Trigun. Баннеры-1

ФБ-2011. Level 2. Внеконкурс. Fandom Trigun. Арт/клип/коллаж

Level 2. Внеконкурс. Fandom Trigun. Арт/клип/коллаж - 2
Название: Под баннером сим
Автор:  chibi-zoisy
Форма: коллаж
Персонажи: Николас Д. Вульфвуд, Милли, Ваш, Мэрил, Амелия.
Рейтинг: PG-13
Количество: 7 шт.
Примечание: Баннеры команды к ФБ + нечто вроде мотиваторов к работе, которые самопроизвольно родились в процессе.

О битве

Всем странствующими и путешествующим во утешение.

Еще 4 варианта баннеров.

Баннер для капитана, или ответ на вопрос: "Почему нет отзывов?"

@темы: Trigun Maximum, не-бумагомарания, Fandom Combat 2011

---

Trigun. Коллажи.

ФБ-2011. Level 2. Внеконкурс. Фандом Trigun

Level 2. Внеконкурс. Fandom Trigun. Арт/клип/коллаж
Название: Пустыня
Автор:  chibi-zoisy
Форма: коллаж
Персонажи: Ваш, Николас Д. Вульфвуд
Рейтинг: G
Примечание: "Зачем о нас пишут фанфики?" - мнение персонажей, отдыхающих после битвы.

2 страницы.

Название: Классика бессмертна
Автор:  chibi-zoisy
Форма: коллаж
Персонажи: Анонимный обозреватель, Николас Д. Вульфвуд
Рейтинг: PG-13 (с цензурой)
Примечание:

о чем, собственно

Пока мы боролись на битве - мангу Trigun Maximum лицензировали! Но у фандома есть ощущение, что официальное издание увидят скорее всего только наши внуки. Оттого, хотя манга исчезает с читалок и торрентов - мы все равно не собираемся сдаваться. Этой борьбе за вольный и бескорыстный пиратский перевод и посвящен данный коллаж.

Примечание 2

Ни автор исходника, ни коллажист ни в коей мере не желали оскорбить фанатов Naruto. Однако ситуация, когда прилавки завалены только самой покупаемой мангой, а свое-любимое изволь заказывать из Ниппонии - несколько угнетает.

о классике

@темы: Trigun Maximum, не-бумагомарания, Fandom Combat 2011

---

Trigun. Стрипы. Перевод.

ФБ-2011

Level 2. Quest 6: стрип/додзинси/комикс. Фандом Trigun
Название: Trigun Koma
Перевод:  chibi-zoisy
Бета/Эдитор: нет
Оригинал: RY-Kusanagi
Язык оригинала: английский.
Форма: стрипы
Пейринг/Персонажи: Николас, Ваш, Найвз, Легато, Доминика.
Категория: джен
Рейтинг: от G до PG-13
Количество страниц: 8
Краткое содержание: юмористические зарисовки о тяжёлой жизни обитателей планеты Гансмоук.
Примечание: только юмор у зарисовок чёрный и глубоко фанатский.

Приколы планеты Гансмоук

Жизнь по Найвзу

Заводолампочки

В растрёпанных чувствах

Завтраки с Ган-Хо-Ганс

Косплеерский конфуз

Капелла?

Кролик-на-батарейках

Еще переводы стрипов - здесь: www.diary.ru/~undertheskysoblue/p165853327.htm


Название: Справочник охотника за головами
Автор: неизвестен
Язык оригинала: английский.
Переводчик: [J] chibi-zoisy[/J]
Форма: стрип
Персонажи: Ваш Паникёр, рандомный охотник за головами
Категория: джен
Рейтинг: PG-13

Смотреть

Level 2. Quest 6: стрип/додзинси/комикс. Фандом Trigun
Название: без названия.
Перевод:  chibi-zoisy
Бета/Эдитор: нет
Оригинал: источник утерян.
Язык оригинала: английский.
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: Николас, Ваш, Мерил
Категория: джен
Рейтинг: от G до PG-13
Количество страниц: 1
Краткое содержание: очередная юмористическая зарисовка о тяжёлой жизни обитателей планеты Гансмоук.
Примечание: ну, про юмор вы уже знаете.



Название: без названия.
Перевод:  chibi-zoisy
Бета/Эдитор: нет
Оригинал: kheelan.deviantart.com/
Язык оригинала: английский.
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: Рей-Дей Лезвие, Мидвалли Хонфрик.
Категория: джен
Рейтинг: от G до PG-13
Количество страниц: 1
Краткое содержание: Запад против Востока, однако.

Level 2. Quest 6: стрип/додзинси/комикс. Фандом Trigun. Внеконкурс.
Название: Trigun Koma
Перевод:  chibi-zoisy
Бета/Эдитор: нет
Оригинал: RY-Kusanagi
Язык оригинала: английский.
Форма: стрипы
Пейринг/Персонажи: Ваш, Найвз, Легато, Милли
Категория: джен
Рейтинг: от G до PG-13
Количество страниц: 2
Краткое содержание: юмористические зарисовки о тяжёлой жизни обитателей планеты Гансмоук.
Примечание: Осторожно! Пре-слэш, грубая лексика, сортирный юмор.
Примечание-2:

о глубинных смыслах сортирного юмора

Левую руку, которой Ваш лишился - затем пересадили Легато. А уж Легато-то никогда не упустит случая над Вашем поиздеваться...

Раз.

Два

lock Level 3. Quest 6: стрип/додзинси/комикс. Фандом Trigun
Название: Игра окончена
Перевод:  chibi-zoisy
Оригинал: kheelan.deviantart.com/
Язык оригинала: английский.
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: Николас, Ваш
Категория: слеш
Рейтинг: R
Количество страниц: 1
Краткое содержание: игры в карты на раздевание - зло!
Примечание: ну, про юмор вы уже знаете.

смотреть

Название: Планета к этому не готова
Перевод:  chibi-zoisy.
Оригинал: kheelan.deviantart.com/
Язык оригинала: английский.
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: Николас, Ваш, Мэрил, Милли, случайные зрители
Категория: слеш
Рейтинг: R
Количество страниц: 1
Краткое содержание: ну не готова планета Гансмоук к слешу...

рискнуть смотреть

Перевод:  chibi-zoisy
Оригинал: утерян
Язык оригинала: английский.
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: Найвз, Легато, Вольфвуд, Мидвэлли
Категория: джен со слешным душком
Рейтинг: R
Количество страниц: 1
Краткое содержание: иллюстрация к одному переводному же опусу по белье главгероев

взглянуть

Название: Воспитание
Перевод:  chibi-zoisy.
Оригинал: утерян
Язык оригинала: английский.
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: Ваш, Мэрил, ОЖП
Категория: гет
Рейтинг: R
Количество страниц: 1
Краткое содержание: то, что дочь Ваша и Мэрил звали бы Рэм - фандомный штамп.

смотреть

Название: Милосердие
Перевод:  chibi-zoisy.
Оригинал: утерян
Язык оригинала: английский.
Форма: стрип
Пейринг/Персонажи: Ваш,Вольфвуд
Категория: джен
Рейтинг: R
Количество страниц: 1
Краткое содержание: про милосердие на Гансмоуке

смотреть

@темы: Trigun Maximum, не-бумагомарания, Fandom Combat 2011

---

Hellsing. Мы - легенды.

Название: Мы – легенды!
Бета: -Шинигами-
Форма: драббл, около 400 слов.
Пейринг/Персонажи: выжившие сотрудники отряда «Дикие гуси», Интегра – упоминается. На Пипа Бернадотте– намекается.
Категория: джен.
Жанр: юмор, драма, постканон.
Рейтинг: G.
Краткое содержание: пятнадцать лет спустя. Безымянные персонажи третьего плана. Но слухи об их гибели все же несколько преувеличены.
Примечания:

вот они!

1) После битвы за особняк Хеллсингов отряд «Дикие гуси» погиб почти полностью.
2) Фамилия «Джон Буль» - типично-устредненная фамилия англичанина, аналог нашего "Иванов Петрович Сидоров

читать

Особняк Хеллсингов, постройки второй четверти девятнадцатого века, по меркам Англии стар не был, своими привидениями и легендами обзавестись не успел.
Служащие организации, новички в обновленном к 2015 - наконец-то удалось вернуться на старое место, наконец-то хватило средств на ремонт и восстановление - шепотом передавали друг другу слухи о призраке, что может подкараулить в коридоре, если засидеться в конторе допоздна.
– Мужик и мужик, только волосы у него длиннющие, бабские. А в руках у него тазик с водой. Будет спрашивать, нет ли у тебя куска мыла – голову помыть. Если дашь ему обмылок – исчезнет. А вот если пошлешь или убежать попытаешься, то останешься без глаза!
– Ерунда. И вовсе глаз тут ни при чем. Точнее, при чем, но не так все было. В общем, был тут отряд, в ночь Лондонской Бойни 1999. Наемники, шантрапа со всего света, по контракту. И натурально, поганые наци накрыли их прямо здесь, в особняке. И ни подкреплений, ни указаний, ни черта, хотя Сэр уже тогда была Сэр, и рыцарь Круглого Стола, и глава организации.
– Получается, она их бросила?
– Думай сам, как получается. А вышло так, что полегли ребята, как говорится, смертью храбрых, все. А командир у них был одноглазый. На левый глаз слепой. И вот тогда-то, в эту же ночь...
– Будет заливать, что, мол, такое страшное проклятие, что Сэр Хеллсинг окривела. Да и не может быть, чтобы сотрудниками стали вот такие вот.
– Сам посмотри, вон, на памятной табличке все имена высечены. Найди на ней хоть одного «Джона Буля», попробуй.

Проходят мимо.

Под памятной табличкой со списком «имен падших, защищавших Англию и мир на земле» сидит на стуле немолодой уже, толстенький охранник. К нему подходит сменщик – чуть помладше, с чернявой, беспокойной и явно бандитской рожей. У обоих на ремнях автоматы – заряженные, почетной охраны нет нигде в Англии уже пятнадцать лет и не будет еще долго. Оба некоторое время молчат, смотрят вслед уходящим со службы сотрудникам. Ждут, пока те удалятся за пределы слышимости. Потом заговаривают почти одновременно – первый медленно и с заметным польским акцентом, второй бегло, но с жестким говором то ли ирландца, то ли француза:
– Слыхал? Вот это байки.
– Ага. Я даже знаю, кто их распространяет.
– Удиви.
– По-моему, ты этого выдумщика каждое утро видишь в зеркале.
– И что? Имею право. Я ведь уже легенда. И ты. И все они, – кивает охранник на мраморную плиту в стене. – Тоже. А легенды быть правдивыми не обязаны!


 

@темы: Hellsing, Fandom Combat 2012

---

Hellsing. Когда спит

Название: «Когда спит»
Форма: мини, 1 020 слов
Пейринг/Персонажи: Пип Бернадотте, Дикие Гуси, упоминаются Алукард, Виктория и Интегра.
Категория: джен.
Жанр: повседневность, юмор.
Рейтинг: PG.
Краткое содержание: особенности несения службы в особняке с вампирами.
Предупреждения: ненормативная лексика.

читать

Вот будка охраны у ворот. Вот внутренний двор особняка. Вот коридор первого этажа. Второго. Вертолетная площадка. Вот по второму этажу идет дворецкий, и идет он в кабинет к начальнице, потому что в одиннадцать часов он всегда ей несет поднос с чем-нибудь. Что он сегодня несет, не видно, но наверняка это какой-нибудь чай с молоком или еще какая гадость, употребляемая исключительно англичанами, и на которую жители остальных стран взирают с брезгливым изумлением.
Итого: на экранах в комнате охраны не отражается решительно ничего интересного.
«Неинтересно» – означает «на охраняемом объекте никаких ЧП», что вполне устраивает только что принявшего смену Макса Роша.
И тут, как по заказу, интересное появляется.

– Короче, вот это лестница в подвал, там дверь направо, дальше сам разберешься. Направо! Только не налево...
– А я бы налево пошел бы.
– Налево ходить может только командир. Баста.
– И вообще – у нас приказ ходить туда вдвоем.
– Ну так и пошли.
– И пошли.
– Ты иди, я только ведро возьму, догоню.

Рош, слыша по рации весь этот лепет, прерываемый помехами, сначала усмехается в усы, затем рявкает:
– Подразделение пять! Что за базар? Почему рации включены? Прием.
В ответ слышится тихое «Бля» и громкое, бодрое:
– Докладывает Энди Андерхолл! Подразделение пять к выполнению боевой задачи приступило! Прием.
– Передай Джокеру, пусть не надеется отвертеться. Полезете в подвал вместе, согласно инструкции...
– Вас понял! Согласно инструкции.
Вот же торопыга, этот Андерхолл, вечно встревает со своими «Так точно» и козыряет не по делу. «Впрочем, манеры солдата-срочника так просто не вытравишь, а он у нас в отряде только год всего, не притерся, – думает Рош. – А Джокер – тот еще жук, ишь ты, надеялся послать новичка в подвал».
Одного.
Пусть даже и днем.

О том, куда лучше ходить, а куда не ходить в особняке Хеллсингов, в отряде «Диких гусей» стало известно очень быстро. Хотя бы потому, что, согласно условиям контракта, они были обязаны обеспечивать безопасность оного объекта и знать подотчетную территорию от фундамента до чердака.
Но вот чуть выше фундамента и чуть пониже пола первого этажа крылась проблема. Проблема была – предположительно – два этажа высотой и площадью – согласно предоставленному работодателем плану пятидесятилетней давности – почти семьсот квадратных метров лабораторий, угольных складов, неиспользуемых ныне ледников, просто помещений неизвестного назначения. Не так-то и много, осмотреть все это хватило бы и дня, но тут-то и возникла проблема, точнее – целый их букет.
В некоторые помещения доступа не давали сами наниматели либо же от дверей банально отсутствовали ключи – это было еще ничего. Пометили на плане, удостоверились, что окон наружу эти каменные мешки не имеют, и ладно.
Но некоторые из этих дверей позже оказывались распахнутыми.
А некоторые – закрывались сами собой на замок. Это зафиксировали камеры, которые по настоянию командира Бернадотте, были установлены и в подвале тоже.
Правда, работали камеры недолго. Две из них сломались подозрительно быстро, а остальные время от временя показывали в лучшем случае помехи.
В худшем же случае камеры показывали все очень ясно. Настолько, что не верящий ни в бога, ни в черта рядовой Джокер, оставшийся, как на грех, на посту охраны как-то ночью в абсолютном одиночестве… нет, не вернулся седым и заикой, но сказал командиру Бернадотте, мол, ну его, это наемничество. Давайте подадимся в киноиндустрию. Мол, отснятого материала хватит на средненький триллер. Или на два. Ну, знаете, из таких, где кровь заливает коридоры по колено, летают малопонятные твари и кто-нибудь бегает по потолку.
В ответ на это командир сказал, что нечего быть бабой, надвинул шляпу на затылок и отправился в кабинет к начальнице вместе с отснятыми в ту ночку кассетами. Вернулся без кассет и несколько растрепанный, пробурчал что-то насчет того, что бабские истерики – это определенно заразно.
И вместе с заместителем всех, кто видел «какую-либо херню в этом пряничном домике, любую, только не розовых слонов и не блондиночек с вот такими буферами, этого добра в Англии хоть жопой жуй» – призвал свои наблюдения озвучивать и записывать. Протокол этих происшествий занял примерно треть амбарной книги, на обложке которой Андре Мюллер, боец, назначенный в тот день на почетно-утомительную должность секретаря, начертал: «WTF-book».

Но одними визуальными наблюдениями – открывание-закрывание дверей, присутствие в помещении того, чего там быть не должно, и, напротив, исчезновения, неполадки оборудования и прочая, прочая, прочая – дело не ограничилось. На то и командир, чтобы разработать план. А план нужен хотя бы для того, чтобы любая внештатная ситуация хотя бы приняла видимость штатной, чтобы люди поуспокоились и не впадали в панику.
Работа «подразделения-пять» стала одним из наиболее часто применяемых пунктов плана. Почему?

