом конце планеты Азуса Юми сейчас поправляет очки.
- Ну и кто теперь поминает старое? Кстати, ко мне недавно Мария приезжала, помнишь, вы с ней еще, так вот, она говорит, что к ней недавно приехал стажер, очень милый Мастер, недавно из Академии, рассказывал, что Спирит у них читал основы БЖД, неужто этого раздолбая подпускают теперь к педагогическому процессу, а он еще и учеников тобой пугает: что, мол, живет в районе Крюкова Кладбища в темной-темной лаборатории шитый-перешитый человек и так далее. Правда?
- Что правда? - не сразу соображает Штейн. Помнит ли он, кто такая Мария? И что именно Азуса подразумевает под фразой "вы с ней еще"? В нынешнем потоке нет хороших боевых мастеров, и именно поэтому распределяют в основном по тихим уголкам - в Океанию, в частности. Спирит проводит в Академии куда больше времени, чем надо бы, и вызывается подменять - в основном молодых аспиранток. А еще он трепло, как всегда.
- Не придуривайся. Ты опять кого-то режешь?
- Вроде пока никого, - трубку Штейн не подумав взял перчаткой, а за то время, что держал у уха, с перчатки накапало на рукав и полилось почти до локтя. - Так, бальзамирую помаленьку.
Надо провести телефонный провод прямо в прозекторскую, да все руки не доходят.
- ...А. Понятно. Если не режешь, то сидишь, пыришься в монитор и сажаешь зрение. Сколько уже?
- Минус два, - это если Штейн сидит и, по выражению Юми, пырится в монитор. Бывают еще моменты, когда видит он все даже слишком четко, но этих моментов он с некоторого времени старательно избегает. А чтобы их избежать... лучше и вправду сидеть перед монитором. Так оно безопаснее, а Юми тем временем продолжает что-то такое говорить насчет:
- ...регулярно питаться, чаще общаться с живыми людьми, а еще лучше - завести кого-то, о ком можно позаботиться. Ты меня слушаешь?
- Да-да, - похоже, половину полезных советов по обустройству своей жизни Штейн благополучно пропустил мимо уха. - И вам всего наилучшего, староста.
- Смотри у меня. Не возьмешь себя в руки - я сама как-нибудь тебя возьму на мушку.
И гудки в трубке. Последняя фраза Штейну вполне понятна и шуткой не кажется. Хотя вряд ли Азуса будет приезжать из самого Токио только чтобы поохотиться на сбрендившего бывшего одноклассника. Скорее, это будет кто-нибудь другой, из тех, кто поближе.
Дальше Штейн об этом не задумывается - не очень-то интересно. К тому же в списке Азусы точно был пунктик насчет "позитивного мышления".
Хотите позитива - наберите 42-42-564 на любой зеркальной поверхности. Близкий вид Смерти взбодрит любого!
- Хаюшки? - отзывается голос из-под костяной маски. - А, это ты...
- Это кто? - из-за плеча черного балахона высовывается нечто рыжее, нечто помятое, нечто вразвалочку. - А... понятно.
- Как дела, Штейнечка? Тут Оружие твое знакомое привет передает.
Спирит вяло делает ручкой. Шинигами машет перчаткой. Делают они это синхронно - почему?
"Я только хотел уточнить, с каких это пор к моему имени все добавляют "а" и "понятно".
- Хотел уточнить, не требуюсь ли я сегодня.
Шинигами работает без выходных, а значит все его внештатники - тоже. Достаточно этой причины, чтобы не задумываться над остальными.
- Конечно, иди, гуляй!
- Понятно, - понимает Штейн.
- Бай-бай! Клиенты подождут!
- Не сомневаюсь, - Штейн и не сомневался.
- Да, иди, найди себе кого-нибудь, - Спирит ворчит вроде как себе под нос, хотя прекрасно знает, что Штейну отлично все слышно.
- Всенепременно, - обычно и искать не надо. Иногда даже на дом привозят кого-нибудь в пластиковом мешке и с биркой на ноге.
Спорные случаи, а также связанные с кражей души или магией - обычно проходят через него. Звонят еще - просят приехать на место. Посмотреть, что там с душой, или просто аутопсию провести в каком-нибудь местном гостеприимном морге. Пару раз даже случалось анатомировать на свежем воздухе. Не то, что бы очень интересно, но Штейн чувствует себя необходимым.
То есть знает, что без крайней необходимости к нему бы ни за что не обратились.
И на сегодня - кстати, какой день сегодня? Системные часы компьютера показывают 1 января 2000 года - потому что батарейку системной памяти сменить давно уже пора. К стене пришит февральский лист календаря, но последнее патанатомическое заключение Штейн писал пару дней назад, и вроде бы написал "Март". Анализы тогда показали высокое содержание алкоголя - значит, скорее всего, в выходные было дело. Вечер пятницы или субботы.
Вывод: сегодня то ли понедельник, то ли вторник. Возможно, среда. Вряд ли четверг. И точно март. Точно больше никто не позвонит этой ночью. Можно пойти, проветриться.
Перед уходом выключить компьютер, притушить недокурок в пепельнице. Спуститься в прозекторскую и капельницу с бальзамирующей смесью прикрутить, чтобы ткани трупа не перенасытились - планирует Штейн прогуляться на час-полтора, но мало ли.

***

Лоскутная Лаборатория располагается в аппендиксе редкой улочки из домов, которые делают вид, что это не их вытеснили за городскую стену, а они сами решили расположиться поближе к пустыне. Единственная мощеная булыжником дорога ведет мимо Крюкова Кладбища к городским воротам, делая по пути зигзаг через рощу, где деревья с крюками затянуты ползучей тыквой.
Сейчас тыкв еще нет, а между веток слабо светится в сумерках тыквенный цвет. Цветы-граммофоны бледно-трупных оттенков покачиваются и чуть звенят. Кажется, по паре тактов чего-то популярного, но Штейн плохо разбирается в музыке и не может опознать мелодии.
Пару раз Штейна пытаются схватить за ноги ползучие тыквенные усы, один раз - чьи-то дистрофичные лапы с когтями, но это все не всерьез. Стоит только остановиться и внимательно посмотреть через очки, и усы тут же сворачиваются, а лапы отдергиваются. Мол, извините, промашечка вышла.
Темнеет, облака расходятся. Из-за городского холма сначала доносится глухое гыгыкание, затем на небо выползает жирная самодовольная Луна. Кажется, есть примета: чем больше народу умрет ночью - тем кровавее лунные зубы. Или наоборот? Так или иначе, у Луны до полуночи всегда рот чище.
Еще не так давно Штейн был не прочь попытаться Луну препарировать и узнать, как всё это работает. Но не срослось - хотя бы потому, что нет для этого подходящего инструмента. Ну не скальпель же для этого брать, в самом деле. Штейн, может, и сумасшедший, но не идиот.
Хотя иногда и сомневается в том, что нормально, а что нет.
Вот, скажем, та компания у ворот. Вроде все спокойно, но время от времени кто-то ерзает, меняет позу, встает, переходит с места на место. Не болтают - только переглядываются и перемигиваются. Временами кто-то морщится, коротко кашляет. И видно, что любого чужака на части раздерут.
Посреди этого, конечно же, всего одна девушка. То приблизится к одному ухажеру, то к другому, а то почти игривым жестом дает легкую оплеуху. Иногда - явно не очень легкую.
"А, брачные игры", - понимает Штейн в очередной раз, что ничего в брачных играх не понимает. Просто может констатировать факт и пройти мимо.
Вслед ему смотрят не менее шести пар глаз - желтых, зеленых. Раздается мяв, низкое урчание и шипение. Мелькают тени лап и хвостов.

***

Примерно через час у ворот уже никого нет. А у Штейна в руках пакет с...
С разной ерундой, прости Шинигами. И ведь не в первый раз. Непременно зайдешь и купишь что-нибудь ненужное типа средненьких обезболивающих. И на кой черт ему сейчас лидокаин? Было бы кому делать эту анестезию - хоть общую, хоть эпидуральную.
И новый брюшной скальпель заказал. Марка стали вроде нормальная, с дополнительным калением.
Круглосуточные аптеки, определенно, зло.
Возвращается Штейн в Лабораторию несколько растерянный. Норма - это когда то, чего сильно хочешь, но нельзя, заменяешь разной ерундой. Все вокруг так делают, это явно. Но почему только он понимает, что вся ерунда эта совершенно не помогает?
Принять снотворные и лечь спать. Это тоже не поможет, но всё равно. То, что приснится - не в счет.
И в этот момент в дверь Лаборатории стучат. Жест совершенно излишний - на распашных дверях нет замков. Сюда приходят либо в крайних случаях, либо тебя вносят вперед ногами - тоже, если подумать, случая крайнее не бывает.
Но Штейн почему-то идет открывать.
На пороге стоит она. Ростом Штейну едва до плеча, даже в сапогах на каблуках. Шляпа с лихо заломленной тульей сбилась набок, один рукав порван. Мордочка перекошена, в желтых глазах слезы.
Та самая, что давеча у ворот была. Даже если не смотреть на торчащее из волос вполне кошачье ухо - то не перепутаешь с человеком. Уж очень душа специфическая у котов-оборотней.
Кошки-оборотня и у кота, если точнее. Хотя в том мокнущем комке, который она держит на руках, уже сложно узнать кота. Просто кусок мяса в шерсти.
- Ыыыммяяя..по... по...мяя. Помогите.
Штейн наклоняет голову набок, будто передразнивая то, что видит перед собой:
- Перебита шея. Лапа. Рёбра. Пока жив.
Кошка переступает каблуками и всхлипывает уже без подвывания. Ждёт, произнесет ли Штейн ключевую фразу:
- Интересно.