– Да потому, что в подвал прислуга боится соваться.
– Да потому, что не боится только сморчок– дворецкий.
– Да потому, что наша леди забесплатно захотела не только охрану, но и горничных!

Мнения рядовых бойцов отряда разнились, но итог был подозрительно похож на девиз воздушно– десантных войск. Озвучил его – после того, как возмущения поутихли – радист отряда Владислав Дубчек:
– А кто, если не мы. Больше-то некому.

Действительно, больше было некому. Поэтому ежедневно, в 11.20 пополудни двое бойцов согласно штатному расписанию, прихватив с собой инвентарь, спускались в подвальное помещение 3-а (которое по коридору от лестницы направо, направо, а не налево) и проводили процедуру влажной уборки.

– Он не любит, когда его гроб пылится, – так откомментировала обязательность данного мероприятия Сэр Хеллсинг.

Еще он не любил шума, яркого света, не выносил, когда его будят днем, но еще больше не любил сталкиваться с наемниками ночью. В последнем пункте весь отряд, включая командира, отвечал вампиру взаимностью. Поэтому-то двое со швабрами, тряпками и полиролью для гроба и прокрадывались в подвал именно около полудня, когда вампир – теоретически, проверять никто не брался – спал крепче всего.

Процедуру же влажной уборки в помещении 3-б (дверь по коридору налево) добровольно, хоть и несистематически осуществлял лично командир отряда. Чаще всего ему не удавалось завершить начатое – особенно если он являлся ближе к ночи. Иногда же он возвращался с мечтательным выражением лица, пропыленной косой и изрекал нечто вроде:
– Она ж, как спящая красавица, блин, в это гробу. Так бы и поцеловал бы.
– Угу. Поцеловал. Командир, пожалели бы себя. Она вам же единственный глаз повыцарапает. Или нос откусит, – Дубчек обычно предвидел худшее, и очень часто оказывался в своих прогнозах прав.
– Да, блин. Но все равно поцеловал бы. Только когда она не спит. А то как– то это... что– то в этом не так.
– Некрофилия, – вот что это такое, – прокомментировал сложившуюся ситуацию Финч, медик, человек, знавший много нехороших слов и умевший их употреблять. – Хотя вынужден признать: эта девочка – самая живая покойница из тех, что я видел.





 

@темы: Hellsing, Fandom Combat 2012

---

Trigun. Дело №…

Название: Дело №…
Автор: Spheral Leo
Бета: chibi-zoisy и Салкарда
Форма: мини
Пейринг/Персонажи: Мерил, Милли, ОМП
Жанр: страховые ужасы
Рейтинг: R
Краткое содержание: страховое агентство всяк норовит надуть.
Примечание: индюшки на Гансмоуке - это совсем не птицы.

1282 слова

Казалось, после дела Ваша Паникера ничто не может удивить служащую страховой компании Бернаделли. За несколько месяцев, проведенных бок о бок с ходячей катастрофой в красном плаще, Мерил Страйф повидала столько отморозков разной степени ебанутости, взрывов и разрушений, что на следующее дело, а именно побоище на ферме ездовых индеек, она отправлялась с недовольной миной. Их похождения с Вашем впечатлили начальство до такой степени, что оно покрутило пальцем у виска и отправило отчет на полку, даже не читая. Хотя, может, и не на полку вовсе, а прямиком в издательство слезливых дамских романов, где ему самое место. Милли так точно накатала бы романчик об их приключениях, если бы её не отправили на новое задание вместе с Мерил. От руин Дженеора Рок и дыры в Пятой луне до бойни на индюшачьей ферме - какая извилистая карьера.
Ёрзая на жестком автобусном сидении, Мерил отгоняла от себя эти невеселые думы, начисто игнорируя веселую болтовню Милли. Той, конечно, хорошо: фермы да деревни для неё дом родной, а для Мерил скука смертная. Да и задание простецкое: осмотреть бойню, и ладно бы жертвами были люди, так нет же, всего-навсего индюшки – определить причину и высчитать размер причитающейся компенсации, если это окажется страховой случай. Виновников пусть полицейские ищут, а следователей Бернаделли это уже не касается.
От станции до фермы пешком идти было минут тридцать. Милли по сторонам смотрела радостно и щебетала птичкой, а Мерил на каждом шагу мрачнела. Нелегко после таких головокружительных виражей с погонями, бандитами, стрельбой и расследованиями возвращаться в прежнюю размеренную жизнь. Это сидя на грязном полу, среди стеклянных осколков, стреляных гильз и чьих-то выбитых зубов, за барной стойкой во время салунной перестрелки можно было помечтать о простом до зевоты и совершенно безопасном задании вроде оценки ущерба от падения водонапорной башни на соседский сарай. А теперь вот скучно. Поля, поля, поля. Заборы. Загородки из горбыля. Запах пыли, птичьего помёта и...
Ветер услужливо донес запашок, по сравнению с которым обычные фермерские запахи были просто сама нежность и благоухание.
- Нам туда, - догадалась Мэрил и ускорила шаг.
Но через несколько сот метров вперед по дороге, когда нужный загон оказался в поле зрения - решительности у страховщицы поубавилось. Еще несколько шагов, и Мерил, забыв о всех героических подвигах, с трудом поборола приступ тошноты. На огороженном участке лежало, задрав к небу кривые мозолистые лапы, не менее сотни ездовых индеек. Без сомнения, мертвы они были все и давно: живые не имеют привычку закидывать кишки на оградку и вываливать длинные синие языки на полметра вперёд, приманивая окрестных мух. Бурые туши ездовых тварей кое-где белели костями, зияли рваными ранами, в которых уже копошились опарыши.
Мерил перевела взгляд на свою напарницу. Та держалась молодцом. Глаза только округлились от ужаса, но кулачок у носа не держала. Мерил устыдилась и для сохранения лица начала сыпать деловитыми указаниями:
- Сфотографируй место, подсчитай туши, найди в ведомости среднюю рыночную стоимость на этот год, а я пока пойду и поговорю с хозяином.
Помянутый хозяин будто ее только и дожидался – лишь только пальцы коснулись двери, та распахнулась и в проёме появился толстый лоснящийся мужик в грязной майке и в штанах с пузырями на коленях. Он лучезарно улыбнулся и нарочито глубоко поклонился:
- Долгожданные Бернаделли, душевно рад.
- Мерил Страйф, - равнодушно представилась девушка, - и моя напарница – Милли Томпсон. Оценка ущерба. Сколько в загоне было индюшек?
- Ровно сто и еще пять, - запричитал хозяин, будто убиенные индейки приходились ему кровными родичами, - позавчера днем купил, вечером пригнали, а вчера ночью все убиты! Все убиты!
- У кого покупали? – Мерил пыталась найти ниточку, что привела бы её не только к оценке ущерба, но и к причинам происшествия.
- Знамо у кого, - подбоченился хозяин, - у ловцов. Они с полей пачками индюшек ловят.
- Так это дикие индюшки, - задумчиво проговорила Мерил.
Она обернулась на место бойни и увидела, что к ним уже подходит Милли с фотоаппаратом в руках. Та вежливо поздоровалась с хозяином и под пустяковым предлогом увела начальницу подальше от толстяка и поближе к загону.
- Ну, что выяснилось? – тихо поинтересовалась мисс Томпсон.
- Индейки дикие, только позавчера купили. Или мне кажется, или нас хотят обмануть.
- Нас все хотят обмануть, - грустно улыбнулась Милли. – Дикие, значит. Тогда понятно.
- Что "понятно"? – Мерил уже начал раздражать вид товарки – вот сейчас опять изречёт свою семейную мудрость, и как всегда окажется права.
- Знаете, мэм, как бывает, - Милли тяжело вздохнула, придвинулась к Мерил и зашептала ей на ухо, - дикие индюшки ведь на просторе живут. К загону да толпе они непривычные. Я это по опыту знаю. У моего дядюшки Остина ферма была. Индюшки - животины глупые, а клювы у них острые. Как увидят на одной индюшки пятно крови, порез там или царапину, тут же сбегаются и давай эту бедняжку клевать. До смерти. А в такой свалке, когда все на одну, кровь появляется у кого-то еще и уже её черед. И так, - Милли тяжко вздохнула, - до самого конца.
Мерил смотрела подругу огромными глазами. Она переводила взгляд с Милли то на хозяина, довольно улыбающегося у дома, то на загон со смердящими трупами, пучившими в небо остекленевшие глаза.
- То есть ты хочешь сказать, - зашептала она, наконец, - что здесь индюшки сами друг друга поклевали?
- Не иначе, - отозвалась Милли, - вы на раны посмотрите. Рваные. Точно от клюва. Не от оружия.
- Стало быть, - Мерил начала усиленно вспоминать параграфы договора, который обычно заключают владельцы ферм с Бернаделли, - ведь в договоре это не прописано?
- Вроде нет.
- Значит, и случай не страховой, - заключила Мерил.
- И компенсации не подлежит, - добавила Милли.
Девушки посмотрели на хозяина, который медленно мрачнел, будто догадывался об их разговоре.
- Либо по незнанию, либо по умыслу, - задумалась Мерил.
Милли удрученно пожала плечами:
- Это уж полиции решать.
Мэрил поняла, что выкручиваться надо самостоятельно. Впрочем, когда было иначе? Поэтому, напустив на себя максимально уверенный вид, она вынула из папки стопку бумаг, и, держа из на весу, поманила хозяина пальцем:
- Скажите-ка нам, любезнейший...
- Да?
- Принятый товар прошел обязательный карантин?..
- Да, вот только в загон их, и той же ночью - вот такое вот, - ясно обрисовали ей в ответ ситуацию.
- А где находятся положенные согласно правилам... - Мэрил сделал вид, что ищет нужный пункт в несуществующем списке - пункту... ну, вам-то он известен лучше, чем мне... Так где находятся положенные при содержании диких индеек наглазники?
- Наглазники? Да поснимали их, что уж там, - если собеседник и нервничал, то это выражалось только в чуть убыстрившейся речи.
- Покажите, пожалуйста, где вы их храните, - мисс Страйф оставалось только доигрывать начатую игру "в тертого инспектора" до конца.
- Сюда, пожалуйста.
Если готовность хозяина предъявить наглазники и разочаровала страховщиц, то вот сарай, где эти наглазники хранились - внушал надежды. Хибарка в стороне от остальных построек, с нечиненой крышей, заржавевшим замком, покосившейся дверью, и...
- Аааа! Семпай!
Милли задрала полы плаща повыше. Мэрил поморщила нос и начала работать каблуками.
Потому что жирные, с шоколадного оттенка надкрыльями и бурыми усами, тараканы при виде незваных гостей подняли настоящую панику. Несколько десятков оказались то ли самыми глупыми, то ли - вследствие размеров - наиболее бесстрашными, и кинулись к порогу. Где и встретили мученическую смерть под сапогом мисс Страйф, которая ужасно не любила пачкать обувь, но насекомых длиной больше указательного пальца не любила еще больше. Очнувшаяся от первого приступа паники Милли завершила побоище при помощи своих толстых - точно не прокусят! - ботинок.
На стенах сарая, где из каждой щели шевелились усы, действительно висели кожаные наглазники. Или то, что когда-то наглазниками было. Сейчас они выглядели как довольно экстравагантная верcия кружевного белья.
- Погрызли... - как в первый раз увидев это безобразие, вскричал хозяин. - Вот же черти, все изгрызли!
- Да. За одну ночь. Уникальные породы вы у себя на ферме выращиваете, - сдержанно улыбнулась Мэрил.
Вопрос о выплате компенсации явно был решен в пользу агентства.

@темы: Trigun Maximum, Fandom Combat 2011

---

Trigun. Полная перезагрузка.

Название: Полная перезагрузка
Авторы: chibi-zoisy и Spheral Leo
Бета: chibi-zoisy
Форма: мини
Пейринг/Персонажи: Лемюэль (Рэм) Сейврем, Уильям Конрад, комиссия по набору кадров в программу Seeds.
Жанр: Джен с утратой адекватности и коррупцией.
Рейтинг: R (несколько матерных, психотропные препараты, женский алкоголизм, неадекватность)
Краткое содержание: О том, как Рэм попала в программу Seeds
Примечание: немножко dark!Рэм. Но не AU. Просто альтернативный взгляд на эту, вне всякого сомнения, самоотверженную, любящую и очень, очень сильную женщину.

1017 слов

Кто-то пришел - зашипела, разгермитизируемая дверь.
Какое округло-угловатое слово: раз-гер-ме-ти-зи-ру-е-ма-я. Оно скачет по комнате как мяч и задевает собой бутылки. Нет, это не мяч, а тяжелый боулинговый шар, который катится, катится и своей тяжестью заставляет темную комнату накрениться.
- Эй! Эй! Ты меня слышишь!
Из раскрытых жалюзи ударяет жесткий, яркий свет. Он, кажется, жалит насквозь, хотя толстое стекло не дает проникнуть никаким вредным излучениям, нет, это внутренний сбой, ошибка в коде...
Ее, кажется, бьют по лицу, но эти удары ничего не задевают. Как будто нервные окончания как-то повредились. Ошибка. Ошибка программного кода.
Но этот чужой не уходит, как уходили все до него. Друзья, знакомые уходили, а этот сильный, упрямый - вот волочит в ванную.
- Голову не опускай. Ровней, кому сказал!
Но рвота все равно попадает в нос и мешается там со слезами. Кислый щекотный приступ. А затем вода. Очень много холодной воды.
"Уберите, не надо" - вяло хнычет она. Критическая ошибка системы. Критическая - потому что ей сейчас настолько плохо, что можно не думать. Главное - чтоб не думать. Не вспоминать.
Ледяная вода сменяется теплой, и ей впервые - впервые с тех пор, как умер Алекс, с тех пор, как она начала пить - впервые становится хорошо.
Перезагрузка системы. Полная перезагрузка.

+++

- Я сегодня респиратор дома забыл, так и бежал - не дышал!
- В санчасть ходил, герой?
- Ходил-ходил.
- Сам знаешь, от наружного воздуха пользы мало.
- Кстати, помните ту собаку, что снаружи у проходной ошивалась? Сдохла вчера, - вклинился в разговор двух сослуживцев майор Густавсон.
Лейтенант Петтерсон, проявивший чудеса выдержки при досадной потере респиратора, мгновенно помрачнел, его собеседник, капитан Яковищев, насмешливо улыбнулся. Густавсон тоже заметил перемену настроения товарища:
- Отставить панику. Ты сколько дышал? Полчаса. А собака месяц прокашляла.
- Хватило же совести кому-то выгнать животинку, - протянул Яковищев, - лучше уж сразу убить.
- Или в космос послать, как мы тут, - майор кивком указал на стопки бумаг, беспорядочно лежащих на рабочих столах. – Что за списки смотрим сегодня? Сомнительные кандидаты? Ладно, начнем уже. По алфавиту.
- Некто Лэмюэль Сэйврем, - нарочито торжественно отрапортовал капитан, однако, не вставая с места.
- И что с ним? – кивнул майор.
- Это женщина, сэр, - поправил Яковищев.
- Имя мужское. Хотя… к чертям всё. Так что она?
- Генетический код чистый. Квалификация: P456 и ND352 - программист-навигатор и космотехник. Уровень квалификации не подтвержден... уже четыре месяца как.
- Пока не подтвердит, будет сидеть в группе запасных. Не понял, почему этим должны заниматься мы? Такие дела должны отсеиваться автоматически. Следу...
- Вот отрывки записи собеседования.
На экране совсем молодая девушка в небрежной одежде, даже не форме, и небрежно подвязанными, рассыпающимися волосами говорит, вертя головой то в сторону камеры, то куда-то еще:

"Почему я хочу лететь? Знаете, я с детства мечтала побывать там, где никто-никто до меня не был, и... знаете, это сложно объяснить. Я лучше расскажу вам один мой сон, это будет гораздо понятнее, можно?"
- Из истории болезни: реконструкция навязчивого сновидения.
Майор не успел сказать "отставить".
На экране старомодный - таких нет уже даже в глубинке - вагон поезда едет сквозь дождливую темноту и мрак. Внутри, на жесткой скамье сидит кандидатка. Одета она под стать обстановке - в одежду весьма старомодную. Где-то за кадром слышен голос комментатора: "фиксация на воспоминаниях раннего детства. Защитная реакция. Бегство от реальности в воображаемую безопасность и защищенность допубертатного периода. Ассоциация себя с матерью. Развивающийся комплекс Элек...".
В руках у нее билет, и видно место посадки. Графа, предназначенная для места назначения - пуста.
В эфире все тот же комментирующий, небрежный, как почерк врача, голос: "Именно этой сценой объясняется постоянно повторяющаяся во время интервью фраза - "твой билет в будущее всегда чист". Инфантильность. Нежелание совершать осознанный выбор и брать ответственн..."