***

Телефон звонит и звонит, и надо бы взять трубку. Тем более что Штейн, кажется, где-то потерял способность предугадывать, кто же трезвонит на этот раз.
Зато точно знает, какое сегодня число – на серой стене Лаборатории календарь метр на полтора оказался неожиданно дельной вещью. Во-первых – большой, и всё издалека видно. Во вторых – информативный: тут и фазы Луны, и фазы Приливов Безумия, и даты затмений, и отметки сезонных распродаж.
Календарь в основном фиолетовый, с уклоном в розовый и золотистый. И сегодня тридцатое апреля. С отметкой: «купить пластырь и средство от блох».
- Слушаю.
- Ты вообще что делаешь? – начинает Юми с места в карьер. – Ты чем думал, когда… То есть я, конечно, ожидала от тебя, но не такого!.. Это же...
- Напиши об этом докладную завучу, - Штейн уже понял, что разговор обещает быть длинным.
В трубке становится потише. Юми собирается с дыханием для нового залпа, уже более кучного:
- Во-первых, это мерзко. Во-вторых, против правил. В-третьих… это же антисанитария!
Штейн слушает мимо трубки, и отвечает невпопад, что, конечно, ушной клещ – это не очень мило, но не сказать, что очень мерзко. Что Шинигами такое пока не запрещал… И санитария в Лаборатории в пределах нормы.
- Тем более что ты сама советовала мне о ком-то заботиться.
- Я имела в виду птичку. Рыбку. Кактус. Или… какой-нибудь микроорганизм. Желательно одноклеточный. Что-то, что даже ты от большой заботы не сможешь разрезать на части.
- Ммм… ну, вот этот конкретный объект я разрезать не смог, потому что…
- Избавь меня от подробностей. Меня от них уже тошнит.
- …потому что не смог изловить, - этого Штейн рассказать не успевает, потому что ненароком падает со стула. Когда нашаривает с пола трубку – в ней глухая тишина. Можно и не дергать за провод – заранее ясно, что окончится он обгрызенным обрывком.
Оживает зеркально-блестящая дверца стального шкафа. Смерть, как всегда заглядывает вовремя.
- Драсьте! А до меня тут дошли слухи…
Слухи нагло ухмыляются рыжей мордой у Смерти из-за плеча.
- …что ты там кой-кого завёл!
В соседней комнате что-то брякает. Кажется, шкаф с лабораторной посудой.
- Вроде как, - собирает себя с пола Штейн.
- И как оно?
- Жив пока. Пара царапин, ничего особенного.
- Охо-хо.
- Пара царапин на спине не считается! – Спирит опасливо поглядывает на Смерть, но удержаться не может. – А как она вообще?
Откуда-то сверху доносится журчание воды. Сильное – как будто пустили воду из обоих кранов и душа на всю мощность.
- Ну... такая. Очень активная. Готовить любит. Здоровый организм, отличный метаболизм. Анализы в норме.
Из кухни тянет палёным. Метаболизм и вправду отличный – ведь она может съесть даже собственную стряпню.
- Везёт тебе!
- Вроде как.
- И как же ты так ухитрился? Говорят, ты ей оказал неоценимую услугу!..
- Хо-хо, рассказывай-ка поподробнее, Коса Смерти! Это прикол?
- Еще какой. Значит, он ей таки сшил кота… все, что мог, сшил, а чего не доставало – взял не совсем от кота… кое-что очень даже не от кота. Особенно по размеру…
Изображение в зеркале затуманивается, и остаток слов гаснет.

Штейн так и сидит на полу, потому что стул она укатила. Ей нравится стул – самая удобная мебель в Лаборатории. Нравится готовить. Нравится играть с телефонным проводом.
Когда она принимает ванны, это соизмеримо с наводнением. Всюду валяются ее тряпки и пищащие игрушки. Приходит и уходит, когда заблагорассудится.
Штейну аж завидно, хоть он в этом никогда не признается. Он бы недолго прожил, если бы делал что хотел и когда хотел. А у нее есть еще несколько кошачьих жизней. Которые она с удовольствием тратит на разную ерунду.
Вроде этой неожиданной, бурной, очень скоро оканчивающейся, кошкиной благодарности. Или ей просто нужно получить некоторое необходимое для хорошего пищеварения количество ласки. Или еще что-то, чего Штейну уже точно не понять, да и не надо.
Так или иначе, и уже очень скоро, она просто не придёт. Не захотелось – вот почему.
А пока надо купить пластырь. И средство от блох.

@темы: Soul Eater, Fandom Combat 2013

---

Soul Eater. Утро. Понедельник.

Название: Утро. Понедельник
Бета: была!
Размер: мини, 1027 слов
Пейринг/Персонажи: Франкен Штейн, Азуса Юми, Спирит Албарн, Сид Баррет, Мира Нагас, Мария Мьёльнир
Категория: джен
Жанр: 99% повседневность, 1% дарк, POV
Рейтинг: G
Краткое содержание: утро начинается с хорошего кофе!
Предупреждения: Всем, кто не любит кофе и легкие галлюцинации - читать не рекомендуется.
Примечание: Посвящается фандому Dexter'а. Кофе - лучшее дополнение к пончикам.

- Вам как обычно?
Как обычно, в кармане уже позвякивает сдача, а в руках неудобная подставка на пять стаканов с крышками. Снаружи все одинаковые, но не перепутаешь: мальчишка-студент, что дежурит в "Десбаксе" в "собачью смену" - с полуночи до шести утра - всегда выставляет их одинаково, по порядку.
И вот ставишь подставку на стул, а стул катишь через пустые еще улицы в гору. Затем стул в охапку и вверх, на тысячу с чем-то ступенек. После подъема можно привычно пощупать пульс - но нет, все в норме. Все как обычно.
И, как обычно, на балконе в это время уже стоит Азуса Юми, облокотилась на парапет и задумчиво нацелила взгляд на горизонт. Затем блеснула стеклами - оценила твое появление и тут же отвернулась, снова на тебя не смотрит. Когда придет пора оборонять Академию, она будет стоять на этом же самом месте, с идеальным сектором обстрела. Но это потом, а сейчас можно поставить рядом с ней чашку кофе - американо, без сахара.
- Благодарю.
И на этот раз не только взгляд, но и кивок. И она продолжает ждать куда-то в сторону светлеющей пустыни за городской стеной.
Стул катишь дальше, в двери, затем по коридору направо, затем налево, затем покатый пандус, затем еще коридор. К учительской. Дверь там нараспашку, а на стуле спит в позе убитого выстрелом в лоб Спирит Албарн, и можно еще минуты две-три посмотреть, как он спит, прежде чем вскинется - весь, сразу - резко дернется, и только затем снова расслабится и потрет затылок:
- А, ты. Вот черт, задремал. Ох и снилось же мне... Хотя, после вчерашнего...
И потопает к умывальнику, начнет безостановочно трепаться о том, что снилось, и что было вчера, и по пути чуть не выбьет у тебя из рук стакан, но подхватит - реакция даже после "вчерашнего", реакцию так просто не пропьешь - немедленно сковырнет крышку, отхлебнет и поморщится, потому как горячо. Потрет шею со свежим засосом:
- Блин. И как я это сюда ночью добрался? На автопилоте? Вот это я вусмерть какой обязательный... а чего так сахару мало? А размешать есть чем?
Размешивает взбитые сливки пальцем, облизывает. Под носом уже пенные "усы". Затем наконец-то докапывается, собственно, до кофе и радостно сообщает:
- Тут явно есть spiritus vini!
Ты подтвердишь, что да. Вместо обычного мокко взял по-ирландски.
- Еще бы! В понедельник утром бери хотя бы одно по-ирландски, не промахнешься, - сообщает это тебе чуть ли не назидательно, наспех приглаживает волосы, поправляет галстук и уходит:
- Смерть ждать не будет!
Руки в карманы, а стакан недопитый так и оставил возле раковины стоять.
Затем никого. Можно сесть на стул и вздремнуть, но не тут-то было. Сначала в дверь протискивается... да, целая большая сетка баскетбольных мячей, за ними собственно Сид, который их тащит. За Сидом тянется прилипший к штанине кусок бинта, заканчивающейся обмотанной с ног до головы бинтом Мирой, которая, помимо опять же, скаток бинтов, несет пару упаковок пластырей и зелёнку.
- Кто сказал, что зомби не могут играть в баскетбол? - Сид явно обижен. - А в "выбивного", значит, могут?
Мира пожимает плечом, руки у нее заняты. Как-то локтем она умудряется достать классный журнал. Нулевая пара сегодня у младшеклассников - и мячи, и средства первой помощи предназначены именно для них. Сегодня кто-нибудь непременно явится к тебе на лекцию с синяками разной степени тяжести. А еще раньше - явятся в лазарет за пузырем льда. Нужно будет подготовить.
Заранее выставил на стол два больших стакана - холодный кофе, со льдом и лимоном - а затем стаканов нет. Кажется, Мира сложила всю аптечку первой помощи в коробку, на коробку положила журнал, а затем уже на него поставила стаканы, и несла всё в руках, но ты не уверен. С тем же успехом она что-то могла унести у себя на макушке - у нее отличный баланс.
Сид некоторое время ворошит сетку и считает мячи. Затем закидывает груз за спину и опять с трудом протискивает в дверь. Через пять минут звенит первый за день звонок. Через шесть с половиной - вбегает Мари. Глаза у нее еще сонные, но прическа уложена безукоризненно.
- Опять я опоздала! Ты же мог меня разбудить!
Мог. Ты еще ночью мог ее разбудить самым пренеприятным образом, да и утром тоже. Всего-навсего подготовить небольшую местную анестезию, а потом...
"Потом" представляется очень разнообразным, но ни один из вариантов не предусматривает, что милая Мари Мьельнир успеет сегодня на первую пару к своей группе. Поэтому ты просто смотришь на нее, она смотрит на тебя, и ты просто молча даешь ей кофе.
Медовый раф. Долго пришлось запоминать, как эта штука называется, в ней больше мёда и молока, чем кофе, а еще ты долго привыкаешь, что живешь не один. Наверное, надо хотя бы выходить из Лаборатории вместе. Можно попробовать. Но пока ограничимся этим. Заходить к ней в комнату, когда она спит - это плохая идея. Тем более что спит она очень крепко - сегодня утром ты нарочно уронил целый поддон с инструментами на кафельный пол, и даже это ее не разбудило.
Говорить ей об этом, наверное, тоже идея не очень. Поэтому ты просто молча смотришь, как она смотрит на тебя поверх стакана, но длится это всего секунду, а затем она подхватывает журнал, прижимает к груди, в охапку, а стакан держит на отлете, и убегает. Кажется, вся ее группа сегодня будет с вожделением смотреть на этот стакан, причем одна половина будет готова душу продать за то, чтобы как следует из него отхлебнуть, а три четверти – прикидывать, как это будет выглядеть, если их классная ненароком зальет этим кофе себе декольте.
Последний, шестой, стакан ты достаешь из нижнего ящика стола и смотришь на него задумчиво. Торопиться, собственно, особенно некуда: у тебя сейчас «окно», и надо бы подсчитать средние баллы за первую половину семестра, и допроверять тест – со вчера осталось еще сто работ, и составить график внеклассных мероприятий, и только после этого кого-нибудь расч… расспросить насчет того, как подсчитывается рейтинговая система, и зачем это вообще надо.
Но первым делом – открыть крышку. Стакан очень легкий, но не пустой – в нем налипло что-то слишком темное, слишком маслянистое для кофе, а еще оно чуть попахивает гнильцой, и еще оно черное, как битум, и нужно отхлебнуть всего разок, достаточно одной дозы, чтобы хорошо…
А, нет. Это показалось. Это не считается.
В стакане хорошо помещается двухграммовый шприц. И сегодня, пожалуй, ты вколешь не обычную дозу кофеина, а двойную, причем внутривенно. Настроение подходящее.

*spiritus vini (лат. "дух вина") - винный спирт.

@темы: Soul Eater, Fandom Combat 2013

---

Запись объяснительная.

Слеша тут нет. И даже особого рейтинга нет. Ищите где-нибудь еще, не здесь.

А источники, по которым пишу - видно в списке тегов.

@темы: Техзаписи безыидейные

---

Supernatural. Драбблы про Джима Новака.

Название: отсутствует
Источник: Supernatural
Бета: автор самоудовлетворился
Формат: несколько драбблов
Жанр: джен, гет
Персонажи: Амелия, Клэр, Кастиэль, и даже сам Джим Новак.
Рейтинг: G
Сюжет: жил-был праведник - сам виноват (с). А так все хорошо. Третий драббл - он вообще про плащ.

Это мог быть неоперабельный рак мозга. Например.
Вслух я говорю Амелии:
- Не расстраивайся. Доктор сказал, что это лечится.
Я думаю о Флориде, Тайланде, джунглях бассейна реки Конго. О паразитах мозга, которых можно там подцепить. Просто для примера, ведь я не бывал южнее Оклахомы.
- Видимо, плакали наши планы провести отпуск на Юге. Похоже, не в этом году.
В этом году я часто вынужден работать сверхурочно. Засиживаюсь допоздна, а контора не в самом лучшем районе. Пустая плохо освещенная автостоянка. Я вожусь с ключами авто, кто-нибудь заходит сзади и бьет по затылку. Или в висок. Монтировкой. Например.
Вслух я говорю:
- Господь никогда не посылает непосильных испытаний.
Я думаю о кирпиче, который просто падает мне на голову. Например.
Есть тысяча и одна причина, по которой человек может начать слышать голоса. А записанная в моей медицинской карте так проста и невинна. Под знаком вопроса. Предположительная. Предварительный диагноз.
Вялотекущая шизофрения, всего-навсего.
А ведь могло обернуться куда хуже и страшнее. Господь всегда может сделать хуже и страшнее, но не делает, так восславим его за эту к нам милость.

+++

Ставлю кастрюлю на огонь. Всей моей заботы на сегодня - успеть приготовить обед до того, как вернется с работы жена.
Это она меня уговорила взять отгул, честное слово.
Как раз режу перец для салата, когда слышу:
"Следует мне испытать, крепка ли твоя вера".
А. Да. Голос в моей голове. Ангельский глас.
Воля божья.
Мой религиозный бред.
Внезапно, без всякой связи, я вспоминаю о том, что Клэр буквально пять минут назад пришла из школы и сейчас в своей комнате наверху. Кладу нож на стол и отодвигаю его от себя подальше.
- Что мне сделать?
У моей вялотекущей шизофрении есть имя: Кастиэль. Он мне сам сказал. А сейчас объясняет, что от меня нужно Господу.
Не нож для резки овощей. И не тяжелый, каким рубят мясо. Маленький и кривой - вот этот. Для разделки рыбы. Меня должно удивлять, что ангел, который говорит со мной, разбирается в ножах?
Затем кладу руку на разделочную доску и режу запястье. Пытаюсь - разлетаются красные ошметки перца, хрустят и пускают сок, но никакой крови нет. Не получается.
Или чудо, или я плохо стараюсь.
Достаточно ли этого - бог весть: бог молчит, и ангел молчит, а я держу нож и жду.
Скорее всего, шагов Клэр на лестнице. Она сначала спросит, что-нибудь обязательно спросит, хотя бы простое: "Папа?", а затем подойдет поближе.
Интересно, успеет ли ангел удержать меня?
Но вместо шагов я слышу бульканье закипающей воды. И всего-то, оказывается, надо: сунуть руку в кипяток.
Что я и делаю.

+++

Рубашка - из тех, что лежали в "командировочном чемоданчике", который Амелия собрала на случай моей внезапной командировки. Костюм - оттуда же. Вполне приличный костюм, и недорогой.
А что бы вы надели в таком случае? Когда жена говорит: либо ложись в психиатрическую, в стационар, либо завтра я уезжаю. С дочкой.
Вот какой бы вы галстук вы бы в этом случае выбрали? Однотонный или в полоску? Когда ангел господень говорит: на тебе лежит великая задача, Господь нуждается в тебе.
А я ищу в шкафу пару не слишком истертых туфель, и стараюсь при этом не очень шуметь, чтобы не перебудить весь дом. И чтобы не пришлось объясняться, куда это я собрался поздней ночью. Под руку постоянно попадается плащ, который я купил не то во время разъездов, когда мы восемь лет назад присматривали подходящий дом, не то накануне этого жуткого тренинга с тимбилдингом на лоне природы, да, точно, тогда.
Нас расселили в деревянных хибарках, к которым даже воды не было подведено, а у меня с собой в чемодане было три галстука.
И еще вот плащ этот: купил в последний момент, когда прочитал в газете, что на выходные обещают незначительные осадки.
Дождь, помнится, лил все четыре дня, что мы там провели. Амелия и я. Мы там познакомились. Она смеялась и говорила, что в этом макинтоше я на кого-то похож. На какого-то известного ей персонажа комикса. И советовала купить большую зипповскую зажигалку, хоть я и тогда не курил.
Впрочем, совет был хорош. Навес протекал, и дрова отсырели настолько, что распалить их для ежевечених обязательных посиделок у костра не было никакой возможности. И все же мы это делали. Рекламные агенты славятся своим упорством: мы распаливали чадящую и дымящую кучу веток, сложенную "шалашом", но дым здорово отгонял комаров. Да, иногда все же дождь стихал, и немедленно появлялись комары, а мы сидели рядком на рассохшихся скамьях, слушали менеджера по кадрам. На левом боку у меня был синяк - Амели сидела слева и иногда чересчур сильно, не рассчитав, подпихивала меня локтем:
- Не спи! Уснешь - и злобные твари схватят и уволокут тебя во тьму! Или мистер Грегсон заметит, что ты клюешь носом - и заставит мотивирующие кричалки перед всеми исполнять. Что выберешь, Джимми: жуткую смерть или жуткий позор?
- Может, обойдемся как-нибудь без жути? - я встряхивался, и внимательнее начинал смотреть на мистера Грегсона.
А еще я всегда после этого подкладывал полы плаща под себя. Не помню, почему.
Это как-то касалось не самого костра, а темноты вокруг него.

+++

Не то чтобы это самое худшее, но неприятно. Приходить в сознание. Как в собственную квартиру, в которой внезапно поселился чужой. В смысле, пришелец. С другой планеты. Нет, никакой там слизи на потолке, или паутины в руку толщиной, и всё вроде на своих местах. Даже зубная щетка. Но ведь он огромный. Больше, чем во мне помещается. А он как-то поместился. Это... нервирует. И хочется сразу же выйти из себя обратно и посмотреть, как же так получилось. Что изнутри у меня оказалось больше, чем снаружи.
Очень неприятно чувствовать себя как та синяя будка из того сериала, ну, вы его смотрели, помните, да?

@темы: Supernatural

---

Life on Mars. Ashes to Ashes. Безымянный драббл.

Название: (отсутствует)
Источник: Life on Mars. Ashes to Ashes
Бета: автор самоудовлетворился
Формат: драббл
Жанр: джен
Персонажи: Тайлер, Дрейк
Рейтинг: G

Читать? Читать.

“Just go on dancing with me like this forever and I'll never tire.
We'll scrape our shoe on the stars and hang upside down from the moon.”
― Stephen King, The Long Walk

В половину шестого утра шикарный дискотечный зал превращается в окрашенный черной краской сарай без окон. Звезды превращаются в стекляшки.
Лазеры обвисли на консолях. Мутный стеклянный шар крутится, крутится и крутится на нитке. Уборщица сгребает в совок обертки, бутылки, банки.
Ди-джей отключает пульт.
Охранник грохочет ключами, запирая двери.

А эти двое у стойки даже не думают уходить.
Женщина с растрепанными волосами, вострым носом. Глаза темные и влажные. Мокрое пятно на ее помятом брючном костюме, она смотрит на него, смотрит, и затем говорит:
- Пиво. Еще по одной, - но бармен, недовольно скривившись, наливает две двойных порции виски, ставит на стойку и уходит, на ходу снимая фартук.