- Достаточно.
- В личном деле также... - с некоторой хорошо затаенной иронией продолжил Яковищев, - посещение группы анонимных алкоголиков, назначение антидепрессантов, попытка суицида… так... нет, не подтверждена.
- Как догадываюсь, все это именно за последние четыре месяца. Пусть подтверждает квалификацию и проходит обязательное медицинское переосвидетельствование. Почему этим дурикам здесь как медом намазано? Почему не к глубоководникам, например, а именно в космическую программу? – налился желчью Густавсон. Военной закалки человек, он не привык нянькатся с душевнобольными и сущеглупыми, каких среди гражданских лиц, по его подозрениям, не девяносто пять с половиной процентов, а даже больше.
В придачу совсем некстати подал голос лейтенант:
- Разрешите обратиться... точнее, предупредить.
- Разрешаю, - умышленно медленно выдохнул майор. Субординация, принятая в комиссии - насмешила бы и обезьян. Особенно пикантной деталью являлось то, что опытный секретарь брался поучать свеженазначенного председателя комиссии. Что ж, послушаем.
- Шлепнете вы ей пропуск, - четко произнес Петтерсон с интонацией вполне утвердительной, - Шлепнете, и пускай летит исследовать галактику с целью заселения.
- Это почему же? – майору уже даже стало интересно.
- Лапа у неё волосатая. Друг у её отца знаете кто? – лейтенант выдержал драматичную паузу и продолжил: - Некто доктор Уильям Конрад. Слыхали о таком?
- Гм, - крякнул председатель, - Слыхать-то слыхали. Только это не лапа волосатая, а хер моржовый, доктор Конрад ваш.
Петтерсон многозначительно пожал плечами. В зале заседаний воцарилась задумчивая тишина.
- Что же нам теперь? Каждую знакомицу Уилла в корабль пихать? – наконец, выдавил майор.
- Ну, не каждую, но за эту Док уж сильно просит. Говорит, пускай себе в космосе развеется, авось пользу принесет. Она ж дипломированный специалист.
- Ты-то откуда это знаешь? - вопросил Яковищев.
- Связи, - мечтательно прищурился лейтенант, - связи. И проверенные источники информации.
- Секрутутка секретутке на ушко напела, - не мог не фыркнуть в ответ капитан.
- Ну, допустим, - чувствовалось, что майор решил изображать отступление на заранее подготовленные позиции, а никак не поспешное бегство, - а она адекватная? Сами же потом будут не рады. Тем более - навигатор...
- Хотите, еще кое-что расскажу? - недобро рассмеялся Петтерсон.
- Давай уже. Не лей говнецо с пипетки.
- А то, что с Конрадом они полетят на одном и том же корабле. Более того, будут работать в составе одной смены. Это мне одна секретутка из отдела комплектации экипажей напела.
- И чего же теперь? Брать её?
Лейтенант и капитан молча ожидали решения председателя.
- А, была не была, - наконец, махнул рукой тот, - всё равно упадут в какую-нибудь песчаную планетку, и поминай, как звали.

@темы: Trigun Maximum, Fandom Combat 2011

---

Trigun. Шкалят датчики

Название: Шкалят датчики
Автор: chibi-zoisy
Бета: -Шинигами-
Форма: миди
Пейринг/Персонажи: Николас Д. Вольфвуд, Ваш Паникер, Мэрил Страйф, Милли Томпсон. Упоминается мангака Яширо Найто. Упоминается мотоцикл Вольфвуда "Анжелина".
Жанр: Трагикомедия (дженотреш с нарастающим идиотизмом, посяганием на фэмслеш, иллюзорным USTом, дурацкими шутками, комедией положений и трагедией положения)
Рейтинг: В основном R , местами порывы до NC-21
Краткое содержание: особенности продвижения по суровым трассам Гансмоука.
Предупреждение: автор ничего не смыслит в системе транскрибирования японских имен. Система Поливанова ли, Хепберна ли - в этом автор не разбирается.

Шкалят датчики

– Не стой столбом, скажи уже что-нибудь.
– Эм, а что именно?
– Что положено на похоронах говорить. Вперед.
– Это немного странно, но я попробую...
– Я внимательно слушаю.
– Не мешай мне!
– А ты не отвлекайся. Итак?
– Итак. Сегодня мы прощаемся с нашей верной подругой, компаньонкой и соратницей, которая поддерживала нас обоих в этом долгом, полном препятствий пути. Трагическое, жуткое, необъяснимое стечение обстоятельств повлекло ее безвременную кончину, которая...
– Это ты свою криворукость называешь «трагической»?
– ...стала для нас поистине невосполнимой утратой. Долгие годы мы будем вспоминать те невероятные дни и ночи, которые выпали нам на близость с ней…
– Не приведи Господь! Хотя то, как меня сейчас по дороге протащило, я уж точно помнить буду долго. Все из-за тебя, между прочим...
– Прошу прощения, я же тебе объяснил: этот камень как из-под земли вырос! Так о чем бишь... итак, покойся с миром. Твое тело окончило свой земной путь здесь, но воспоминания о тебе будут вечно жить в наших сердцах. Вот. Ну как, по-моему, вполне приличная надгробная ре... эй! Ты меня вообще слушаешь?
– Слушаю-слушаю, – стиснув зубы, проговорил Вольфвуд и еще раз оглядел лежащие в канаве останки мотоцикла. – Эх, «Анжелина»... Нашелся и на тебя среди пустыни непреодолимый камень. Долгие дороги и один дурак вместе доконали тебя. Эх.
Тем временем вышеупомянутому дураку уже прискучила церемония прощания с «телом», и он для разнообразия решил осмотреть так некстати возникший посреди дороги камень, послуживший причиной катастрофы:
– Смотри! Тут что-то написано!
– Что? – продолжил скорбеть Вольфвуд, но уже не так увлеченно. – Я бы там написал, что мы оба придурки. Ты – понятно почему, а я – потому что доверил тебе сесть за руль.
– А знаешь, тут так и написано:
«Дальше вам три дороги, придурки сраные. Налево поедете – будет вам гетный хентай, направо поедете – будет вам слеш, а поедете прямо – пеняйте на себя.
Для особо одаренных: назад дороги нет».

Эту загадочную выбитую в камне надпись Ваш зачитал вслух. Затем сел посреди дороги и задумчиво вопросил:
– Мне кажется, таких слов не знаешь даже ты. Но звучит угрожающе. У тебя тоже такое ощущение, а?
– Есть немного, – признался Вольфвуд, а затем с неразборчивым чертыханием полез обратно в канаву.
– Э-э-эй, а как же уважение к покойным?
– Живые важнее покойников. Лови!
Ваш сначала поймал то, чем в него кинули, а затем только начал рассматривать. Деталь, грубо сорванная с мотоцикла, была чем-то похожа на спидометр, только с двумя шкалами. Одна – большая – была размечена буквами и мелкими надписями от руки. Стрелка на второй – мелкой – была вообще неградуирована.
– Что это за штука? – такой Ваш не видел даже на космической корабле. Причем то, что штука была явно обесточена – из корпуса торчала связка клемм – не мешало стрелке застыть точно между буквами G и PG-13 на первой трети шкалы.
– Это не просто «штука»! Это всем штукам штука. Мы же без нее вообще никуда! Хорошо, что ты напомнил. А то хороши же мы были, если бы забыли тут борзометр!
– Что-что?
– Борзометр. Для измерения рейтинга.
– Ничё не понимаю, – покачал головой Ваш.
– Сейчас поймешь. Ты, когда мы на это шоссе заезжали, указатель видел?
– Ага. Такой странный еще указатель. «R – NC-17».
– Во-о-от. Это означает рейтинг, с которым мы можем продвигаться по сюжету. Нет нужного рейтинга – нет сюжета. Нет сюжета – мы никуда не едем.
– Мы уже никуда не едем, потому что мотоцикла нет, – ворчит Ваш и снова начинает вертеть странную штуку.
– Ну, «едем» – это я фигурально выразился. Идем, летим, плывем – хоть червяков седлаем, лишь бы что-нибудь делали окромя ангста, важен сам принцип. А борзометр показывает наш текущий рейтинг – и он, он у нас сейчас малость хероват для дальнейшего движения куда-либо.
– Хиловат?
– Хероват. Херово слабый, я бы так сказал.
Стрелка на загадочном приборе неожиданно дернулась и поползла от позиции PG-13 к R.
– Мне кажется, я начинаю понимать принцип... – задумчиво проговорил Ваш. – И давно у тебя эта штука?
– С самого начала, – плюхнулся в пыль рядом с ним Вольфвуд. – Но как стал с тобой кантоваться, она сбоить начала. Видишь, как прыгает? И второй индикатор тоже. Раньше такого не было.
– А как было раньше?
– Показывала рейтинг R. Непрерывно.
– Это за какие такие дела? – Ваш в своем любопытстве опять начал лезть в очень темную, скользкую и дурнопахнущую область, куда солнца если и заглядывают, то редко. На такие поползновения Вольфвуд всегда реагировал весьма и весьма болезненно: прошлое для него было вопросом интимным. По крайней мере, его собственное прошлое:
– За все хорошее. Наверное, у меня природный талант... – он даже еще не успел увести разговор подальше в сторонку от опасной темы, как Ваш опять отвлекся:
– Смотри-ка! Тут все же есть обозначения!
И правда: вторая шкала, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся скорее переключателем на несколько позиций, теперь показывала значение:
Джен (бла-бла-бла).
– Это хорошо. Для тебя и для меня – это хорошо.
– Почему?
– Потому что это значит, что в нас никто не собирается вотпрямщаз стрелять, – назидательно пояснил Вольфвуд.
– Ой, а чего это она сейчас стала такой?
Джен (экшн)
– А вот это плохо.
– Но рейтинг-то опять PG-13? Значит, ничего же плохого случиться не должно, да?
На горизонте показалось пылевое облачко. Приближалось оно достаточно быстро и могло означать машину. Или несколько машин. Или кавалькаду всадников. Или турусов на колесах. Но быть им вооруженными предстояло при любом раскладе.
– Здесь никто никому ничего не должен, – Вольфвуд уже встал, отряхнулся и приобнял крест, готовясь в любую минуту его расчехлить.
– Запомни, ежеголовый. Доберемся мы до твоего братца или не доберемся, это еще бабушка надвое сказала, но даже рейтинг PG может означать, например, ранение. Когда стреляют, всякое, знаешь ли, случается.
– И убить? – Ваш мрачнел на глазах.
– Не знаю. Не знаю. Слушай, сбегай туда, к мотоциклу. Где-то за полкилометра до того, как мы нагребнулись, там была табличка с заявленными предупреждениями. Посмотри, а?
Это было здорово похоже на испуганное: «Деточка, а спрячься-ка ты в шкафу», – со стороны мамочки, к которой в дом вооруженные морды уже не просто ломятся в дверь, а вот-вот ее высадят.
«Не бойся, с мамой ничего не случится. Только ты спрячься и сиди тихо-тихо. И закрой глаза, не смотри, что будет».
Только вот Ваш уже лет сто как не был маленьким мальчиком, если был им вообще. Да и куда прятаться: пустыня, куда ни плюнь, пустыня. И даже ни одной саперной лопатки для экстренного сооружения укрытия. И Вашу осталось только рассмеяться:
– Дурак ты, Николас. И шутки у тебя дурацкие.
– Кто бы говорил.
На секунду стрелка борзометра дернулась к позиции UST, но никто этого заметить так и не успел. Да друзьям было и не до того. Они наблюдали машину.
Одну-единственную машину – выкрашенный в защитный цвет «уазик» – который малость неровно и чуть подпрыгивая двигался по шоссе R-NC-17 в том же направлении, что и ныне покойная «Анжелина» с двумя незадачливыми ездоками.
За рулем «уазика» никого не было. Пассажиров тоже не наблюдалось. Но машина приближалась с настойчивостью Летучего Голландца из сказок с Земли. И судя по всему, им и являлась на безводном Гансмоуке.
– Ебать-копать... – выразился Ваш. Долгое общение исключительно с Вольфвудом иногда оказывало на него свое пагубное влияние.
– Я тоже так думаю, – Вольфвуд втайне обрадовался, что не успел закурить. Потому что нет ничего более дурацкого, чем в такой ситуации упустить только-только початую сигарету. И табака жалко, и выглядит глупо.
Машина-призрак сократила расстояние метров до пятидесяти, дернулась, качнулась, чихнула выхлопом и остановилась. В наступившей тишине было ясно слышно покашливание Вольфвуда, сопение Ваша... и еще какие-то шуршания и писки, явно доносившиеся из «уазика»:
– Мне щекотно!
– А мне – неудобно.
– Но я-то за рулем!
– Я очень-очень стараюсь, правда!
– А надо – еще больше!
Друзья переглянулись. Голоса им были знакомы. Иногда девушек-страховщиц они были не рады видеть, иногда – очень не рады, но в редчайших случаях – таких, как, например, сложившаяся ситуация – только девушки могли предложить хоть какой-то достойный выход. Надо сказать, что «редчайшими» оказывались примерно восемь случаев из десяти.
– Кто пойдет просить? Кинем «камень-ножницы-бумага»?
– Угу. Монетку кинем... нет, монет целых нет. Есть половина. Годится?
– Кидай. Орел.
– Тебе идти. Попроси подкинуть. Да вежливо попроси! Хоть в багажнике – лишь бы довезли нас до ближайшего поселения.
Согласно кивнув, Ваш направился к машине, на ходу приглаживая волосы и принимая тот самый свой фирменный ударенно-бодро-жизнерадостный вид, с каким встречал любых представительниц женского пола. Но раскрыть рот так и не решился.
Борзометр в руках у Вольфвуда резко дернул обеими стрелками: NC-21, фемслеш.

...попытки Мэрил устроиться хоть немного удобнее привели только к тому, что она сползла с сидения чуть ли не полностью. А ее макушка время от времени стукалась об руль. Беспомощно расставленные ноги в сползших фиолетовых чулках никак не могли нащупать опору: попадались только педали газа и тормоза да ещё правая рука Милли, которой та упиралась в резиновый коврик – какая-никакая, а точка опоры.
Как-то совсем уж конвульсивно сжимающиеся пальцы с длинными ногтями, покрытыми вырвиглазно-алого оттенка лаком, царапали обивку кожаного сидения, оставляя белёсые следы. В процессе Мэрил ещё и пыталась рулить, а так же командовать, точно диспетчер космопорта. Скрюченная в три погибели Милли (и как только уместилась на одном сидении «уазика», боком, подавшись вперёд так, чтобы и о руль не биться, и рычагом переключения передач в глаз не получить, при этом не заваливаясь никуда и не натыкаясь подбородком на ручник?) старательно пыхтела, сопела и сдавленно чавкала, уткнувшись лицом куда-то под складки юбки Мэрил, и изображала нечто, сперва принятое осторожно заглянувшим в окошко наблюдателем за приступ морской болезни. И только десять секунд спустя Ваш опознал, не без некоторых трудностей в виде крайне неудобной точки обзора, пресловутое «захлёстывающее удовольствие» куннилингуса. Пока если что-то и захлёстывало обеих страховщиц, так это ремень безопасности, добавлявший элемент не это эротического связывания, не то удушения.
Покуда Ваш разрывался между желанием дать краткий ликбез и отойти прокашляться в сторонку, до того пытавшаяся сохранять каменное выражение лица Мэрил как будто сдулась: сползла по спинке сидения, истерически покусывая себя за палец:
- М-м-милли, чт-то т-ты делаешь? – прохрюкала она.
- Доставляю вам удовольствие, мэм, - страстно выдохнула Томпсон. И тут же обеспокоенно осведомилась. – По регламенту же так отвечают, да?
- Хв-вати-и-ит, хв-ватит, я сейчас… хи-хи-хи… ой, хи… щ-щекотно уж совсем, пощади!
- Мэм, а «пощади» – это уже БДСМ и унижение или еще нет?
- Я н-не зна… да хватит у…
Договорить Мэрил не успела: блуждая взглядом по сторонам, мисс Страйф наткнулась на деталь, которую за элемент декора выдать было бы несколько проблематично – что-то она не помнила, чтобы они вешали игрушку-дикобраза на стекло.
Покрасневшая было на секунду от пристального взгляда Мэрил неожиданно просветлела лицом.
– Так – азартно загорелись ее глаза. – Видел? – Мэрил одернула юбку.
Ваш утвердительно кивнул.
– Все видел? – разогнулась и утерла щеку рукавом Милли.
– Достаточно видел, – сурово подтвердила Мэрил и достала откуда-то из-под сидения казенного вида бумагу – список мелким шрифтом, заверенный несколькими печатями. Из-за подвязки достала ручку. Протянула Вашу:
– Раз все видел – расписывайся.
– Что ты свидетель, – пояснила Милли.
– А можно, я подробнее изучу... – предпринял попытку изучить список в подробностях Ваш.
– Ерунда, чистая формальность. Графа: «половой акт при посторонних» есть?
– Да.
– Графа «эксгибиционизм» есть?
– Вроде... вот, нашел.
– Ну так подписывай давай, – голос Мэрил вернул впавшего в ступор Ваша к реальности. Как только он поставил закорючку – бумага как по волшебству исчезла из его рук, «уазик» дернулся, рявкнул мотором и двинулся дальше, под удаляющиеся, затихающие комментарии на два голоса:
– «Половой акт на природе», «секс в автотранспорте (кинк!)», «подвязки (кинк!)», «дискомфорт при сексе», «харрасмент», «первый секс» – отлично. План даже перевыполнен, дорога дальше открыта!
– А «однополый секс»? Язык же уже отваливается, мэм...
– Не беспокойся – все учтено! И как удачно с Паникером получилось! Теперь «секс с использованием посторонних предметов» из списка можно вычеркивать как необязательный.
– Хорошо-о-о... Мне этот рычаг переключения передач тоже не совсем нравится...

На расспросы подоспевшего Вольфвуда Ваш отвечал серьезно:
– Сдается мне...
– Что? Обломали? Говори толком!..
– Сдается мне... я знаю, что такое гетный хентай. Это штука, которая нам сегодня не светит, – сформулировал Ваш свое впечатление.
– Тьфу ты.
Дорога снова опустела. Борзометр завис в позиции «G – ангст». Настроение было ужасное, если не выразиться крепче. Дело медленно, но верно шло к вечеру. Сюжет по-прежнему не продвигался.
– Что там еще было написано? На камне том? «Слеш»?
– Ммм.. угу.
– Что это такое? Может, это не так страшно?
– Наверняка.
Оба были очень даже не против свернуть с прямого пути куда угодно, хоть налево, хоть направо. Потому что умом оба поняли, что значит это «пеняйте на себя». Надпись ничего особо не поменяла – она только напоминала. Что счетчик щелкает, наматывает километры, а в конце пути придется рассчитаться. С процентами рассчитаться за игру в «я никого не убиваю». За игру «у меня, кажется, теперь есть друг». И за многие другие игры. В Мир и Любовь в том числе.
Умирать по-любому страшно.
Ваш боится молча. Вольфвуд боится шумно: встает, начинает ходить из стороны в сторону, пробует закурить, но раз за разом ломает спички:
– Ты хоть понимаешь, ежатины кусок, что дальше тебя попросту убьют. При твоем подходе к решению семейных проблем. Ну, попутно и мне, рабу божьему, все грешки припомнят...
– Такой наш сюжет.
И это не звучит ни жалко, ни обреченно. Это звучит даже чуть-чуть жутковато. Решительно. Именно такого Ваша Вольфвуд побаивается. И любит тоже. Такая вот странная любовь.
– Тогда погнали прямо. Нечего рассиживаться.
– А как же рейтинг? Мы ведь не можем...
Ответная улыбка совсем недобрая. Именно такой Вольфвуд – злой, потрепанный, весь перемазанный в своей и чужой крови – выбирался из кровавых ошметков третьего тома манги. Именно он – почти при смерти – заявился к мангаке Яширо Найто, пусть даже и в виде похмельного кошмара, граничащего с бредом, но осмелился-таки... «Что, сука, угробить меня решил?! Тогда сначала сам примеришь белые тапки!!»
Иногда Ваш думает, что на Николаса Д. Вольфвуда создатель истратил слишком много черной краски. И стыдится таких мыслей.
Так вот они и уходят в закат, волоча на себе поклажу, оружие, груз своих мыслей, воспоминаний, надежд и сожалений. И понятия не имеют о том, что борзометр – прибор, измеряющий степень оборзения автора, написавшего эти 2188 слов – сгорел уже давным-давно.

@темы: Trigun Maximum, Fandom Combat 2011

---

Samurai 7. Наши...

Название: Наши...
Источник: Samurai7
Бета: нет ее и не было
Формат: 3 миниатюры
Жанр: аналитическая ирония
Рейтинг: никакого
Сюжет: о том, что фикеры делают с персонажами. И что персонажи делают с мозгом фикеров.
Примечания: ресурсу samurai7.3bb.ru, с любовью и самыми теплыми чувствами

Наши Кю

Наши Кю.

...Свои подумали, что я - чужой.
Чужие заподозрили, что я е..нулся,
Но все решили, что я опасен,
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу.
Е. Летов. "Следы на снегу".



Он стал нашим идолом и закатом нашего разума. В нашем уютном мирке он стал пришельцем, чужаком, загадочным и опасным.
Мы растрепывали его светлые волосы, и заглядывали ему в глаза.
Он искал уединения, и мы поселяли его в сердце чащи. Но при этом следили из-за каждого куста за ним.
Он искал совершенства в своем искусстве, он не любил убивать - мы считали, на его красном плаще лучше всего смотрится свежепролитая кровь. Даже палочки для еды в его руках вызывали у нас мысли об оружии.
Для нас он был равнодушным убийцей, взбесившейся человекорубкой, человеком со сломанной судьбой. Мы рисовали для него семью, где никто не любил его. Мы видели толпы знатных дам, пленившихся им на одну ночь, хоть ни у одной из них не было своего лица. Иногда нам казалось, что перед нами механизм. Чтобы доказать обратное, он проливал собственную кровь. Мы умилялись и шли за бинтом только для того, чтобы в следующий раз ранить его еще больней.
Мы написали для него любовь Хёго, ненависть Укио и зависть Тессая. Этого ему было мало.
Он проявлял осторожность и стойкость - мы же с удовольствием раз за разом испытывали его терпение.
Мы делали из него преследователя, маньяка, насильника и жертву насилия. Мы так привыкли, так полюбили бояться его.
Мы наделили его бешеным характером, но единственное, в чем он был свободен выразить себя - это убийство. Любые проявления человечности в нем пугали нас еще больше, чем его ледяное спокойствие.
Он складывал бумажных журавликов для Комати. Он вытаскивал из переделок Кацуширо. Он обучал крестьян стрелять из лука.
Мы посылали к нему Хэйхати и Шичироджи, в надежде узнать о нем хоть что-то.
Наш Горобей подшучивал над ним издали.
Наш Камбей стал для него проклятием, любовью, судьбой, смыслом и целью в жизни.
Он учил нас значению каждого слова. Мы учили его улыбаться для нас. Мы поили его сакэ, зная, что он совсем не умеет пить.
Мы не давали ему окончить поединок, мы возвращали его с того света. Мы преследовали его. Мы загоняли его в угол. Мы откапывали его замерзшим в сугробе, мы находили его спящим чутким сном в объятиях Камбея.
Для нас он приходил бесшумно, по-кошачьи, и так же по-кошачьи, не прощаясь, исчезал в ночи. Но мы так и не смогли дать ему счастья.

Наши Сити

Наши Сити

А моей судьбе захотелось на покой,
Я обещал ей не участвовать в военной игре,
Но на моей фуражке - серп и молот и звезда,
Как это трогательно - серп и молот и звезда...
Е. Летов "Все идет по плану".


Для нас он был ветренником, выпивохой, ленивцем и любителем рисковых развлечений.
Для нас он был правой рукой генерала, сноровистым прорабом, летчиком-ветераном.
Мы делали его заправским сплетником, умеющим хранить тайны.
Мы делали его супругой генерала и женихом Юкино.
Все это мы делали одновременно.
Загадка его хвостиков ставила нас в тупик. В знак своего поражения мы дарили ему расческу.
Для нас он был всем - всем чем мы захотим. В его взгляде мы видели беззащитность, многоопытность, циничность, нежность - и терялись в множестве возможностей.
Смеясь, он оставлял выбор за нами.
Он понимал Кьюзо. Он прощал Хэйхачи. Он шептал на ухо Камбею, что победа и поражение иногда суть одно и то же.
Нашими стараниями его жизнь полнилась чужими трагедиями и его собственными мелкими неприятностями. Нас забавляло наблюдать, как беззаботно он разрешает их.
Иногда мы видели его серьезность, но он продолжал смеяться - и мы успокаивались, зная, что пока он улыбается, все будет хорошо.
Он честно признавался нам в каждой выпитой чарке, в каждом адюльтере, в каждом убийстве. Он ничего не скрывал. И даже позволил нам разобрать свой протез. Вся его жизнь протекала у нас на виду, но записи пестрели белыми пятнами и черными дырами его прошлого, настоящего и будущего.
Когда нам это надоедало, мы приводили к нему смерть.
Он улыбался ей и приглашал на танец.
Мы оставляли его в покое, мы оставляли его на веранде считать светлячков и залечивать раны. Мы сделали за него все выборы. Он махал рукой нам вслед и приглашал зайти еще.
Ведь больше всего не любил он делать выбор.

Наши Хэюшки

Наши Хэюшки

Идёт смерть по улице, несет блины на блюдце,
Кому вынется - тому сбудется.
Тронет за плечо, поцелует горячо -
Полетят копейки из-за пазухи долой...
Е. Летов. "Про дурачка".

Мы теребили его, в наших руках он был тих и покладист, как тряпичная куколка. И как тряпичная куколка был для нас прост.
Он всегда был рядом, но не впереди. Всегда наготове, но не в эпицентре устраиваемых нами эмоциональных взрывов. Впрочем, малый рост, неизменно промасленные одёжи, лётный шлем и неизменный прагматизм являлись обычно достаточными средствами защиты от излишне романтичных чувств. По нашей указке он просто шел спать именно туда, куда нам нужно.
Засыпал он всё равно в обнимку с гаечным ключом. И нельзя сказать, что мы об этом совсем не догадывались.
Он превращал любое поле боя в мастерскую для изготовления машин для боя последующего. Мы видели в этом забаву мальчишки среди гигантских стальных игрушек. Мы улыбались, он улыбался в ответ и не спешил напоминать нам, что каждая из игр смертельно опасна.
Для нас, не всегда умеющих даже развинтить розетку, он с любого перепою мог починить Кикучио.
Кряхтя, мы приносили ему мешок риса. Иногда приносили какую-нибудь хитрую железку.
Всё было прекрасно - до тех пор, пока мы не обнаруживали внутри куколки стальную булавку. Неожиданно острую.
Посасывая проколотый палец, мы пугали сами себя чужой болью, кровью и бессилием.
А пока мы безуспешно пытались увязать его прошлое с его настоящим, он снова становился прежней улыбчивой тряпичной куколкой. Ведь ни одна затеянная нами война не могла обойтись без него.
Мы с облегчением забывали померещившийся нам кошмар, мы привычно угощали его рисом.
И старательно избегали мысли о том, что ему нужно было что-то другое.

@темы: Samurai7

---

Soul Eater. И доброго вечера.

Название: И доброго вечера
Источник: Soul Eater (до событий аниме и манги)
Бета: нет ее и не было
Формат: мини (1300 примерно слов)
Жанр: джен. Чистейший джен.
Персонажи: Албарн Спирит, Штейн Франкен, в возрасте 16 и 14 лет соотвественно.
Рейтинг: PG-13
Сюжет: таки о планах на вечер
Примечания:

одно, но важное

Если вам тут покажется слеш - перекреститесь, и казаться перестанет

Анка оглянулась и спросила:
- Вы ушли тихо?
Антон пожал плечами.
- Кто же уходит громко?
- Я, кажется, все-таки нашумела, - озабоченно сказала Анка. - Я уронила таз - и вдруг в коридоре шаги. Наверное, Дева Катя - она сегодня в дежурных. Пришлось прыгать в клумбу. Как ты думаешь, Тошка, что за цветы растут на этой клумбе?
Антон сморщил лоб.
- У тебя под окном? Не знаю. А что?
- Очень упорные цветы. "Не гнет их ветер, не валит буря". В них прыгают несколько лет, а им хоть бы что.
- Интересно, - сказал Антон глубокомысленно. Он вспомнил, что под его окном тоже клумба с цветами, которые "не гнет ветер и не валит буря". Но он никогда не обращал на это внимания.

Стругацкие А. и Б. "Трудно быть богом".