Как будто их здесь и нет. Неведимки.
- Нет, ну ты видел? - возмущенно-деланно всплескивает руками женщина.
Ее собеседник, взъерошенный, помятый, оглядывается по сторонам, будто ее не слышит:
- ...ты не видела мой пиджак? Подевался куда-то... А? Вижу, у тебя тушь потекла.
И достает из кармана очень чистый наглаженный платок. Смеется:
- Надо же. Как оно повернулось. Подаю салфетки своему же психоаналитику.
- Такие говнюки психоанализу не подлежат. Пороть тебя надо, так ты меня подставил.
И оба улыбаются, но как-то деланно. Ее излишне крикливая бижутерия. Его рубашка с широким воротом и сапоги на каблуках. Попытки вспомнить молодость, закинуться чем-нибудь на дискотеке и ни о чем не вспоминать.
- И наутро твоя голова превращается в тыкву.
- А твой кавалер - в крысу.
- Вижу, детектив Дрейк, вы уже до крови стерли ноги хрустальными башмачками.
- Проверьте лучше свои сапоги, детектив Тайлер. Вы стерли подметки и стали ниже на дюйм.
- Я уже достаточно упал в ваших глазах. Куда уж ниже.
- Зануда, - отмахивается Дрейк, и невольно хихикает. - Выпьем на дорожку.
- По последней? Хорошо.

Чокаются стаканами очень осторожно, как будто от звона обрушится здание, обвалится потолок.
И откроется огромное звездное небо у них над головой.

@темы: Life on Mars, Ashes to Ashes, Жанр: кроссовер

---

Trugun. Boondock Saints. Supernatural. Преферанс по средам.

Название: Преферанс по средам
Источник: Trugun. Boondock Saints. Supernatural.
Бета: автор самоудовлетворился
Формат: мини
Жанр: джен
Персонажи: (в порядке появления): Дж. Винчестер, Б. Конрад, Ной Макманус, Мастер К.
Рейтинг: G
Сюжет: Почему бы четырем благородным донам не расписать пулю?
Примечание:

есть

Пишу, чтоб отпустило. Чтобы изгнать это прекрасное видение у себя из головы. И еще потому, что адекватный сюжет про это черта с два напишу. И никто не напишет. Потому что какой еще идиот будет курить Trigun, SPN и Boondock Saints ради старшего поколения?

читать?

Средний руки неприметный бар, а в нем - небольшая комната за основным залом. Туда приходит первый. Осматривает помещение, хотя он здесь не впервые. Проверяет пути отхода - через черный ход, или через зал, если дело будет совсем швах. Задирает угол истертого коврика у двери, где еще в прошлый свой визит кое-что вывел. Рисунок на месте.
Ставит стул напротив двери, начинает ждать.
Но это недолго. Второй заходит неловко, постучав по дверному косяку. Приветственно приподнимает шляпу, отряхивает ее о колено. Плащ у него длинноват, обувь - не тяжелые ботинки, как у первого, а хорошей кожи туфли. И вид спокойный.
Достает из кармана невскрытую колоду карт, кладет в центр стола, пододвигает стулья. Чертит "пулю", брызгая хорошей перьевой ручкой из нагрудного кармана. Первый его несколько нервирует, но Второй достаточно умен, чтобы эту нервозность не показывать.
Впрочем, от первого если и можно ожидать чего-то неприятного, то это долгого хождения "в гору". Это при том, что Первому обычно идет карта, особенно пики. Впрочем, "в белую" здесь любит, похоже, только Второй.
Иногда открываться любит Третий - видно, как он постарел, но походка у него по-прежнему бесшумная. Ему кивают подчеркнуто-уважительно, но здесь нет традиции спрашивать о том, как идут дела. Наверное, потому, что и так все ясно. Явился - значит, жив, а этого достаточно. Третий вынимает из кармана бутылку - сегодня текилы, иногда это виски или ром. Иногда Первый приносит с собой портвейна. "Надо будет в следующий раз, коньяка, что ли, обеспечить" - думает Второй. Это не выпить, это так, размяться.
Но по-любому пить будут из все тех же чайных граненых стаканов. Не чокаясь - Четвертому не дотянутся из инвалидного кресла, тяжелого, тронообразного. И с его появлением можно, наконец-то кинуть монету, выясняя, кто же сдает.
Второй пишет в пуле:

Дж. Винчестер.
Эль Дуче.
Мастер К.

Себя:
Б. Конрад.

И в уголке листа пишет: "Клуб отцов-неудачников. Игра очередная"

@темы: Boondock saints, Trigun Maximum, Жанр: кроссовер, Supernatural

---

Trigun.ФБ-2011

Результаты трудов командных:

Код баннера.

Код баннера:

<a href="http://www.diary.ru/~fandom-kombat/?tag=4156661" target="_blank"><img src="http://s007.radikal.ru/i302/1107/6b/8de0026a9cd5.jpg"></a>

@темы: Trigun Maximum, Fandom Combat 2011

---

Firefly. Безымянное.

Название: (отсутствует)
Источник: Firefly
Бета: автор самоудовлетворился
Формат: драббл (350)
Жанр: джен
Персонажи: Мэл, Зои
Рейтинг: G
Сюжет: Об отношении кэпа Рейнолдса к религии.

У новоиспеченного капитана старого корабля работы по горло - но Рейнолдс между делом успевает выкроить время на воистину дурацкое занятие.
Хотя после покупки этого летающего luh-suh все остальное уже так, suo-shee, - так говорит себе Зои, а вслух спрашивает:
- Чем вы занимаетесь?
Из-под пульта управления второго пилота торчат пучки полусгнивших проводов и сапоги. Доносится шкрябание и треск, настойчивые, как долбеж птицы-бегемота в брачный период. Наконец показывается весь Рейнолдс, машет напильником:
- Глубоко врезано, стервь. Ну ничего, теперь ровно.
Очень-очень вежливо Зои интересуется:
- Что на этот раз?
- Что было, того нет.
Зои лишь наклоняет голову: ее недавний сержант, а ныне капитан, в вопросах религии теперь заделался истинным глобалистом. То есть одинаково, без различий, на дух не переносит атрибуты, культы и знаки любой религии, верования или культа, от примитивных до общепланетарных. По крайней мере на своем корабле.
А на старых кораблях таких знаков - на удачу, на богатство, от нечистой силы, от болезни, от всего и для всего у людей есть обереги, амулеты, иконы, образа, статуэтки, голографии и сотни других побрякушек - накапливается немало. Что-то просто валяется среди хлама, что-то свисает с переборки, что-то нарисовано изнутри обшивки, а что-то - зашито в утрамбованном до каменности матрасе в каюте номер два.
Если бы капитан начал проводить религиозную зачистку целенаправленно и последовательно - от рампы до каюты управления, от турбин до машинного отсека - это начало бы попахивать истерикой и всяким другим нехорошим. Но пока он просто выкидывает, отскребает, закрашивает, вычищает и выносит все то, что случайно попадается на глаза - Зои за него спокойна. Даже когда Рейнолдс внезапно хлопает себя по груди, расстегивает ворот. С недоуменным выражением лица достает пустой шнурок, вертит в пальцах:
- Ну надо же. Уже посеял где-то. Когда это я?
Зои помнит, что последний раз видела на шнурке деревянный крест не так уж давно, но это было в долине Серенити, а значит все равно что в прошлой жизни. Об этом вслух не надо.
- ...а, ну и ладно. Все равно выкинуть хотел, - смеется Рейнолдс и очень серьезно добавляет: - Даже Бэджер не стал бы вести дела с таким кидалой, как тот парень наверху, скажи, Зои?

@темы: Firefly

---

Supernatural. АУ, однако.

Название: (отсутствует)
Источник: Supernatural
Бета: автор самоудовлетворился
Формат: драббл
Жанр: джен и достоевщина
Персонажи: Сэм, Люцифер, Дин
Рейтинг: PG-13 (за имеющийся мат)
Сюжет: Написано по заявке: "Дин Винчестер|Сэм Винчестер, АУ, где они русские"
Примечания: Все идеи насчет имен, машины и иного сгенерированы тут.

Еще примечания, неважные.

Ежели встретите такую АУш-ку (не РПС, ради бога, мне его не надо) - то киньте ссылку. Я их коллекционирую.
Пока что найдено:
www.diary.ru/~spn-onestring/p147481781.htm
chehrundel.diary.ru/p184460407.htm
mel-mari.diary.ru/p158299754.htm