Вечер тридцатого апреля. Без четверти шесть. Небо ясное. Ветер скоростью до трех метров в секунду. Температура плюс двадцать градусов. Идеальное время, для того, чтобы...
По комнате 122 мужского общежития носится молчаливый и очень целеустремленный Спирит-семпай. В брюках с наглаженной стрелкой и при полурасстегнутой рубашке, с галстуком, перекинутым через руку, в другой руке пара начищенных ботинок, но как при этом он умудряется переворошить каждую тумбочку, шкаф и полку, если руки заняты?
Штейн пожимает плечами. К своим четырнадцати годам он уже смирился с тем, что есть на свете много вещей, которые разгадать ему пока не по силам. Спирит Албарн же упорно продолжает задавать вопросы, на которые у всех мудрецов прошлого не нашлось бы удовлетворительного ответа. Вот, например, сейчас:
- Куда подевался второй носок?
Жизнь сложна и глубоки ее тайны. Но к черту теорию, особенно когда сосед по общаге собирается на свидание. Пришла пора волевых и мгновенных решений:
- Франкен, давай свои.
- Не по размеру. Штопанные.
- Давай. Ты их всегда как-то художественно сшиваешь. Буду выглядеть как босяк, зато творчески одаренный.
Качая головой, Штейн покидает насиженный угол кровати, где пережидал сборы в компании подушки и "Атласа анатомии человека. Том 3. Нервная система". Достает из-под матраса носки, не заштопанные, а скорее, сшитые из кусочков - один серо-черный, второй черно-коричнево-белый.
- Ладно, сойдет, - милостиво соглашается Спирит. Его эволюции по комнате принимают более регулярный характер: от зеркала к тумбочке и обратно, "где, блин, этот галстук?", который по-прежнему болтается на локте, а значит все готово к ритуалу завязывания-пижонского-узла.
Ритуал этот сродни подготовке к повешению, но тут Штейн считает разумным держать свои ассоциации при себе. Опять же, раз раздолбаистый вообще-то Спирит каждый раз завязывает галстук наново - это может значить что-то такое.
Скорее всего то, что он все-таки больше пижон, чем лентяй. И временами очень заботлив. На свой лад. Считает, что раз он сейчас горит нетерпением вырваться на свежий воздух, то это естественное желание должны разделять и все остальные:
- И ты, малявка, пошел бы прошвырнулся.
Штейн снова качает головой, обнимая краснокожий упитанный "Том 3". Затем тоже сует нос в зеркало и утвердительно кивает:
- Отлично выглядишь, - сам он, в своем похожем на больничный костюмчике, в поношенных тапках, растрепанный и бледноватый, выглядит так, как будто пара-другая прогулок и вправду пошла бы ему на пользу. В общем, выглядит ужасно. Это для него норма - выглядеть ужасно.
Албарн косится на отражение и продолжает священнодействовать с галстуком. К своим шестнадцати ему в этой жизни понятно решительно все, кроме пары-тройки нюансов. Куда все-таки девается второй стиранный носок? Существует ли простое, действенное, немагическое и притом не слишком вонючее средство от прыщей?
Ну, и еще по мелочи. Например, неплохо бы иметь такой график хотя бы на год вперед, в котором точно указано, когда у Штейна маниакальная стадия, а когда - депрессивная. Замечательная была бы вещь, полезная - одну копию Спирит повесил бы у себя над кроватью, а остальные продавал бы, ходовой был бы товар, что младшекурсники, что старшие учащиеся брали бы только так...
Но сейчас все это побоку. Сейчас Спирита, как на веревочке, тянет на улицу, наружу, где вот-вот начнется лучший из весенних вечеров. Когда в городе все как с иголочки, свеженькое, непыльное, месяц сияет в небе как пятак, а летучие мыши планируют между темными деревьями в сквере за Академией.
...идеальное время для свиданий.
- С кем ты сегодня? - все еще обнимая книжку, спрашивает Штейн. Проявляет вежливость, хотя на сонном рыльце никаких признаков интереса.
- А, ты ее все равно не знаешь.
- Думаешь, дело дойдет до носков?
- Не понял: ты что, во мне сомневаешься?
Албарн торопливо дует на расческу, одергивает пиджак, уже собрался уходить, его волочит и влечет, его буквально тащит за дверь, но он все-таки останавливается на пороге. Не может удержать едучее:
- Сомневаешься в своем же Оружии, ай-яй-яй.
Но эффекта явно недостаточно. Можно сказать, даже вовсе никакого. Штейн только хмыкает.
"А я чего ожидал" - успевает подумать Албарн, прежде чем позволить себе довольно глупую и неожиданную для самого себя шутку. Шагнуть к Штейну и поцеловать.
Не самый умный, но способ хоть как-то расшевелить своего Мастера, поиздеваться над мелким... хотя это чревато. Из-за этого запоздалого, опасливого соображения на поцелуй получается ни фига не похоже - когда ждешь, что тебе сейчас поставят синяк, или разобьют нос, или и то и другое, то это не вдохновляет... Да даже что-нибудь порванное из одежды - и свидание уже накроется медным тазом.
А Штейн ни отдернуться, ни драться не спешит. Вообще никак не реагирует, это его обычное "никак", вялое и неприятное, как зевок в лицо. Поэтому, наверное, Спирит перестает про себя соображать, есть ли в шкафу хотя бы одна еще чистая рубашка на тот случай, если дело окончится кровопролитием, перестает отвлекаться, и в итоге поцелуй переходит в один из тех, что "по-серьезному".
Хотя, наверное, это все равно что совать язык в рот резиновой кукле, игрушке. Делают такие для особо неудачливых придурков, Албарн слышал, но не думал, что поимеет счастье возиться с чем-то похожим.
Например, совершенно необязательно обнимать, или там придерживать за затылок. Черт, да Штейн, кажется, на цыпочки приподнялся сам. Черт.
Тянет сплюнуть и дать оплеуху - Албарн не зря славится выдержкой, и он только небрежно отворачивается и машет рукой:
- Пока.
Лицо у него при этом обыкновенное, и в голосе обычная смесь торопливости, досады на случайную помеху, и еще немного - как будто он что-то только что выиграл.
- Пока-пока, - Штейн так и стоит, прижимая книжку к животу. Рукавом он не утирается, даже когда за Спиритом захлопнулась дверь. Стоит и тихонько думает. Затем разжимает затекшие, уставшие зажимать толстый том, пальцы. Открывает книгу. Букв не видно - уже слишком стемнело, но Штейн помнит, что это глава: "Периферическая нервная система", потому что помнит эту главу наизусть, а еще потому, что заложена она большим брюшистым скальпелем.
Единственное место в комнате, где никто не станет искать.
За окном слышны шорох и торопливые шаги. Возможно, это Спирит одним косящим движение проредил цветочную клумбу под окном, чтобы как-то компенсировать опоздание. За окном смеркается, и летучие мыши спускаются ниже. Возятся на карнизе этажом выше голуби. "Грязные твари, когда им уже надоест..." - тут Спирит обычно употреблял соответствующий глагол, потому что голуби, кажется, использовали здание общежития не для гнездования даже, а исключительно для размножения. Иногда "грязные твари" относилось к поздним апрельским котам. А иногда - к горланящим под окном гулякам-сокурсникам. "Топчут клумбу, понимаешь", - возмущался в таких случаях Спирит.
Штейн смотрит из окна на клумбу: на глаз трудно определить, проредили ли ее сегодня. Но состоит она из исключительно упорных цветов. Сколько раз их косили, щипали. Их редко поливали.
И часто в них прыгали. Как вот сейчас. Прыгать высоко - второй этаж старого здания. И мало умения приземляться на три точки, нужно еще и не нашуметь при этом.
Штейн умеет и первое, и второе, и не порезаться при этом собственным скальпелем.
Также Штейн умеет не очень пачкаться. А если и случится - то свежезастиранное пятен не оставляет. Не то чтобы ему было дело до мнения напарника по этому поводу, но...
Спирит прав. Отличный вечер начинается. Спокойный. Зачем лишний раз шуметь? Лучше тихонько пойти, пройтись, проветриться. Устранить лишние источники шума, проверить пару-другую схем, может, из того же "Атласа". Кто знает, как оно обернется. Такой славный вечер.
И вернуться до возвращения Спирита, который застанет напарника мирно сопящим в подушку и будет назавтра отпускать замечания типа: "Это мне святое дело быть сонным, а ты завязывай со своей спячкой, блин, да у тебя твоя депрессия уже полгода, задолбал ты меня уже с нею".
Смешной он, этот Албарн. Маниакальный период, судя по его реакциям, задалбывает его куда больше.
Так что... пусть будет пока депрессивный.

Март - 18 июня 2012

@темы: Soul Eater

---

Gungrave. Сказка с несчастливым концом.

Название: Сказка с несчастливым концом
Источник: Gungrave
Бета: нет ее и не было
Формат: драббл (666 слов)
Жанр: джен, сказочная АU. Персонажи: Макдауэлл, Хит, быстрорастворимая ОЖП.
Рейтинг: PG-13 (за суровые истинно сказочные реалии)
Написано по

заявке

по заявке с GunGrave Fest:
"Все. Заколдованный мир, все персонажи - фольклорная нечисть. Демоны, вампиры, оборотни, русалки, эльфы и сгустки тёмной материи. Кого кем обратить - на вкус автора. АУ, юмор"
Предупреждение: С юмором несколько не сложилось. Также использована традиционная нечисть британского фольклора. Но тема может быть продолжена - есть пара-тройка идей насчет Паундмакса и Ли.

Еще до того, как была вбита первая свая причала, до того, как в фундамент первого дома лег камень, еще до того, как сапоги поселенцев оставили след на прибрежном песке - этот город уже был. Люди, пришедшие на это место, начали ломать и мять, взрывать и перекрывать, прокладывать и возводить, но они не были первыми.

Старые обитатели - потеснились. Новые, те, что приходят с людьми, живут рядом с людьми и среди людей - посмеялись. И стали жить дальше.

- Врешь! Ой, врешь - девушка в слишком цветастом, слишком деревенском платьице, с чересчур яркой косметикой и выговором провинциалки, но свежая и какая-то особенно яркая, сияющая рыжими кудряшками в свете фонарей. Смеется, надувает губки и снова повторяет: - Вот так вот кружите, кружите голову, а затем бросаете. Все вы так. И врешь ты все.
- Вот тебе крест, не вру. Джилл, солнышко, ну разве могу я врать?
У кавалера ее глаза честные-честные, глубокие. Где-то на дне - смешинка. Умный. Знает, что будет, если пойдешь по темной аллее вслед за такой Джилл, Джилл-паленый-хвост, путеводным огоньком. Моргнешь - и след ее простыл, и окажешься ты на глухих задворках, до рассвета назад дорогу искать будешь. Это в лучшем случае.
Огневки часто наводчицами работают, и любят они это дело. Но не сегодня. Сегодня можно просто прогуляться, от фонаря до фонаря, под локоток ведет хоть и не добыча, не по зубам, но галантный.
Только руки уж очень холодные.
- Вот, видишь там автостоянку и супермаркет? Восемнадцать лет всего назад там кладбище было, старинное. Эх, видела бы ты, какой там у меня склеп был роскошный. И часовенка рядом, со звонницей.
- Да тебе и пятидесяти нет, Гарри, кровосос ты малолетний. А еще ко взрослым женщинам пристаешь!.. Ой.
Сказать "ой" - это еще довольно сдержанно, если поперек дороги у тебя неожиданно оказывается большой, больше овчарки, больше дога или волкодава, пес. Кудлатый и черный, ни одного пятнышка.
- Ой, жуть!
Не рычит, не издает ни звука.
- Иди-ка сюда, жуть!
Пес чуть машет хвостом, вежливо уступает девушке дорогу. Тычется носом Гарри в ладонь.
- Да, настоящая Жуть-с-церковного-двора. И свидетель, что я тебе ни слова не соврал. Скажи, Брендон?

Существует поверье, что первый покойник, похороненный на новом кладбище, охраняет его от дьявола. Чтобы не подписывать на эту работенку человека - на северной оконечности кладбища похоронить нужно черного пса без единой отметины.

Джилл чуть притушает свой свет и застенчиво накручивает прядь волос на пальчик. Таким, как Брендон, можно верить.
В круге света уличного фонаря видно, как двое юношей пожимают друг другу руки. Один, в дешевом, но пижонистом светлом костюме - лицо бледное, зрачки расширены, он похож на начинающего наркомана. Второй по виду типичная уличная шпана, длинные волосы, увязанные в "хвост", изношенная безрукавка. Штаны то ли порваны, то ли за ними волочится... хвост?
Нет. Вам показалось. Вы этого не видели. Это как Джилл, болотный огонь, что гаснет и исчезает в свете фар проезжающего мимо автомобиля. Гарри с трудом уворачивается от летящих из-под колес брызг. Брендон отряхивается и с любопытством разглядывает расплескавшееся в луже отражение бледной городской луны пополам с отсветами неоновой вывески супермаркета.

- Ни слова, черти б меня взяли, не соврал, - с совсем другой интонацией повторяет Гарри. - Знаешь, Брендон, чего я здесь хочу?
Не просто асфальт тонким слоем. Я хочу тридцать, сорок, сто этажей сверху и столько же вглубь. Чтобы и следа этого кладбища не осталось. В прах. Не хочу помнить. Как мне там перегрызли глотку. Как оставили в склепе. Хочешь - сдохнешь насовсем, а не хочешь как хочешь. Во ведь упыри. Восемнадцать лет вроде прошло, а до сих пор зло берет.
Брендон сдержанно, по-собачьи, вздыхает.

Ведь в иных местах верят, что обязанности кладбищенского охранника исполняет именно последний покойник, вплоть до следующих похорон. И неважно, что на том старинном кладбище частенько прятали свежие трупы. Иногда хоронили даже, неглубоко, пару раз копнут и хорош. Неважно и то, что ни освоиться на новом месте, ни дождаться смены не довелось - уж очень быстро супермаркет построили.
Оставили его и Гарри - последнего и предпоследнего упокоенного - без дома даже в загробной жизни. Без злого умысла, ничуть.
Обычный бизнес, ничего личного.

@темы: Gungrave

---

Игра на тридцать пальцев. Все хорошо.

Еще один эпизод

- Конечно же, поезжай, - сдувает с лица прядь волос, но та возвращается на место. Тогда Джи, наклонив голову вперед, берет беглянку, накручивает на палец.
- Это семейный праздник, - я как будто оправдываюсь в том, что вынужден оставить ее в одиночестве. И тут же понимаю, что выбрал не самое лучшее оправдание, вообще не вариант. Джи просто не знает, о чем речь. В ее представлении слова "семейный" и "праздник" склеиваются только в прием на триста персон. Событие светской хроники.
- Так и езжай, конечно же - кивает Вик. "Праздник" для него - это что-то, что не имеет ничего общего с понятием "семья". Явно.
В руках у него "амбарная книга" - зеленая, неофициальная. "Неофициальная" означает, что заполнена она криво, и содержит замечания не по делу. Самые разнообразные - вплоть до списка покупок на завтра. И сейчас Вик явно вычеркивает из него что-то действительно вкусное. Джи примечает эту хозяйственность и одобрительно кивает:
- Ну, ты же завтра уежаешь.
- Ну, мы тут сами управимся.
- Конечно же, управимся. Выживем.
- И образцы выживут, - захлопывает Вик "амбарную книгу". Джи приобнимает его за плечи. Оба улыбаются мне очень хорошо и добро:
- Все будет в порядке. Уезжай и возвращайся.
- Поздравь от нас сестру с днем рождения.
- Ну... тогда я пошел, - удивляюсь я.
- Иди.
- Иди.
- И в следующий раз ври получше.
- У тебя же месяц назад был день рождения.
- А послезавтра, говоришь, день рождения сестры.
- Я еще переспросила, родной ли - да, сказал, родной.
- Соврал бы нам что-нибудь поинтереснее.
Я поворачиваюсь к ним спиной, чтобы не видели, как мне смешно. Ну да. У меня две сестры - старшая и младшая. Обе сводные. Но рассказывать эти подробности ни Джи, ни Вику? Лучше не надо.
Уж очень они оба сейчас довольны.

@темы: Авторское оригинальное

---

Soul Eater. Двадцать минут

Название: Двадцать минут
Источник: Soul Eater
Бета: нет ее и не было
Формат: мини (1029 слов)
Жанр: занавесочная история, гет, все хорошо
Персонажи: Медуза, Штейн (пара эта - на совести создателей), Албарн и Мака - упомянуты.
Рейтинг: PG-13 (за производственный травматизм)
Предупреждение: флафф этой истории запределен, господа.