Уже и пиво пить немыслимо, уже и водку пить немыслимо, а можно только стараться сидеть на скамейке прямо, не заваливаться. Вокруг как-никак приличное место: парк городской: грязный прудик с утками, дорожки, по дорожкам мамаши катают коляски, тащут под мышки малышей постарше. Собаку вон кто-то выгуливает - подбежала, нюхнула, гавкнула, и убежала.
- Перегаром-то от тебя, Сеня, так и разит, пардон за мой французский.
А рядом на скамейке сидит черт. И добро бы благородный лермонтовский Демон, или там Воланд какой-никакой. Так ведь нет: скверно пошитый полиэстровый пиджачок обтягивает кругленькое чертово брюшко, ручки-ножки тоненькие. Все по Достоевскому, мелкий бес. Морда не то чтоб жирная, но округлая. Глазки блестящие, навыкате. И чистые-чистые, незамутненные. Такая вот, воспетая Ерофеевым еще, чистота и прозрачность глаз была у ларечницы, что водку с утра продавала.
- Водка-то паленая была, не иначе, - вкрадчиво затягивает черт.
- И без тебя знаю.
- А знаешь ли ты, что с порождением алкогольной интоксикации толкуешь? И что через семь минут мимо скамеечки сей пройдет наряд доблестной полиции, в количестве трех служителей исполнительной власти в чине сержантов. И свинтят тебя, как пить дать свинтят, а при себе у тебя ни паспорта, ни удостоверения, пусть даже и фальшивого...
- Заткнись, а? Богом просить не буду, но просто будь так добр.
- Это почему же?
- Блевану щаз.
- Тогда не буду про полицию. Вот ты давеча говорил, мол, я тебе и не падший демон, и Врубель бы меня такого не писал, и даже не по Булгакову. Да и ведь вокруг не Чистые Пруды. Моменту надо соответствовать, такова диалектика жизни.
- Свалил бы ты от меня. Заебешься ведь искушать, - морщится Семён.
- Чтобы я от тебя? После всего, что ты выпил? Да ни за что.
- Я спать хочу, неясно тебе что ли. А ты не даёшь.
- А ты лучше вот как сделай: сигани-ка сейчас в этот самый пруд. Там и зрители подоспеют. Что-нибудь учуди при них. Ты же умный мальчик, помнится. Ну, второй закон термодинамики процитируй, али проиллюстрируй недоказуемость нахождения целочисленного значения квадратуры круга. И сдадут тебя в местную дурку, а там и разбуют, и уколют, и баиньки уложат.
- ...а ведь мог же быть я приличным человеком, так ведь все проебал: Бауманку, стипендию, общагу в Москве, ну что за черт.
- Ась?
- ...может, еще не поздно. Вот щаз встану и первой же попуткой уеду нафиг из этого Мухосранска, от упырей этих, вурдалаков, оборотней...
- Господа полициянты все ближе и скоро тебя услышат!
- ...да я ж не о тех, и все не о том, да к черту эту глушь и всякий Саратов: в Москву, а лучше бы сначала в Питер, там у Петровича кореш старый, однополчанин, окопаться у него, протрезвиться да и махнуть в ту же Финляндию. И адью. Буду Диме денег посылать с пособия по безработице. А то и работу найду. На стройке где-нибудь. Пока язык не выучу.
- Никак поросенок Семён решил свалить из сраной Рашки? - ехидничает черт.
Наряд полиции уже в пределах видимости, но тут обзор застилает чернота.
И черт по-прежнему шепчет в ухо, и пиздец по-прежнему наступает, и водка и вправду была паленая, но почему-то - с Семёном вечные эти интеллигентские "почему-то", осознания и просветления - становится однозначно ясно, что нет в мире такого гребаного трактора, на котором можно было бы уехать в прекрасное будущее подальше от этого настоящего.
А есть только "Чайка", чернющая и хромированно-блестящая, отмытая, взрывает шинами гравий, а Дима не глушит мотор, распахивает дверь и кричит:
- Решил переночевать на пятнадцать суток? Зря! Я вписку нашел!
- Никуда я не сваливаю...
- Да полезай, ты, дурилка. Цигель-цигель. Ай люлю. Это ж надо было так напиться.

@темы: Supernatural

---

Supernatural. Опять бессюжетное.

Бенни, Дин. Про взаимодоверие.

Сорвавшееся с ручки топорище, тварь, в черепе которой топорище прочно увязло, так что нечего и думать вытащить, бросай да беги в сумерках через колючие кусты, спотыкаясь о корешки, а когда покатишься со склона внезапно нарисовавшейся промоины вниз - то откуда и дыхание возьмется все это матом обложить, и за дело.
Но в первую очередь от Бенни почему-то достается Дину:
- Вставай, ты...
И дальше что-то такое нежно-музыкальное, похоже, по-испански. Не "шлюхин ты сын", но где-то в этом жанре.
Ямина по краям заросла сосняком, лапы закрывают свет, да и небо быстро темнеет. Не то к ночи, не то к дождю. Бенни прислушивается, принюхивается, чуть ли не стойку делает - Дин при этом старается сидеть потише, нишкнуть и не ерзать.
На тропе наверху трещат ветки, вниз скатывается пара камешков, а затем становится тихо.
- Ладно. Отбой. Сидим пока.
- Мимо пробежали? Ладненько. И что теперь? - теперь можно тихонько выпутаться из куста, на который упал, пощупать, что так колет в затылок - оппа, сук, и острый, еще б немного и насадился бы шеей, но вообще-то уже не очень страшно, страшно глаза закрыть. Поэтому нужно болтать:
- Надолго? И какой дальше план, а?
- Сидим. Тихо. Заночуем. Чего непонятного?
- Непонятно, кем ты меня назвал, - переходит на почти беззвучный шепот Дин, но остановиться не может, его несет: - Хочу знать, стоит ли тебе за такие слова рубить башку или же...
- Охотничий ублюдок, - с видимым удовольствием поясняет вампир. Расслабляется, отряхивается, устраивается поудобнее. Излагает: - Так ваших, из тех, кто не первое поколение охотится, наши называют.
- Догадался. Или тварь какая растрепала.
- Чего тут догадываться. Убил трех вампиров, четвертый едва тобой не закусил, и его убил я, затем бежим кросс километров на тридцать по пересеченной, а ты все еще не можешь спросить. Сразу видно, кто тебя воспитывал.
- Спросить? - соображается после всего вышеперечисленного Дину и вправду туго, а еще очень, очень хочется...
- "Можешь постоять на стреме?". Ну. Спроси.
- А можешь?.. - До четырех вампиров и тридцати километров у Дина только убитые твари и намотанные километры, почти никакой воды и еды, а еще - где-то полчаса сна за последние дня три. Или четыре. Все окружающее воспринимает он нечетко, и все же не может. Не должен, нельзя, ненормально, противоестественно и вообще бред - рядом с тобой сидит существо, для которого ты еда, еда по определению, а ты дрыхнуть собрался, чему тебя только учили.
- Ага, - степенно кивает Бенни, тварь кровожадная, а затем произносит просто замечательную штуку:
- Спи. Я посторожу.
И лучше слов Дину никто не говорил - ни отец, ни брат, ни мама родная. По крайней мере ему так кажется за секунду до того, как его вырубает. Мертвый сон. Без страха, соображений, рефлексий и угрызений совести. Интуиция ласково шепчет на ушко: "Все будет хорошо".
Бенни хмыкает, а затем затихает, прислушивается. Старается игнорировать спящего рядом - от людей полным-полно шума: сердцебиение, дыхание, пульс, да даже легкий храп на самом деле может услышать кто угодно, а еще прийти на запах, а еще...
Очень обидно сидеть голодным, и Бенни про себя делает зарок задним числом: "Ну, вот если бы он решил притвориться, или еще чего задумал - тогда бы точно к черту. А сейчас вот видно, что нормальный, хоть и охотник".

@темы: Supernatural

---

Supernatural. Все будет хорошо.

Название: Все будет хорошо
Источник: Supernatural
Бета: автор самоудовлетворился
Формат: мини (1010)
Жанр: гет
Персонажи: Кастиэль, Мэг Мастерс, Люцифер
Рейтинг: G
Сюжет:

нельзя не написать что-нибудь после 7.17

Он, она, психбольница. Люцифер танцует с помпонами. Никакого сюжета.
Примечания: да, автор знает, в каком аду будут гореть фанфикеры, пишущие банальщину и дающие ссылки на Стивена Кинга.