читать

С настенного календаря в меддиспансере сдергивают лист "29 февраля", и в Городе Смерти начинается весна.
Весна со светло-серым небом, белым мокрым снегом, с мечущимся между стен и лестниц сырым ветром. И, конечно, с диспансеризацией. Потому как только погода улучшится, то повылезут из зимних своих гнезд монстры и потянутся на природу исследовательские и охотничьи экспедиции. Да и штатные забияки из учеников последнего набора тоже наверняка захотят подуэлировать. И почти у всех, кто поопытнее и постарше - непременно даст знать что-нибудь из старых или новых ранений.
Весна все-таки. Потому - диспансеризация. И по этой причине доктор Штейн сидит за столом сиднем, и никуда не катится на своем стуле, а прилежно заполняет медкарты. Ну, достаточно прилежно. Достаточно четким почерком, достаточно подробно. Для себя же ведь. Ему же еще иметь и иметь дело с этой мелочью и их растяжениями на тренировках, травмами после заданий, аллергиями на все подряд и...
- Конечно же, нету такого средства! Думаешь, если бы было, то я бы сама не воспользовалась бы? Ну-ну, нечего тут сырость разводить. Это я тетка, а ты еще растешь. Все у тебя вырастет. Держи салфетку. И скажи в коридоре, чтобы следующий через двадцать минут заходил.
На стол шлепается очередная медкарта. Слышится топот, захлопывается дверь. Не поднимая головы, Штейн интересуется:
- Перекур?
- Перекур, - слышится в ответ усталое. И еще: - Хотите дымить, доктор, так распечатайте окно хотя бы.
Из-за ширмы видно, как медсестра Медуза устало распрямляется за своим столом, потягивается - высунулись белые ладошки, сплелись, изогнулись в запястьях и снова исчезли.
- А я в форточку.
- Не надо в форточку. Весна так весна. Тепло. - Медуза медленно поводит затекшими плечами, потягивается уже всем телом. - И можете передать этому донжуану Албарну, что у его дочки первый размер груди уже. Пусть постыдиться волочиться за мной.
- Он обрадуется. И будет за вами волочиться еще более радостно в благодарность за такую хорошую новость.
- Тогда не надо. Окно...
- Хорошо.
Ко вскрытию запечатанного окна Штейн подходит обстоятельно: аккуратно, но настойчиво, помогая себе затупившимся скальпелем. Процедура осложнена неустойчивым положением хирурга, который все-таки не дотягивается до верхней щеколды и вынужден встать на свой любимый стул. Стул любимый, но на колесиках. Но проверенный и надежный, а значит - все же лучше, чем пытаться снять с подоконника горшки с беспорядочно и буйно торчащими во все стороны побегами неизвестно чего. Определить вид растения не представляется возможным - почти от самого корня стебли переходят в раскидистые векторы. Обычное дело - трансформация под влиянием магического поля, а источников этих полей в Академии не счесть.
Правда, комнатные растения отчего-то особенно охотно мутируют только здесь, в медблоке. Почему так?
Разбухшая рама поскрипывает. Угрожающе потрескивает в ней стекло. Векторы покачиваются в горшках. Но операция все же проходит без осложнений. Ну почти без. Потому что в конце концов стул все-таки предал хозяина и малость откатился.
- Вы как? Чем ударились? Где больно? - с углом стола Штейну в падении удалось разминуться, а вот то, как приложился он об пол, точно было слышно на весь этаж. Попыток встать пострадавший не делает, только трет ушибленный затылок, но гримаса боли неожиданно переходит у него в улыбку:
- Ну вот. Теперь и я у ваших ног.
Медуза всплескивает руками, ветер, ворвавшийся в окно, треплет ей полы халата - на секунду кажется, что она сейчас от возмущения утратит вес и взлетит к потолку.
- Вот только травм на производстве и домогательств мне только и не хватало! Давайте, я посмотрю.
- Шишка будет, несерьезно. Чашка вашего знаменитого чаю и все как рукой.
- Голова не кружится? Не тошнит?
- От вашей заботы у кого угодно голова пойдет кругом...
Медуза от слов этих становится встревоженно-серьезна, но зря: выясняется, что Штейн не так уж сильно головой ударился, просто делать комплименты его в свое время учил Албарн, только и всего - а значит, можно ограничиться холодным компрессом пострадавшему на голову и устным предупреждением, что еще одна такая медвежья попытка заигрывания будет чревата только куда более тяжелыми травмами.
- Ведь это же правда, что вы можете человека одним пальцем убить? - светским тоном уточняет Штейн, одной рукой он прижимает к затылку мокрый бинт, а другой пытается добраться до кружки.
- Каждый дурак может. Не торопитесь, не заварилось еще.
Эти слова истинны, по крайней мере по отношению к персоналу Академии, где все сотрудники обязаны сдать обязательный минимум физподготовки и рукопашного боя. Очень способствует эффективности педагогического процесса.
Чай горяч, вяжущ и горчит.
- Может, тогда чем-нибудь сладким переложим?
- Слухи о вас, доктор, к сожалению, верны: вы и вправду жуткий изувер. Только истинному садисту может прийти в голову пить травяной чай с сахаром.
- Помилуйте, уж на что я непритязательный экспериментатор, но даже для меня сахар - это слишком грубо. А как насчет меда?
Мед в стограммовой пробирке очень прозрачный, почти бесцветный. Но стоит откупорить пробку - и дух заполняет комнату, спорит с извечными запахами лекарств и дезинфекции.
- И вы что его, в кармане халата все это время держали? Разбили бы! И откуда?..
- Неприкосновенный запас. Бывает же, что жизнь внезапно становится очень горькой, так?
Медуза посмеивается и слизывает каплю пробы с запястья, отмеряет в кружки поровну, мед тоже малость горчит, но как-то иначе, подходяще к чаю, но все равно Штейн явно врет, если и не во всем, то отчасти точно. Не может быть этот мед кактусовым, и уж тем более со своего участка, пусть даже Штейн и доказывает, что пчелы были нужны для какого-то эксперимента, да и чем только не займешься в одиночестве и со скуки, сейчас-то другое дело, сейчас если не обязанности преподавателя и куратора, так вот - диспансеризация...
- Сказали бы лучше честно, что вознамерились меня отравить.
- Ни в коем разе. Можете взять пробирку на анализ и удостовериться.
- С удовольствием узнаю, чего вы туда намешали. Но было вкусно.
- Чашки давайте вымою.
- Заодно компресс себе намочите. Нагрелся уже.
Медуза поливает остатками спитого чая растение, смотрит сквозь листья-стрелки, видит в стекле свое отражение - и взблеск очков Штейна, то, как он украдкой взглянул, не отрываясь от мытья посуды. Через приоткрытую створку веет уже холодом, Медуза ежится, запахивает халат и захлопывает окно.
Штейн смывает с мизинца чернильный след только лишь затем, чтобы измазаться по - новой, и запоздало вспоминает, что так и не успел закурить. Но момент упущен: в дверь уже стучатся и, не дожидаясь ответа, просовывают голову - двадцать минут истекли.


29 февраля, 13 апреля 2012 г.

+фанарт, вхарактерный:

вот он

@темы: Soul Eater

---

Soul Eater. Сыграй это.

Название: Сыграй это
Источник: Soul Eater (аниме, а конкретно - слитая во всех отношениях концовка 45 серии). Если еще более конкретный материал, то вот, например. Отличная иллюстрация ситуации: s019.radikal.ru/i623/1204/26/a6ac27e263c8.jpg
Бета: нет ее и не было
Формат: мини
Жанр: джен, сентиментальный малость
Персонажи: Штейн, Албарн, Мьелльнир Мария.
Рейтинг: PG-13 (кровавые непотребства не описываются, а вот парочка слов низкой лексики присутствует)
Предупреждение: тяжеловатая штейновская POV. Тяжеловатая - это еще мягко сказано.
Саммари: Как сыграть приступ вины, когда не знаешь, что это такое.

Читать? Читать.

Вспомни. Вспомни. Как это делается. Тебя же учили, как это делается.
Вернись и вспомни. Те давние времена, когда твоя история болезни еще умещалась в одном шкафу. В голове у тебя уже тогда был явный недокомплект винтиков, слишком явный...
Это уже тогда приводило к проблемам. Уже тогда все завертелось, все закрутилось именно тогда, а новый винтик был уже потом, а пока - поворот за поворотом -
следует вспомнить события десяти-, одиннадцати-, двенадцатилетней давности.
Да. Ты помнишь.

+++

- Блин. Теперь мы точно огребём по полной программе.
- Огребем? За что? - тогда тебе непонятно, а сейчас ты уже и не помнишь, что такого сделал. Не суть важно. Постоянно так было - стоит заняться чем-нибудь интересным, немедленно кто-нибудь обязательно является и начинает голосить.
Нет. В тот конкретный раз крика не было. Потому что явился Албарн, а он хоть и был сопляком, и ты был сопляком, и вообще... Неважно. Важен тот факт, что тогда вы были напарниками. А это означает, что огребать придется вместе, только вот....
- За что?
- В смысле? - Албарн яростно ерошил свою уже тогда довольно беспорядочную шевелюру. И уже тогда у него было обыкновение первым делом хвататься за голову и редкостно тормозить. Редкостно, но недолго. Вторым этапом является обычно...
- Ты еще спрашиваешь, за что? До тебя что, не дошло, что ты только что...
Каждое "что" сопровождалось каким-нибудь рукоприкладством. Ладно, неважно. Важно, что, откричавшись, получив пару тычков сдачи, Албарн резко тебя отпускает и начинает ходить взад-вперед. Аж голова кружится. Это он так думает. Причем вслух. Ну, если это можно назвать "думать".
- Так-так, мы в жопе. Плакала стипендия. Ненавижу доширак. Придется опять подрабатывать. Опять рыбный ресторан. Ненавижу разделывать рыбу. Так. Может, никто и не заметит? Нет, такое хрен не заметишь... Так. Значит, половину этого мы закапываем... копать умеешь?
Что уже тогда Спирит Албарн умел прекрасно - это с блеском выворачиваться из разных ситуаций, грозящих ему неприятностями. Умеет перекладывать с больной головы на здоровую, прятать концы и хватать самый лучший кусок пирога со стола. И при этом сохранять репутацию... да, бабника, ветренника, лентяя и распиздяя.
- Ха. Да на твоем фоне я просто лапочка.
Ладно, неважно, для фона ты у него или это какая-то его очередная шутка. Это понимать необязательно. Главное то, что Спирит Албарн думает, или как этот там процесс у него называется... и действует тоже - совершенно хаотично. И - что самое удивительное - эти его действия совершенно неожиданно приводят к успеху.
Поэтому пусть это самое... подумает.
Как переложить на здоровую голову, с твоей больной, уже кружащейся, вот же разбегался, кругами, беспорядок, два круга налево, три направо, еще один налево...
- Эй! Штейн! Алло! Очнись!
Я в сознании. Все нормально.
- Ага. То-то я вижу, как у тебя все нормально. Смотри мне в глаза! Пять минут назад точно так же нормально было, или хуже?..
Не уверен. Сейчас вспомню. Нет. Хуже. На порядок.
- Ага! - это "ага" явно выражает какую-то даже радость. Поразительно дурацкое существо этот Спирит Албарн. Только что чуть ли не слёзы лил, оплакивая свою грядущую судьбу раздельщика ресторанной рыбы, а то вдруг взбодрился. Что изменилось?
Концы этой логической несостыковки спрятаны надежно даже от тебя.
- Так-так. Сейчас же мчимся в студсовет, говорим, что началась стихийная драка, что мы сами еле отмахались, что...
Он уже машет руками, объясняя, что и как следует говорить. Он в своей стихии.
Албарн не из самых успевающих, зато он ходит в драматический кружок. Вряд ли он там узнает для себя что-то новое, скорее, рассчитывает закадрить эту блондинку из параллельной группы... неважно.
Важно то, что он всегда рассчитывает на лучшее, таскает каштаны из огня, обжигается, шипит, но никогда не сдается. Патологический оптимист - для него любая неудача как в первый раз. А потому вы оба получаете либо горячих люлей, либо...
Да, самый лучший кусок пирога. На меньшее у вас двоих слишком большой аппетит.

+++

- А ты был вообще в отключке, что произошло, не помнишь. Ну, эти твои помутнения! Не помнишь же?
Почему же. Кое-что помню. Помню, было очень интересно...
Албарн резко, на всем скаку, прерывает фразу. И с расстановкой выговаривает:
- Ты. Ничего. Не. Помнишь. Уяснил?
Плохо говорит. Противным учительским голосом. Нависает ростом. Ммм... Как все интересно поворачивается...
- Алло! Штейн! Вы решили убиться о собственное лезвие прямо здесь и сейчас? Это ваше окончательное решение? Считаю до двух...
В голове что-то явственно скрипнуло. Когда-нибудь нарезка не выдержит, слетит. Но не сейчас. Все под контролем.
- Отлично. Отлично. Ты молодец, я молодец, мы дружно идем признаваться и виниться, так?
- За что?
- Ладно-ладно, никто не виноват что так нехорошо вышло, ты тоже не виноват, но давай, сделаем вид, что стыдно, ладно? Так удобнее.... ну, так хотя бы не
исключат из Академии. Ну, выдашь типа: "был напуган". Вот и все.
- Не был я напуган.
- Я это знаю. И ты не виноват, ну... Во! Придумал. Короче, можешь сделать как в том упражнении на прошлой неделе, ну?
Прошлая неделя? О чем это он?
- Ну, когда я тебе чуть связку на запястье не разрезал. На левом.
А, как же. Помню. Упражнение на синхронность действий. Дурацкая штука. Типа как укрепляет эмоциональную связь и бла-бла-бла. Нету у меня эмоций. А Албарн все время резко дергался. Вот и допрыгался. Потом почему-то долго передо мной извинялся. Непонятно, правда, за что.
- Да! Давай, повторяй за мной.
- Зачем?
- Никаких "зачем". Делай, как я. Встал. Руки по швам. По швам куртки! Вот так. Теперь голову опустить. Сгорбиться. Не согнуться, а сгорбиться. Ну, типа как тебе что-то на шею давит. А теперь смотри на пол, как будто ты скальпель уронил. И выражение лица... Не улыбайся! Ни в коем разе. Лучше носом шмыгани, или в угол посмотри. Да-да, вот точно так же, когда до нас докапываться начнут, точно так же сделай. Будто ты не просто скальпель уронил, а еще и не помнишь, где именно ты его уронил. М-да. Ладно, ты молодец. А теперь скажи всего два слова...
Ты делаешь все как он сказал. Он больше понимает в таких вещах. Он отлично объяснил, а ты, видимо, все правильно сделал, потому что вас не исключили, и вы продолжаете учиться вместе, вы растете, и все идет к тому...

+++

...Что десять, одиннадцать, двенадцать лет спустя ты, как ни странно, все еще жив, и почти все живы, и ты все-таки никого не убил... или убил? В любом случае, опять что-то такое сделал. Что-нибудь не очень поправимое.
Потому что откуда тут взялась Мария? И почему взгляд у нее как у не очень крупных лабораторных животных, из которых нужно приготовить учебные образцы?
Обычно у нее бывает такой взгляд, когда она кого-то хочет убить. И может. И вообще... да, ты явно что-то сделал совершенно не то.
Взгляд у Марии испытующий. Она не Албарн, она не тормозит. Просто очень большая инерция. Но, когда разгон для удара взят - уже не остановишь. Она сомневается. В норме ты или нет. И что с тобой, таким, делать дальше. И будет ли у тебя вообще это "дальше".
Неизвестно. Она сильная. Она может. Может и попытаться. Интересно, что же тогда получится... Хммм...
Нет, не годится.
Вспомни. Вспомни. Как это делается. Как изобразить то, чего нет.
Вернись и вспомни. Как изобразить сожаление. Стыд. Приступ вины. Все эти штуки, которых ты совершенно не чувствуешь. Ни тогда, ни сейчас. Какой от них толк?
Поступаешь правильно - хорошо, поступаешь неправильно - пытаешься все исправить, а если чего-то не исправить, то принимаешь, но где сказано, что для этого нужно обязательно что-то чувствовать?
Да необязательно. Неважно, что вообще чувствуешь. Важно то, что ты делаешь.
Да. Конечно. Только вот Мария этого не понимает. Она сейчас решает, стоит на тебя нападать, или нет, годишься ли ты на что-нибудь или нет, окончательно ли ты чудовище или все-таки нет. И у тебя может и не оказаться вообще никакого "потом", чтобы исправить все, что ты натворил, что бы это ни было. Потому..
Потому ты помнишь, что надо делать. Как когда-то напарник научил.
Набрать воздуха, шумно выдохнуть. Сгорбиться. Нашарить в кармане пачку сигарет, попытаться прикурить. Руки дрожат - это не наигранное. Ты устал. Тебе фигово. Ты избегаешь смотреть в глаза. Ты говоришь:
- Я виноват.
И надеешься, что тебе поверят.