За молочно-белыми стеклами окон синькой в банке концентрируются сумерки, просачиваются в коридоры, заливают их до середины. На посту путеводным маяком зажигается лампа, и мимо нее - из полутьмы в полутьму - проплывает медсестра. Вечерний прием лекарств уже окончен, и оба санитара переглядываются:
- В сто шестнадцатую, миссис?
- Мисс, - улыбка у нее приятная, намекающая, но в темноте это улыбка Чеширского Кота, многозначительная.
"Ампулы и рецептурные бланки с печатями у меня. И нет, не у меня в кармане и не в шкафчике. Не считай меня дурой и готовь наличные".
"Я знаю, где ты был и что делал позавчера, когда сказался больным и не вышел на работу. Да, это тоже моя работа - все о тебе знать".
Этот молчаливый намек - каждому по одному, при приеме запить водой - медленно растворяется в темноте, намного медленнее, чем исчезает сама медсестра Мастерс. Санитары долго смотрят ей вслед немигающими глазами, один по-рыбьи разевает рот, но закрывает его, не издав ни звука.
Слышно, как проворачивается ключ в замке, мягкий стук двери. На секунду лампы по всему коридору вспыхивают ярче обычного. Ниже этажом в комнате отдыха сам собой включается телевизор. По экрану проплывает большая белая акула.
Закрыв дверь изнутри, Мэг оглядывает палату: тесновато, бело, как полагается в бесплатной больнице или какой-нибудь третьеклассной каюте. Шкаф, ночник на тумбочке, стул, койка - все предметы в самый раз для инвентарного списка пошедшего пару лет назад на дно прогулочного лайнера. Комната, наполненная туманным, размазанным светом от пола до потолка, но ни один предмет всплыть не норовит.
Медсестра Мастерс называет утопленника из каюты номер сто шестнадцать по настроению. Кларенс, Эммануэль, Джонатан, Бартлби - и никогда каким-нибудь человеческим именем, вроде Джима, например. Впрочем, хоть ангелочком обзови - ему без разницы. Так и будет сидеть и смотреть: Джон Доу, белый мужчина лет тридцати трех-тридцати четырех, рост, вес, ни документов, ни особых примет. Предварительный диагноз: кататоническая шизофрения, сопровождаемая галлюцинациями и религиозным бредом. Последнее, впрочем, редко. Пациент все меньше реагирует на внешние раздражители.
Уходит все глубже и глубже. На дне только ил, муть, аутизм, кома, донные твари, которые сгрызут острыми зубками все время, что отмерил тебе создатель, будут смаковать не быстро и не медленно, а именно так, что ты будешь рад, когда они наконец закончат и возьмутся за тебя.
Мэг морщится, делает глубокий вдох-выдох, вентилирует легкие, как ныряльщица. Притрагивается к амулету на шее, затем отдергивает руку. Движения ее плавны, как и должно быть под водой. Голос приглушен:
- Твой новый лечащий врач - интерн-недоучка, переучившийся с ветеринара. Слишком уж любил собачек, а не их хозяек. Ф-фу, знаю я этих собачников, скукота. А ты даже не соизволишь прореагировать на всю ту пакость, что он тебе прописал.
Пациент не поменял позы, все так же сидит на краешке койки, как будто готовый встать и уйти после звонка примерный ученик - но теперь смотрит он на медсестру. Та шепчет оживленно:
- Развлек бы, что ли. Откинул тапочки разок.
- Тапочки. - Первые слова за последние два дня. Это хорошо, и Мастерс подходит ближе, подтверждает:
- Да, тапочки. Давай-ка я их с тебя сниму. И ты ляжешь, не на пол, на кровать, вот так, - и пока она снимает, поддерживает, подтыкает, указывает, из-под мышки у нее выскальзывает карманного формата книжка в мягком переплете. - Вот дьявол!
- Я здесь, - зевает Дьявол, который не появляется в комнате с драматическими эффектами, он просто все это время сидел на тумбочке и продолжает сидеть. - Я-то здесь, а смысл?
- А вот кое-кому мы слова не давали, с глюками мы не разговариваем, правда же.
- С неудачниками, значит, разговариваем, а со мной нет? - поражается Отец Лжи и поддевает кроссовкой переплет книги. - Какое убожество. Что ты сегодня принесла? "Пролетая над гнездом кукушки"? "Повелителя мух"? "Архипелаг ГУЛАГ"?
- Со всем уважением, не твое дело, папочка - глаза Мастерс темнеют, и белок и радужка, становятся как черные зеркальца.
- Ты не самая моя любимая дочка, чтобы я переживал из-за того, что ты увиваешься вокруг полутрупа, который и в сортир-то без команды сходить не состоянии.
- Это мне особенно нравится, - отмахивается Мэг, гасит верхний свет, пододвигает стул, пристраивает ночник. - А еще подтыкать одеяльце, кормить с ложечки и объяснять, что с тобой мы не дружим.
Сатана бурчит что-то в жанре: "хочешь замуж? Так выходи замуж за списанную ядерную боеголовку. Будешь ей подтыкать одеяльце и все такое", а Мэг подбирает с пола книгу, открывает наугад, начинает читать, и в свете лампы ее лицо становится полной луной, вызывающей приливы и отливы. Шепот ее разносится волнами, бьется о стены, возвращается не словами, а звуками: ухмнннн, фэйуннн.
Постепенно Мастерс увлекается, и даже вспоминает - или та девчонка, в которую она вселилась, или она сама действительно помнит - упомянутую в книжке песенку: "Девчонки веселиться хотят". И это вызывает реакцию: больной недоуменно моргает. А может, из-за того, что Люцифер щелкает пальцами у самого его уха:
- Мне даже делать ничего не надо. Твоя сиделка неплохо сама справляется.
Ночь переваливает за "мертвый час". В палате температура ощутимо падает, Люцифер дышит на окна, его дыхание застывает морозными узорами, оттаивает каплями. Где-то за стенкой останавливаются часы. Где-то на этаже остановка дыхания, и еще раньше, чем запищат блиперы у врачей, по коридору проносится быстрая тень Жнеца.
- А вот теперь пора баиньки, - решает Мастерс. Как давно женатые супруги, только у нее вместо пижамы - голубенький больничный костюм. Кровать слишком узкая, и чтобы лежать вместе, нужно не шевелиться. Впрочем, он и не шевелится.
- Это называется спать. Тебе это необязательно, но будет приятно. Не смотри на меня так, вообще не смотри, закрой глаза. Понимашь? Тогда ладно, я сама тебе их закрою.
Кто-то - или Люцифер, или Мастерс - дотягивается до ночника и гасит свет.
По коридору катят что-то - наверное, каталку с накрытым простыней телом; слышно, как кто-то - наверное, санитар - произносит:
- Кончено дело.
Кто-то хихикает в темноте:
- Побуду у тебя до пересменки. Вечером вернусь. Будь хорошим мальчиком, и узнаешь, чем там в книжке у этой медсестры и ее писателя дело кончилось.
Кто-то дышит в ухо:
- А затем мы придумаем что-нибудь еще. Раз уж лекарства не помогают. Может, ноги тебе для начала сломать? Вдруг поможет, а? Мы вместе непременно что-нибудь придумаем, чтобы тебя расшевелить. И мы тебя не оставим, нет.

+бонус

@темы: Supernatural

---

Trigun Maximum. Сила слова.

Старое с ФБ-2011. И как я его забыла?

Название: Сила слова
Авторы:  chibi-zoisy и  ooame
Бета: добрый человек
Форма: миди
Пейринг/Персонажи: Ваш Паникер, безымянный генератор, Николас Вульфвуд, Мэрил Страйф, Милли Томпсон, Билл Конрад
Жанр: джен с цензурой за мат
Рейтинг: G до PG-13
Краткое содержание: Вульфвуд узнает подробности биографии Ваша и делает соответствующие выводы
Примечание первое:

страшная фандомная тайна

про то, кем была мама двойняшек Найвза и Ваша – знают все. А вот кем был отец – про то молчок. Тс-с. Это страшная фандомная тайна.
Примечание второе: автор знает, что за выражения употреблял священник. Но во имя сохранения рейтинга, а также мира и любви в душах читателей – применена цензура, которая тут уместна как никогда. Аминь.
Примечание третье: начало фика вдохновлено артом "Plant"

Вот она, сила слова!..

Заметно было лишь движение губ: этакий неслышный, но явный диалог, короткий, весьма насыщенный, аж воздух начал потрескивать от то ли электрических, то ли хрен-их-разберет-каких разрядов. Прощание же вышло совсем молчаливым: у помахавшего рукой существа губы не шевелились. Так, были едва тронуты жутковатой призрачно-бледной улыбкой. Черт, да что это вообще за лупоглазая тварь?! Вот ей же ей, увидишь такое разок и поверишь, что скотч вреден для здоровья, а зеленые человечки – это не пугалка для сопляков, не умеющих пить! Игра больного подогретого вискарём воображения да и только!
Но на воображение не спишешь тот факт, что аварийная сирена затихла. Пантомима «Чертов-Человек-Тайфун и Генератор-Который-Вот-Вот-Взорвется» подошла к концу, актеры разбрелись по разным углам: одна заныкалась обратно вглубь своей лампочки, так что больше не видать ничего, кроме синего и светящегося пушистого шара, второй задумчиво чешет в затылке и вид имеет элегически-укуренный. И все даже остались живы. Ну не чудо ли?
Однако один из зрителей оглушительно успешной (вон, как ревет от восторга оставшаяся в живых шатия-братия, уже приготовившая себе белые тапочки) премьеры как-то не доверял чудесам, даром что профессия священника обязывала:
– Погоди… погоди-погоди! Какого дьявола сейчас произошло?! Ты ведь ей сказал что-то? Я же видел!
Ваш Паникер, уставший, и какой-то совсем непривычно серьезный, понял, что объяснением типа «на все воля божия и его милость» он не отделается – уж очень хорошо на лице у Вульфвуда читалось, что его контора разнарядок сверху на такие «чудеса» не спускала. И самая «популярная» персона Гансмоука решила ответить на последний вопрос: первый сродни извечным «кто виноват?» и «что делать?», тут и лекцией на три часа не отделаешься.
– Я ей сказал...
– Только не надо мне заливать!
– Я не заливаю. Я объясняю: я ей сказал, что...
– С каких это пор генераторы понимать людскую речь начали?! Генераторы! Не вешай мне лапшу на уши!
– Причем здесь лапша? Ну, «сказал», это я не совсем сказал… то есть не словами. Ну, словами, конечно, но… – Ваш задумчиво почесал переносицу. – В общем, это сложно объяснить, но...
– Ладно. Проехали. Темнило гороховое.
Ваш посмотрел на заозиравшегося в поисках выхода священника обеспокоенно: тот сопел настолько гневно и оглушительно, что ошибкой было бы… а ну как в спину килограммом свинца поздоровается? Скажет потом, что и на это была воля божия.
– ...в общем, я сказал, что она похожа на мою маму, – твердо закончил Ваш.
– Чего-о?
Прищуренные серые глаза выражали легкое сомнение: то ли Вульфвуд карать за ересь в строю служителей добра и мира негуманными методами собрался, то ли сигарету от удивления изо рта ронять вместе с Карателем – себе же на ногу. Если бы Ваш с кретинским лицом сознался, что толкнул очередную максиму из разряда «давайте жить дружно» перед нечеловеческим существом, а оно внезапно прониклось энтузиазмом и решило поумерить пыл и отправиться дрыхнуть в лампочку дальше, Николас бы и то оскорбился меньше.
Это ж за каких кретинов держать надо мирных служителей господа?! Он бы еще сказанул, что сиськи ее похвалил! Те три пары, которые были на спине, аккурат между шестью ногами и семью сердцами!
– Правда, что ли?
На простые вопросы отвечать сложнее всего, особенно если у собеседника так лихо заломлена бровь. Ваш помялся, пожал плечами и понял, что дальше отнекиваться бессмысленно.
– Может, и не совсем. Я, честно говоря, плохо ее помню. Мне ж тогда чуть больше года было. А потом я маму больше не видел.
– Да ладно?! Дырявая же у тебя память – такого и не упомнить!.. Ладно-ладно, продолжай, – иногда Николас бывал прямо-таки необычайно вежлив – особенно когда терпелка начинала по швам трещать. Этакое предупреждение, что пора собирать манатки и драпать, пока Вульфвуд не взъярился окончательно.
– Но вот сейчас ее увидел, и как-то оно само. Сказалось. И – видишь – помогло же!
– Угу, ясненько, – сарказм был настолько осязаем, что можно было бы взять пальцами и в пулю свинцовую скатать.
– У меня есть доказательства, – обезоруживающим жестом выставил Ваш ладони вперед. – Я могу показать, – поспешно прибавил он, заметив, как нехорошо забарабанили пальцы священника по Кресту Карающему.
– Вперед, – жестом широты душевной пригласил Вульфвуд, – выкладывай.
– Ну, – застенчиво потупился Человек-Тайфун. – Во-первых, твоего приятеля придется оставить здесь.
– Это еще с какой радости.
– С той, что во-вторых – нам туда, – ловко (слишком даже ловко!) просочился Ваш в трещину в стене.
– Оставить, – попытался переварить с первого раза Вульфвуд эту мысль. – Вот так вот взял и оставил, – потащил он «приятеля», гремящего всем железом сразу, за этим непоседливым питомцем лечебницы для умственно отсталых. – А нам точно туда?!
– Точно-точно! – донеслось из далекой темноты почти даже жизнерадостно.
Вульфвуду оставалось только протискиваться прямо – благо, больше некуда было – и придумывать успокоения ради сто с небольшим способов упокоения «объекта», явно решившего до ручки незадачливого шпиона довести.

***

«Туда» обернулось почти двумя часами блужданий по коридорам разрушенного корабля. Когда же они все-таки выскреблись из металлических подозрительно гудящих недр наверх, то на этом самом верху все оказалось… обыденным. В пафосную позу напротив солнца Ваш не встал, плащ его раздувался не инфернально, а как-то скучно, а сам Тайфун с блондинистым ирокезом плюхнулся на пятую точку. Вульфвуд огляделся еще раз – два солнца на небе, слева пустыня, справа пустыня, никаких утраченных технологий и необъяснимых загадок из прошлого. Никаких признаков того, что под толстым слоем песка скрыт осколок прошлого столетней давности.
Хороший такой осколочек. Могли бы и костей не собрать.
– Провожатый из тебя… – обрывок фразы, состоявший из поминания чьей-то задницы и других не менее выдающихся и полезных органов, а также такой-то и сякой-то матери, был слизнут порывом ветра прямо с губ Вульфвуда – вряд ли эта дубина стоеросовая, счастливо улыбающаяся, услышала хоть что-то.
Однако на открытом пространстве, без соседства разных угрожающих железок, стремных баб неизвестного происхождения и жутких тайн, Николас почувствовал себя почти даже счастливым. Если подумать хорошенько и припомнить все рассказанное, сопоставить выданные Орденом для поисков Цели факты с выдумками, которыми оброс за столько лет Ваш Паникер, посидеть и поломать голову, то еще не сразу поймешь, где фантазии жителей Гансмоука перетекают в оперативную информацию. Поди последи за самой жуткой тайной, если она все время сдриснуть порывается, да подальше, да поглубже. Это она греется на солнышке и в небо пялится счастливо, а обернешься только – и след простыл, и дырки в луне нарисовались и…
– Правда, – тихо произнес Ваш, по-детски обняв коленки.
– Что – правда? – не сразу сообразил пытавшийся одержать верх в неравной схватке с ветром и прикурить Николас.
– Правда похожа.
Вскинувший голову на знакомые нотки в голосе Николас так и обомлел – уж очень знакомое выражение лица увидел. Сам с таким когда-то в детстве сидел, пока еще хватало мозгов в приюте оставаться. Увидел как-то в окошке женщину, в шляпке такую, в платье чистеньком, с черными волосами. Сдуру аж померещилось, что и впрямь за ним пришла. Ну бывает же такое – потеряла на улице, пока в магазин ходила, найти не могла… в детстве у Николаса еще как-то, со скрипом, но получалось верить в чудеса. После пятой такой «мамы» перестал.
– И глаза у нее такие же. И голос. И…
– Все они похожи, – проворчал невнятно Николас – все-таки закурил.
Помолчали. Долго так помолчали.
– Знаешь, ежеголовый...
– М-м-м?
– Пожалуй, не стоило мне тебя так костерить по матушке, раз она у тебя… такая. Сиротой и то лучше, право слово. Но ты же постоянно в жопу без мыла влезть намереваешься, вот и… в общем, по матушке больше не буду.
Молчал Ваш в ответ долго – переваривал сказанное. Такие признания с непривычки даже пугали: обычно все кретин да кретин, идиот да идиот, а тут…
– А-а-а! Николас! Да неужели ты никогда-никогда больше меня не будешь больше ругать? Ох, хорошо-то как! День мой явно удался!
Радостные крики были настолько пронзительными, что Николас почти успел забыть об обещанных доказательствах – поглядел на легенду всея планеты, колбасящуюся в пляске святого Витта, припомнил нездорово-опасный блеск голубоватых глаз, ставших в одночасье из придурковатых очень, очень умными, припомнил, как буквально минуту назад сидел, покачиваясь взад-вперед и обняв коленки, этот тайфун на ножках, и решил, что всему свое время. Вот на крыше разрушенного корабля – явно время для дружеского, пусть и крепкого, подзатыльника. Потому что у одного стрелка-пацифиста за веселыми смешинками видна тоска, которая может в слезы-сопли вылиться, а может и во что-то… черт с ними, с тайнами этими: своих не хватает, что ли? На солнышке посидели – и то неплохо.
– Пошли уже.
– А куда?
– Это я у тебя хотел спросить.

***

Три дня спустя в городе Нью-Денвер, некий инженер, Ренант Васкез, уникальнейший специалист в области ремонта Генераторов, человек, сменивший немало паспортов (во избежание лишних вопросов по поводу даты рождения), человек, чуть больше ста лет назад известный под именем Билл Конрад – так вот, этот человек с весьма и весьма интересной и бурной биографией начал икать. Икота оказалась долгой, интенсивной и никакими средствами (как народными, так и научными) неистребимой.
Не помогло даже составление и перечисление поименного списка всех сослуживцев, коллег, знакомых, каковых за очень, очень долгую жизнь накопилось немало. Васкез поймал себя на том, что дошел в воспоминаниях до экипажа флагмана «Seeds», где когда-то был ответственным за отсек с Генераторами – сердце любого корабля. Но все эти люди сто лет как мертвы, корабль, давший жизнь пустынной планете, погребен в песках. И искать первоисточник беды в такой глубине прошлого явно было неконструктивно.
В то же время двумястами километрами южнее, в городке Спринг-Вэлли на главной улице только-только начала оседать оружейная гарь и пыль. Ветер перекатывал стреляные гильзы, слышались стоны раненых, а кто-то уже успел похоронить в мыслях друга, кто-то – врага, кто-то сокрушался по потере должников, кто-то голосил о детях, улепетнувших погонять мяч по улице в неурочный час: на Гансмоуке всегда самыми зажиточными были оружейники и гробовщики, а смерть – она рядом, жалит опрометчиво и наверняка, заседает под лопаткой и между ребрами, вылетает из разнесенного в крошку черепа. Терять близких и родных, попавших под шальную пулю, тут почти нормально.
Но что в той перестрелке не было ни одного убитого, выяснилось очень скоро. Это стало очередной строчкой в легенде о Ваше Паникере, величайшем стрелке, который…
... в тот день был очень занят. Шуточное ли дело: его головой выметали все улицы городка! От салуна до тюрьмы, мимо больницы и под окнами коронера в обязательном порядке.
– Срань господня, как же ты меня достал! Задолбал подставляться под каждую, мать ее, пулю! Лезть в каждую, чтоб ее, бочку! Делать тебе больше нечего, мудила! Идиотина несчастная! Чтоб твоего отца всем свинарником!.. Чтоб ему яйца черви прогрызли!.. Чтоб его черти драли так и разэтак!
У спрятавшейся во время перестрелки за поилкой для индеек Мэрил покраснели уши. «Так», оно, конечно, возможно, хотя явно не одобряется ни одной церковью. А вот «разэтак» подразумевает какие-то сверхчеловеческие возможности и способности. Которых у Ваша Паникера действительно хоть отбавляй. Может, это наследственное?..
– Мэм, их надо разнять! Он же его придушит!
– Да брось. Эти два идиота сами разберутся, – отмахнулась мисс Страйф от практичной, как и всегда, Милли и оставила свои размышления о наследственности на потом: уж очень стало интересно, сколько геля тратит на свою прическу Ваш и хватит ли его, чтобы волосы воткнулись в столбик, поддерживающий крыльцо салуна, или нет.

***

Приступ икоты прошел так же необъяснимо, как и начался, но повторился три дня спустя. Затем через неделю. А затем через пять дней. И через...
Это известный факт – на Гансмоуке ни одна действительно серьезная стычка, будь то перестрелка, передряга, локальный передел собственности с помощью аргументов сорок пятого калибра или глобальный военный конфликт, не может обойтись без участия Ваша Паникера. Без его попыток помешать, избежать жертв, помирить всех участников и просто влезть не в свое дело – тяжкое это дело, добывать любовь и мир щелканьем спускового крючка без права на убийство, даже если оно во благо. Идиотизм, конечно, но если бы Николасу довелось следить за умным братом, рожденным неведомо когда от непонятно чего, а не за местами инфантильным и непроходимо тупым, то еще неизвестно, во что бы это вылилось – раскусили бы в первые три дня так точно. Хотя иногда – святые угодники! – так бы и взял в руки обойму, так бы и!..
Все это Вульфвуд высказывал напарнику безо всякого стеснения в выражениях, которые впору для потомков записывать. Однако пункт «оставлю в покое твою маму, она точно не при чем, что ты такой головой ударенный придурок» соблюдал неукоснительно.
Людям свойственно смиряться с неизбежностью. Так и доктор технических наук Ренант Васкез со временем смирился со своей преходящей икотой. Впрочем, укажи ему кто на эмпирическую, но несомненную одновременность икоты и некоторых вооруженных столкновений, зачинщиком которых иногда считался Ваш Паникер, отследи кто, сопоставь, прикинь и посчитай...
Но для этого потребовались бы действительно нечеловеческие ум и проницательность, а Билл Конрад был всего лишь человеком – пусть и довелось однажды получить инъекцию фиктивного почти-бессмертия через поцелуй: только настоящий специалист по генераторам мог знать, что последние целоваться ох как любят, чего бы не потешить несчастную в лампочке? А там и... дела давно минувших дней, в общем.
Так что он предпочел привыкнуть. И научиться ставить кувшин с водой на ночь поближе. На всякий случай.