27.03-5.04.12

@темы: Soul Eater

---

Soul Eater. Вещие сновидения.

Название: Вещие сновидения
Источник: Soul Eater
Бета: нет ее и не было
Формат: мини
Персонажи: Албарн, Штейн, насекомус.
Рейтинг: PG-13 (за изощренные оскорбления)
Примечание: Еще одна зарисовка времен совместного обучения этих двоих. И о том, что не все боевые задания проходят гладко.


Вчера был этот разговор:
- Знаешь, семпай, мне сегодня такая ерунда приснилась...
- Не знаю. Я хочу знать, что сейчас приснится мне прямо здесь и сейчас, если кое-кто не будет мешать. И вообще, дай мне учебник.
- Какой именно?
- Потолще. Помягче.
- Держи конспект. Только слюнями не закапай.
- Какими слюнями?
- Если кое-кто имеет манеру спать с открытым ртом...
- Ах ты еще и подсматриваешь за мной? Во сне? Ах ты...
- Албарн, к доске! Штейн - еще одно предупреждение, и вы с вашим Оружием отправитесь писать объяснительную.


Но это было вчера. А сегодня ночью оба сидят в засаде, согнувшись в три погибели под крышей и время от времени выглядывая в слуховое окно. Под нагревшейся за день кровлей невыносимо жарко, пахнет голубиным пометом и пылищей. Снаружи слышен только надсадный мяв апрельских котов. Скучно.
- Так что приснилось-то?
- А?
- Говоришь, ерунда?
- Полная. Что вокруг то ли цирк, то ли какая-то арена. А я наверху, иду по канату с закрытыми глазами.
- Бред. Как ты мог знать, что вокруг, если ничего не ви... Ага. Кажется, клиент попер.
По черепице чиркает множество заостренных ножек, шоркает суставчатое тело - "клиент" почуял своих охотников, клиент желает хорошо перекусить этой ночью...


Полчаса спустя.
- Семпай, не время для паники.
- А по моему так самое оно! Или у тебя все-таки есть план?
- Нет. Просто... паникующих съедают первыми.
Все это - на бегу. Черепица весело скользит под ногами, а следом, взблескивая в лунном свете, поспешает охотник перекусить. На треть похожая на многоножку, на четверть - смахивающая на хорька, а остальное - у Спирита не так уж и плохо с дробями, и устным счетом, но обстоятельства не способствуют - остальное в наружности твари намекает, что в числе ее предков были консервные ножи.
Ну и Смерть с ней, с наружностью, нас к ней не целоваться послали, и затея отчекрыжить голову из засады, одним махом была бы не так плоха, если бы не...
- Штейн, ты чё - реально голову с задницей спутал?
- Попробуй тут разбери... где у нее голова... - Мастер облажался, Мастер убегает, тварь явно упражнялась бегать на стайерские дистанции, с которыми у Мастера Штейна давняя и взаимная нелюбовь. Болтливое Оружие побоку. Плащ, за который только что пообкусали - безумно жаль.
На бегу Штейн успевает задуматься, переварился ли кусок ткани, а если нет - то не поздно ли будет его извлечь и пришить на место... вскрыть и извлечь... Увлекается, с трудом успевает затормозить на краю. Улица, разделяющая два квартала, слишком широка.
Противник приближается. А здесь, на углу крыши, без пространства для маневра... с угрозой быть смахнутым вниз, или ахнуться по собственному почину, просто не удержав равновесия с косой вместе.
Но от крыши тянется действительно - попробовал руками - хорошо натянутый трос. Вон к той башне, а там и лестница вниз, и...
Вариант? Вариант. Всего-то метров двадцать. Внизу холодные стены и квадратики брусчатки.
- Метров двадцать куда? Прямо или прямо вниз? - взблескивает лезвие косы, но тут же замирает, когда Штейн перехватывает древко поудобнее. Шест такой себе, но уж какой ни на есть. Вперед.


- Кассандра Штейн! Сибилла ты ж, блин, Франкен! Тебя с твоими вещими сновидениями!
- Сновидения тут не при чем. Это был наилучший вариант.
Все это было уже после: фыркающий, отряхивающийся и хорохорящийся Спирит:
- В лепешку расшибиться - это тебе лучший вариант?
Штейн оглядел лоскут плаща в руках. С лоскута капало.
- Как думаешь, отстирается? И ты бы точно не разбился. Зачем тебе-то бояться?
- Ага, с чего бы это я испугался? Да уж, мне совершенно нечего не страшно! И выбрось ты эту дрянь.
- Не выброшу. Дома пришью, - действительно, чего тут такого? Оружию в боевой форме такое падение ерунда, а уж как удержать равновесие - тут уж его, Штейна, забота. Ничего особенного.
Отвернувшись, Спирит торопливо трескает душонку чудовища, и дает себе молчаливое обещание никогда и никому не рассказывать. Что, там, наверху, примерно на половине пути он сам все-таки зажмурился.

21.03.12 23.20-23.40

@темы: Soul Eater

---

This is my life.

Написано в рамках флеш-моба, если я все верно помню.

Название: This is my life.
Персонажи: Я, мое шизофреническое расщепление личности (Автор, Хулиган, Зануда, Мудак, Ди-джей), мои невидимые друзья - Тайлер Дерден и Грегори Хауз. Упоминаются фанонные и авторские персонажи. Музыкальное сопровождение - "Turn the page" в кавер-версии Металлики.
Рейтинг: Детки в школе уже этому всему научились, я ничего нового не добавлю.
Жанр: чересчур откровенное покаяние в грехах в импровизированном режиме.
Предупреждения: Автор по-прежнему ненавидит писать дисклеймеры.

читать

В комнате размером примерно пять на три метра стоит разложенный раз и навсегда двухспальный диван. И два письменных стола. И тумбочка из-под телевизора. И планшеты в углу. И ватманы за диваном. И две полки нависают над столом. Из-под дивана выползают обувные коробки, набитые вовсе не обувью. К стене прислонен раскладной мольберт, исполняющий обязанности вешалки. Свободный пятачок пола занимает офисное креслице на колесиках. Такая, значится, мизансцена... Плюс большая, метр на полтора, репродукция Шишкина "Строевой лес в курской губернии". С плаката на двери улыбается прачеттовский Смерть - изуродованная фотошопом репродукция Пола Кидби.
Если вы собираетесь читать это - лучше не надо. После парочки страниц вам здесь быть не захочется. Так что забудьте. Уходите. Валите отсюда, пока целы.



- Пошли вон отсюда, мальчики и девочки, - ухмыляется растянувшийся во весь рост на диване Тайлер и потирает бок. - Не видите, тут и так очень тесно.
- Но если хоть кто-то увидит здесь прямое цитирование - тот может остаться, - чешет нос Зануда-внутри-меня.
- Подумаешь, бином Ньютона! После такой подсказки в виде меня, только ленивый не догадается, что это что-нибудь из Паланика, - и Тайлер чешет другой бок.
Ушибы и ссадины, заживая, очень чешутся. И Тайлер совершенно не похож на Брэда Пита.
Я хмыкаю и включаю компьютер. Автору-внутри-меня стыдно даже посмотреть на гигантский список.
Этот гигантский список.
Фиков, которые не знакончены. Фиков, которые не могут быть закончены без допинга, сотрясения мозга, необратимых повреждений организма. Ах да, еще фиков, которые в виде неприкаянных идей бродят по моей голове. Грызут мой мозг. Едят его столовыми ложками и требуют добавки.

- Только не вздумай ныть, я тебя умоляю! - Тайлер закатывает глаза. Эту привычку он явно позаимствовал у Марлы.
- Хочешь, я тебе покаюсь? - я сижу на стуле, поджав колени, ссутулясь.
- У тебя есть переносная исповедальня, кайся сколько хочешь.
Переносная исповедальня действительно есть - картонная моделька, один к одному, пригодна для надевания на голову и употребления по прямому назначению: проведения исповедей в полевых условиях.
- Ладно уж, обойдусь так - машу рукой я и сообщаю: - Я пишу свой текст.

Слова "ориджинал" не существует в лексиконе присутствующих в данном помещении.

- Свой текст? Ты его уже лет семь пишешь!.. В жанре антинаучная фантастика!.. - Тайлер лениво машет рукой. - Воз и ныне там. Тоже мне, новость.
- Нееет. - качаю головой я. - Еще есть гнусный текст по заказу, идея попсова, исполнение ужасно. Хреново осознавать, что я такой криворукий творец, что ничего лучше, чем этот текст, я написать не могу. Вот это действительно хреново.
- Ты начинаешь жаловаться. Пшла на...
-... на хрен. - заканчиваю я. - С большим удовольствием. Однако моя личная жизнь тут совсем не при чем. Налицо творческая импотенция.
- Нда, то единственное предположительно НЦ, что ты накропала, оно было...
- "Неубедительно" - это еще мягко сказано.
- "Мягко" - это подходящий эпитет.
- Твою ж мать. Да. Хотя... - и тут появляется Хулиган-внутри-меня.

- Это будет слэш! - орет Хулиган. - Это будет сцена жанра "отыметь", черт побери! И меня не волнует, как, но я это напишу!
- А как же моя репутация? Как же чистое реноме антислэшера? - волнуется Диджей-внутри меня.
- Неважно, какую гнусную мерзость я напишу. Если я это сделаю хорошо - то уже неважно - выносит приговор Автор-внутри меня.
Хулиган-внутри-меня почесывает совесть, совесть послушно разворачивает список правил, среди которых значится:
"Никогда не издевайся над персонажами произведения более, чем над ними уже поиздевался автор".
- Нууу, это правило действенно лишь в том случае, если одалживаешь чужих марионеток. А как насчет правил издевательств над своими собственными? - ехидствует Мудак-внутри-меня.
Зануда-внутри-меня поспевает, как всегда, к шапочному разбору, размахивая какой-то выдранной из библиотечной книжки страничкой и вопя:
- Правило номер Шесть! Правило номер Шесть!
И все читают вслух правило номер Шесть:


6. Будьте Садистом. Неважно, насколько милы и невинны ваши персонажи, пусть с ними происходят ужасные вещи - чтобы читатель смог понять, из какого теста они слеплены.

- Кто автор? - прикусывает губу Автор-внутри-меня.
- Воннегут, вестимо, - с гордостью констатирует Зануда.
- Круууто!.. - присвистывает Ди-джей.
- Тебе еще нужен творческий толчок в мягкое место? Или этого хватит? - риторически вопрошает Мудак.
- За дело! Пусть будет насилие! Насилие и кровища! - потирает мускулистые руки Хулиган и заставляет меня положить руки на клавиатуру.

Когда появляется Хауз, в комнате пахнет разлитым вермутом, свежеоткрытым белым сухим, кислыми абрикосами и сигаретами Тайлера. Хауз косится на монитор, вольготно располагается на диване, ловко двинув костлявым локтем Тайлера в больной бок.
- Она опять пишет заезды на самоубийство?
- И еще про биологические механизмы. Интересно, почему инженеры пишут научную фантастику о медицине, а медики - про архитектуру будущего?
- Всегда приятнее копаться в том, о чем имеешь весьма смутное представление.
Зануда-внутри-меня откликается на это размытым:
"Писать нужно либо о том, что знаешь очень хорошо, либо о том, чего не знает никто".


Хулиган подпевает музыке в наушниках:

On a long and lonesome highway east of Omaha
You can listen to the engines moaning out as one long song
You think about the woman or the girl you knew the night before

But your thoughts will soon be wandering the way they always do
When you're riding sixteen hours and there's nothing much to do
And you don't feel much like riding, you just wish the trip was through

Да-да-да, дорогие радиослушатели, так все и произошло, и это была любовь, или что-то вроде, а затем снова ночи, дни и ночи одиночества, и это было бы грустно, не будь это настолько банально - вещает веселый голос Ди-джея на моем невидимом радио.

И снова это гребаное одиночество, без которого невозможно написать хоть что-нибудь оригинальное, и учебник для медвуза "Нервные болезни", чтение которого породило очередную грызущую мой череп идею для фика, и страх, и отвращение, и весело смеющийся призрак Хантера Томпсона проходит мимо, когда я смотрю телевизионные новости. В которых после репортажа про маньяка (продолжение следует!) идут веселые советы о борьбе с осенней депрессией. И было бы это смешно, не будь это настолько страшно. И можно было бы над этим расплакаться - но правда настолько абсурдна, что смех пробирает.

Алкоголь, музыка, мусорная жратва, снова коньяк, который не любит Тайлер. В сочетании с обезболивающими, которые приносит Хауз. Эти двое повязаны не дружбой. У них любовь. Любовь к наркотикам крепче любой иной любви, она крепка, она пока смерть не разлучит вас.

Автор пишет.
О том, как медленно сходит с ума весь отряд наемников с веселым капитаном во главе. Сходит с ума постепенно, и аккурат настолько, чтобы прийти к концовке, которую придумал Хирано Кота.
О том, как два самурая-дезертира из противоборствующих армий, вместо того чтобы убить друг друга, стали друзьями, и как они пытаются наладить хоть какую-то жизнь посреди постапокалптической разрухи киберпанковской альтернативы войн Средневековой Японии. И "Семь самураев" Куросавы Акиры к этому не имеет почти никакого отношения.
О том, как два последних в своем роде, враждовавших и друживших тысячелетиями, Повелителя Времени вместе чинят последнюю на двоих машину времени, для того чтобы она досталась выжившему в их последней дуэли. И наплевать при этом на права канала ВВС.
О том, как Стрелок преследует Человека в Черном, и плевать, что Стивен Кинг тут совсем не при чем, а пески и слезы принадлежат Найто Яширо.
О том, как складывается в волчью яму любовный треугольник, где дело даже не в любви, а в праве собственности, в том числе и на патент. И это уже целиком на совести Автора.

Зануда листает обрывки памяти. Книги по астрономии, клинической психиатрии, сборники стихов Бродского и залежи научной фантастики, школьные учебники, и курс искусствоведения. Еще, еще, еще. Крутит старые фильмы вперемешку с воспоминаниями, извлекает из них мороженое, пули калибра девять миллиметров, зеленые лужайки, горные вершины, канализационные люки.

Мудак ухмыляется через плечо и видит, что Тайлер уснул. Хауз стал мягким и почти плюшевым, ведь его материальное воплощение в моей комнате - грустный медведь в пиджаке и в майке с надписью: "Everybody lies", и баночкой из-под обезболивающего в левой лапе.

Мои невидимые друзья. Я. Моя жизнь.
С плаката на стене ухмыляется черепом Смерть. "...Everybody dies" - заканчивает Зануда. Ди-джей смеется, смеется, и смех ест легкие как сигаретный дым. Заставь своих читателей смеяться. Пусть они улыбаются так же криво, так и ты. Заставь их плакать. Заставь их вспомнить кое-что. Сыграй на их нервах, они же этого хотят. Сделай им предложение, от которого нельзя отказаться, черт бы тебя побрал.

Oo-ooh, out there in the spotlight, you're a million miles away
Every ounce of energy you try to give away
As the sweat pours out your body like the music that you play, yeah

А зачем?
- Because I can, - отвечает героиня фика, очень похожая на меня, но куда более честная с собой.
Because I can write this bloody-shitty-pussy-girley writings.

Later in the evening,as you lie awake in bed
With the echoes of the amplifiers ringing in your head
You smoke the day's last cigarette, remembering what she said
What she said...

Она сказала: "Ты достойна лучшего". Она сказала: "Ты можешь больше".
- То, что каждый из нас получает, не имеет ничего общего с тем, что каждый из нас заслуживает, - так бы ответил Хауз.
- Вопрос не в том, что ты можешь, а чего нет. Вопрос в том, насколько далеко ты готов пойти, - так бы ответил Тайлер.
А я просто это делаю. И это всего лишь часть моей жизни.