Путеводитель по планете Гансмоук:

Путеводитель по планете Гансмоук: Генераторы

Генераторы, они же заводы, они же Растения (Plant) - были открыты в 24 веке. Являлись основным источником энергии на кораблях проекта Seeds. После Великого Падения кораблей на поверхность планеты генераторы стали единственным источником энергии и ресурсов для колонистов. Сами генераторы являются искусственно созданными живыми существами (оболочка и механическая часть лишь обеспечивают "выкачку" энергии и регулирование жизнедеятельности извне). Кое-где на планете даже являлись объектами культа, хотя разумными не признавались. Если посмотреть, то внутри "лампочки" (большой или маленькой) есть эдакий пушисто-живой шар. Вот это они самые и есть. Когда система регулировки не в порядке (или еще по какой причине) - могут генераторы принимать и человекообразную форму (волею мангаки - весьма стремно-эротичного вида). Такие вот девочки за стеклом. До поры до времени.

@темы: Trigun Maximum, Fandom Combat 2011

---

Бессюжетные отрывки.

1.

Supernatural. Смерть. Бог.

Где-то в штате Нью-Джерси задрипанного вида мужичок выносит из трейлера чехлы - проветрить их на весеннем солнышке. Выносит раскладные стулья, столик. Утверждает их на асфальте.
В кустах орут воробьи. Лужи блестят бензиновыми разводами. Ветер еще холодный, резкий. А небо очень чистое, бледно-голубого цвета.
"Март, однако", - вздыхает мужичок и идет чистить пепельницы. Всего богатства у него - довольно потрепанный компьютер и этот трейлер, в неплохом состоянии, хоть и с большим пробегом. Купил его в штате Нью-Йорк, очень дешево - потому что зашел, осмотрелся и спокойно сказал:
- Да, кровь постарались затереть.

И трейлер ему продали как есть - с фарфоровыми фигурками Христа в шкафчиках. Даже наклейка на бампере: "А как бы водил Иисус?" в целости и сохранности. Стенд для оружия только пустой: полиция забрала в качестве вещественных доказательств.
- Такие дела, - вздыхает трейлеровладелец, запахивает куртку-"аляску" поплотнее и устраивается на стуле.
- ТАКИЕ ВОТ СЮЖЕТЫ.
- А потише можешь?
- Изволь, - его собеседник не выглядит замерзшим в своем черном-черном, очень элегантном, очень городском пальто. Вообще никакой дисгармонии. Он такой: уместный везде и всегда.
Даже когда ест мармеладных червяков из пакета и осведомляется:
- Надеюсь, мы не будем играть в шахматы.
- Это почему же? Не можешь запомнить, как ходит конь?
- Потому, что я в конечном итоге все равно выиграю. А промежуточные результаты нас не интересуют, так?
- Пожалуй, - хмыкает Чак Ширли и распаковывает колоду. Он думает о мармеладных червяках, ядовито-розовых леденцах и ярко-зеленых жевательных лягушках. Лакомствах, которые выглядят так, будто сделаны из отходов химпроизводства. Очень неполезные штуки, но забавные.
- Примерно то же самое можно сказать и о жизни, - Смерти необязательно читать мысли, чтобы закончить вслух чужие размышления.
- А как ты относишься к кошкам?
- Они требуют какого-то особенного отношения с моей стороны? Ты об этом не упоминал.
- Так, к слову пришлось. Раздавай.

На Небесах предпочитают го или нарды. В Аду самая популярная игра - трехкарточный покер. И ангелы и демоны любят играть в кости.

А в штате Нью-Джерси играют в подкидного дурака.

+++

@темы: Supernatural

---

Nescafe Polar Explorers. Нет пропаганде-2

О том, что такое этот фандом и вообще - читать тут
Штаб находится - здесь

Название: Нет пропаганде-2
Автор: в соавторстве с  Китахара
Форма: драббл
Персонажи: полярники, мыш Павлик
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Примечание: все персонажи, вовлеченные в сексуальные отношения, являются совершеннолетними.
Краткое содержание: драма об экзистенциальном кризисе

– Издеваешься, – сказал Петров. Он никогда не переоценивал свои кулинарные дарования, но и насмехаться над ними не позволял. – Суп вчера был нормальный. Ну, может, с тушенкой переборщил. Овощи свежие только неделю назад прислали. Чего тебе еще...
– Не-ет, – махнул рукой Иванов, – тушенка тут ни при чем. Иди и сам посмотри.
Вылезать из спального мешка, одеваться, снова одеваться, обуваться, еще раз одеваться не хотелось, но все-таки пришлось. Очень уж вид у Иванова был встревоженный. Да и идти недалеко – в сарай, откуда только что вернулся напарник. Кстати, без банки кофе, за которой уходил.
– Безобразие, – проворчал Петров. – И где?
Безобразия в сарае не наблюдалось. Разве что приоткрытый холодильник.
– Закрывать надо, тепло выпускаешь. Картошка же померзнет! – Петров уже было захлопнул дверцу, но остановился, увидев, что именно находится внутри. На секунду оторопел, затем с невнятным "ах ты!" полез в карман за перочинным ножом.

– Тушенка, тушенка... Я же сказал, что в холодильнике мышь повесилась!
– И что теперь делать? Дыхание по методу "рот в нос"?
На столе перед полярниками лежало обмякшее беленькое тельце мыша Павлика. Лапками кверху.
– Пульс? Где я ему пульс нащупаю?
– Ну, сердцебиение там. Ну. Пальцем проверь.
– Зеркальце тащи! Дыхание проверять будем! Есть вроде. Живой пока.
– Это он пока. Нечего было меня дожидаться – надо сразу петлю резать. Кто его знает, сколько он там провисел.
- Зато я холодильник отмыл. Вот уж не думал, что мышь может выдать такую гору...
Иванов разглядывал огрызок нитки, едва не ставшей причиной трагедии:
– И надо же, как завязал ловко. Эшафотным узлом!
– А вот говорил я тебе: незачем держать запрещенную литературу! Это же информация о способах совершения самоубийства, самая настоящая, за такое срок теперь дают. На растопку ее и вся недолга. А ты все "да никто же не узнает", "да никто же не проверит", "комиссий на нас не дождешься". Вот и дождались.
– На растопку? Только через мой труп!
И Иванов нежно прижал к груди томик запрещенных "Морских узлов" Скрягина, в которой содержалась информация о завязывании злосчастного узла.
– Вот только еще одного трупа нам тут и не хватало. Чем орать, лучше водички принеси. Или кофе свари. Сейчас наш покойничек очнется. Вон, уже усами шевелит.
– Гора с плеч. А то похороны...
– ...труп, опять же. Павлик, вы идиот, – наставительно начал Иванов, не сомневаясь, что полубесчувственный мыш его прекрасно слышит и понимает. – Было ли вам известно, как некрасиво распухает труп повешенного? Горло его чернеет, язык вываливается, происходит непроизвольное опорожнение мочевого пузыря и кишечника...
– Средневековые трактаты были уверены, что еще и семяизвержение происходит, – жизнерадостно вклинился Петров. Повисла пауза. – Не, ну а че, я в фильме видел, "Плоть и кровь" называется! Там еще говорят, что потом из этого места мандрагора вырастает...
– Не уверен, что хочу знать, из какого именно места, – буркнул Иванов. – Таким образом, смерть через повешение – мероприятие хлопотное, неаппетитное и мучительное. То ли дело мирно отравиться...
Мыш на столе пискнул и съежился.
– Ну вот, напугал ребенка. И почему, кстати, отравиться? У нас замерзнуть насмерть проще всего.
– Ты чего? Джека Лондона на ночь обчитался?
– Меня больше интересует, чего на ночь обчитался ты.
– Как думаешь, отчего это он?
– Да мало ли из-за чего. Ну, не от голода точно. Но холодно. Вокруг ни черта нет. Зима, опять же, темнота. Депрессия. Авитаминоз.
– Наши проиграли в футбол...
– Точно. Или от бессмысленности бытия в общем и целом, – кивнул Петров.
– Старик, это мыш. Он, в отличие от тебя, не пытался поступить на заочный философского.
– Ну, не поступил. Зато материалов накопил... материалов!

Полчаса спустя Иванов листал найденный под койкой конспект, озаглавленный: "Дюркгейм. Самоубийство: соц. этюд". В страницах зияли сквозные дыры:
– Ты смотри! Он даже в особо спорных местах отметки на полях делал!
– Интересно, чем? Только не говори, что мышиным же...
– По запаху больше похоже на кофе. И довольно толковые вещи, только мелко очень. Хочешь, зачитаю?
И отвлеклись-то буквально на полминуты, но когда посмотрели на стол:
– Ты смотри. Ожил. И никаких нарушений координации. С мозгом явно все в порядке, хоть и кислородное голодание.
– Это же моя…
– Ш-ш-ш-ш. Сиди тихо. Не спугни.
– …моя кружка. И кофе мой!
– Дюркгейма тоже ты конспектировал. Вот и расплачивайся теперь. За распространение запрещенных материалов и пропаганду самоубийства.
Петров тихо цыкнул зубом и промолчал.

На столе стояла кружка, а на ее краю, балансируя, с трудом удерживаясь от падения в горячий кофе, сидел мыш Павлик. Экзистенциальный кризис у него явно миновал.



+Бонус от  Shaidis

Смотреть!

Название: А смысл?
Автор: Shaidis
Форма: арт
Персонажи: human!Павлик, экзистенциальная и антиутопическая литература
Категория: джен
Рейтинг: G

@темы: Winter Fandom Combat 2013, Nescafe Polar Explorers