31 августа 2010 г.

@темы: Авторское оригинальное

---

Soul Eater. Расстройство неуточненное

Название: Расстройство неуточненное
Источник: Soul Eater
Бета: нет ее и не было
Формат: мини
Персонажи: Штейн, Медуза (чиби!). Албарн, Фри, Эрука и ведьмочки из "Чупакабры" (Риса и Ариса) - на подтанцовках.
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: здесь флафф, романтика и гет. Флафф - потому что никто друг друга убить не пытается.



То, что из библиотеки Академии пропадет книга-другая - этого никто и не заметит. опять же, увести что-нибудь из-под носа у самой Смерти - в этом есть некоторая лихость. Пусть даже это никому не нужный...
- Этот справочник нужен мне. Принеси, будь любезен. И смотри, не обслюнявь по дороге.
Вот Фри и принес. И не обслюнявил, и положил искомое к ногам своей хозяйки. Помахал пушистым хвостом. Хозяйка обрадовалась - несомненно. Даже за ухом почесала. А затем морщится:
- А теперь, тварь блохастая, оборачивайся. Читать будем.


+++


В это же время доктор Штейн открывает нужный подкаталог на своем стареньком компьютере. И произносит уныло:
- Ну что, семпай? Готов? Начинаю читать.
- Читай-читай - отзывается вызванный как консультирующий знаток вопроса, и просто как товарищ суровых школьных будней, Спирит. Ноги бы его в этом доме не было, но Штейн все-таки... попробуй ему откажи.

+++

- Читаю вслух, - солидно откашливается, устраивается на полу и открывает книгу уже превратившийся в человека Фри. Да, хозяйка умеет читать, но книжка явно тяжела для ее ручек пятилетнего ребенка. И сидеть за столом ей неудобно - слишком стулья высокие. И вообще - на то они и слуги, чтобы делать хозяйке удобно. Пусть и слова такие мудреные, и читать при свечах не очень-то удобно, но оборотень не жалуется. Это не служба, а так, ерунда.
- Международная классификация болезней. Класс 1: некоторые инфекционные и паразитарные болезни...
- Нет, не годится. Это я его кое-чем заразила, но не он меня - это точно. Дальше.
- Дальше... новообразования.
- Нет. Дальше.


+++


- Класс 3. Болезни крови, кроветворных органов и отдельные нарушения... Возможно, черная кровь?
- Штейн, не городи ерунды. У тебя ранения от такого оружия были? Не было. Кровь черная была? Не было. Дальше листай.
- Верно. Дальше у нас "Психические расстройства и расстройства поведения".
- Вот! Как раз про тебя. Читай.
Лаборатория освещена только монитором, за окнами темно, и по голосу Спирита непонятно - шутит он или серьезен.

+++

- Да-да, это именно там. Открывай, - хозяйка прихлопывает в ладошки от нетерпения.
- Дальше много. И названия жуткие. Когда ж вы умудрились так приболеть, а? - недоумевает Фри.
- Когда - это неинтересно. Интересно, как же это лечить. У меня аппетита уже нет никакого, все мне надоело, видеть вас не могу...
- Да это же вы растете! Вы же еще маленькая! Знаете, как маленькие щенята... - начинает Фри, но осекается. Хозяйка Медуза, хоть она и выглядит на пять лет - ударить может так, что мало не покажется. Несильно, но больно. И в последнее время за совершеннейшую мелочь. Поэтому лучше делать что говорит и не проявлять попыток думать.


+++


- Ладно. Ладно, - вздыхает Спирит и пододвигается поближе к монитору. - Тэээкс. Будем считать, что ты у нас человек взрослый... И что мы имеем: "расстройства привычек и влечений", "садомазохизм", ладно, и без мазохизма ты и так хорош... "Эмоционально неустойчивое расстройство личности"..
Ого! Да тут половина про тебя! Может, уже сразу все скопом лечить будешь?
- Лечили уже, - хмыкает Штейн, и чуть ослабляет винт в голове. - Я с собой давно живу и себя знаю. Тут что-то новое. Раньше такого не снилось.
Спириту Албарну от всей души и искренне не хочется знать, что снится Штейну. И никогда не хотелось. Ни одному нормальному человеку этого знать не захочется, будьте покойны. И непонятно:
- Штейн, ну зачем ты у меня-то совета спрашиваешь? Я-то тут каким боком? К твоим ночным кошмарам.
- Моим эротическим ночным кошмарам.
Пауза. Свет монитора придает лицам оттенок замогильный. Хотя куда уж больше.
- ...мне показалось, что этот вопрос именно по твоей части, семпай.

+++

В свете свечей лицо хозяйки страдальчески кривится:
- И голова у меня болит. И снадобья не помогают.
- А вы холодное к голове приложите. Враз и пройдет.
- И то верно. Эрука! Иди-ка сюда.
Проклиная не в меру услужливого оборотня, что такое присоветовал, Эрука оборачивается. Мокрая и холодная лягушка ко лбу - это, конечно, кому угодно поможет. И кого волнует, что лягушка лежит и парится... никому до лягушки дела нет. Все слишком заняты своими собственными страданиями.
Оборотень уже устал сидеть сиднем, ему хочется на волю и побегать, кого-нибудь сожрать. Эруке хочется скорее в болото, а затем обернуться и по магазинам - купить себе в качестве утешительного приза новые сапожки. А вместо этого они вынуждены сидеть и утешать захворавшую неизвестным недугом Медузу. И не только утешать, но еще и удерживать от детских выходок:
- А может я... а может, я в город смерти наведаюсь? Как вы думаете? Это было бы неплохо... Чуть планы, правда, придется откорректировать, но...
При словах "откорректировать планы" оборотень взъерошивается, а у лягушки закатываются глаза. Если эти великие, продуманные хозяйкины планы, да еще и менять...
- Чшшш, не надо, может, лучше вы баиньки пойдете, ну не надо, вы же такая умная, вы же знаете, что дело выгорит...
- А давайте я вам лучше сказку на ночь расскажу!
- Расскажи... - сонно зевает Медуза. В конце концов, тело маленькой девочки устает быстро. Удерживать внимание на чем-то одном долго ей тяжеловато. - Расскажи мне... как у этого... в лаборатории дела.


+++


В лаборатории дело швах. Потому что...
- Мда. Отсей все заведомо невозможное и оставшийся результат, несмотря на всю абсурдность, и будет правильным ответом? Где-то так? Где это было написано... вот не помню.
- Неважно! Неважно! Плевать, где это было написано!
- Конан Дойль. Но. В моем. Случае. Этого. Точно. Не может. Быть.
- Ага! Еще один признак совпал! "Завышенное чувство собственного достоинства"! Вот-вот именно оно у тебя и есть! Думаешь, все остальные попадают, а ты, значит, такой особенный, что и не можешь! Ну-ну!
Штейн явно в ступоре, и Спирит кипит ядовитейшим сарказмом, не задумываясь, впрочем, о последствиях. Ему вообще задумываться вредно. Его профиль - быстрые и конгениальные выводы:
- Ну, раз уж так ты попал, то прими мои поздравления! Ты почти нормальный человек!


+++


- "Расстройство привычек и влечений неуточненное" - еще раз, вполголоса, читает Фри.
- Ква?
- Тише-тише, хозяйку разбудишь. Вот, видишь, какая она у нас маленькая и хворенькая...
- Ква! То есть мне бы такие хвори! - Эрука оборачивается из лягушки в ведьмочку. Встает, одергивает подол, приглаживает волосы, пудрит нос, поправляет шляпу. - Ну все, с меня хватит. Я ушла!
- Куда это ты уйдешь? От заклятия-то никуда тебе.
Эрука морщится:
- Погуляю-погуляю, и вернусь. В городе сейчас как раз распродажи ночные. До утра обернусь, не беспокойся, псина.
- Я не псина, а волк. И можно мне с тобой?
Глаза у оборотня честные и по-песьи тоскливые. И какая ведьма ему бы молвила "нет"?
- Ладно, пакеты с покупками будешь носить. Только чур, не скулить, что скучно и тяжело. Сам напросился.


+++


Отиронизировав, отшумев, для порядка потрепав на прощание по плечу, задев полой пиджака пару склянок с края лабораторного стола - выполнив все эти функции дружеской взаимопомощи, Спирит уходит, сказав напоследок:
- Да ладно, не кисни. Дело такое, наживное... это твое расстройство увлечений. Сумела расстроить одна, значит, расстроит и другая.
- Понимаю, - Штейн шарит по карманам в поисках зажигалки. - Кажется, понимаю.
- ...Только ты того, как начнет в любви признаваться, не надо сразу так резко - лезвие между глаз. И все будет в ажуре! - Спирит вроде как уже у двери, вроде как прощается, но так затягивает, как будто действительно встревожился. Но это он так...
- Куда пойдешь, семпай? - зажигалка щелкает вхолостую. Истерлась, видимо.
- В обитель добра и света! Где бухло не иссякает, а нимфы добра исцеляют любые душевные раны! Вдохновишься - и тебе туда советую. Только чур, никаких режущих инструментов. Ну, как?
И швыряет через всю комнату коробок спичек с логотипом "Ла Чупакабрас". Захлопывает дверь, не ожидая ответа. Шутит все.
Штейн вертит в руках коробок, забывает, что собирался прикурить, забывает об Албарне. Забывает, задумчиво мусолит незажженную сигарету, бормочет вполголоса. Чтобы услышать слова, тени из углов подбираются ближе:
- ...лезвие между глаз? Этого было явно недостаточно. Полумеры. Поторопился. Горячку спорол... в следующий раз нужно будет подготовиться тщательнее...
И улыбается - легко и мечтательно. Тени испуганно отдергиваются.


+++


Где-то в Городе Смерти на уличной лестнице слышен хриплый шепот:
- Ну все, земноводное, колись. За каким чертом тебе сдалось столько тряпок?
- Глу-упый. Оденешь одну шкурку, другую - и вот ты уже для всех другая. Выглядеть так, то эдак - это свобода. Ква.
- Свобода?


+++


В баре "Ла Чупакабрас" клиент травит какие-то совершенно несусветные байки, а молоденькие ведьмочки Риса и Ариса только хихикают, прикрывая улыбки рукавами. Они-то знают, что эти байки чистая правда, да только кому какое дело. "Чупакабрас" - место приятное во всех отношениях, а потому правда там не имеет никакого значения. Правда стоит за дверями, неприкаянная и неухоженная. Кому такая нужна?


+++


Доктор Штейн стоит на коленях перед старомодным акушерским саквояжем, что-то выкладывает из него, что-то, повертев в руках, возвращает обратно. Подбирает инструмент торопливо, но старательно. Как будто собирается на выездную операцию, плановую, но грозящую непредвиденными осложнениями. Лучше попытаться предвидеть и упредить даже невозможное, лучше попытаться перестраховаться, прежде чем...
- ...только не называй это любовью, дорогая.
Он выглядит так смешно, так трогательно. Предусмотрительный. Старательный.
Во сне ведьма Медуза подкладывает ладошку под щечку, улыбается:
- Конечно же. Этот диагноз для нас... слишком банальный.

+Приложение

Вместо эпиграфа:

Говорю Тайлеру: "Марле не любовник нужен, а санитар".
- Не называй это "любовью", - отвечает Тайлер.
(Паланик Ч. "Бойцовский клуб").

Справка:

Международная классификация болезней (МКБ)
Класс 5: психические расстройства и расстройства поведения.

F 63.9 Влюбленность - Расстройство привычек и влечений неуточненное.

Общие симптомы:
- Навязчивые мысли о другом
- Резкие перепады настроения
- Завышенное чувство собственного достоинства
- Жалость к себе
- Бессонница, прерывистый сон
- Необдуманные, импульсивные поступки
- Перепады артериального давления
- Головные боли
- Аллергические реакции
- Синдром навязчивой идеи: любит, я знаю, но молчит

Бонусом: фанарт в тему

@темы: Soul Eater

---

Продолжаем работать...

@темы: Бойцу вонзился кактус в руку, не-бумагомарания, Gungrave

---

Саундтреки к персонажам.

Саундтреки, конечно, неслучайны и все такое. Но в то же время это именно те музыкальные вещества, которыми я дознулась, когда связалась с этими троими. Поздно пить боржоми, и поздно менять им пластинку. Пусть и несколько наивняцки, и несколько пафосно. Но они такие.

Джи

1. Джи. Достаточно изящно, достаточно тяжеловестно и достаточно по тексту для этой девушки. Мы сами воспитываем чудовищ, или сами становимся чудовищами. И еще немного о свободе наконец-то стать собой.

Вик

2. Вик. Вот такая вот хреновая романтика. Достаточно маньяческого оттенка, но в то же время очень наивная. Пополам с галлюцинациями.

Тим

3. Тим. Вообще-то вся дискография Gorillaz, которые к тому времения вно были бы антиквариатом для меломанов. Начиная от оптимистических и далее.

Самый главный саундтрек:

И немного вот этот. Совсем чуть-чуть. Это же романтика.

@темы: Авторское оригинальное, Бойцу вонзился кактус в руку

---

Trigun. Без названия.

Название: (нету. Кто придумает - тому мое "спасибо")
Источник: Триган Максимум, манга (а конкретно - 8 том).
Бета: нет ее и не было
Формат: 623 слова
Жанр: выживательская жесть, жалобы на жизнь.
Персонажи: Зази Зверь (девушка), Вольфвуд.
Рейтинг: R (жесть в каноне, мат в эпиграфе)
Время и место действия:

в подробностях

неизвестный и уже ненаселенный городок Н. времен похода "Ковчега" по градам и весям. Все отряды, пытавшиеся приостановить побег генераторов из лампочек, были разбиты. Причем не только с воздуха. Наземную поддержку обеспечивал Мастер К. и его двое учеников. Подробности в манге не указаны, а потому продолжим заполнять лакуны сюжета жестью. То, что число погибших исчислялось миллионами, и что на разоренных территориях наблюдались случаи даже каннибаллизма - это все канон, канон, господа.
Предупреждение: пожалуй, это самый темный эпизод биографии Вольфвуда. Как он вообще эти 7 месяцев всеобщего геноцида пережил, да еще и в такой теплой компании - про это нам ничего не нарисовали.
Примечание: написано по заявке пользователя  Приключенка. Минздрав предупреждает: сочетание матерщины и наивняков не украсит ваш текст! Но без этого эпиграфа и текста бы не было...

Эпиграф. Необязательный.

В пизду такую жизнь!
Егор Летов

- Говорю же - сгинь.
Но Зази - зверь упрямый. Мало того - когда он девка, он еще и сварливый. Садится на пол и начинает канючить, мол, на Ковчеге царит полное уныние и запустение, что даже его, Зверя, шпыняют все кому ни лень, короче, ни червяк ни ловится, ни колючка не растет. А все потому, что господин Найвз изволят пребывать в печали.
- Печали! Кто бы мне тут рассказывал про печали! Ладно-ладно, слушаю.
...Причина же всех неприятностей, несомненно, в том, что, с тех пор как Ваш Паникер на Ковчег прибыть изволили, и пребывают до сих пор в одиночном заключении, под неусыпным надзором и контролем господина Легато...
- А нельзя ли без лакейских оборотов, ползучий? Когда ты меньше языком ворочать умел, ты мне, честное слово, нравился чуть больше.
Если коротко, то Ваш в одиночке ни с кем не разговаривает. Даже с братом родным, Найвзом, которому от того-то и нехорошо. А когда Найвзу плохо - то плохо всем. Такие пироги.
- ...С котятами. С жиру вы беситесь, вот что, - заключает Вольфвуд, выслушав эту слезливую историю и вернувшись к помешиванию какого-то подозрительного варева в кастрюле.
Подозрительного - потому что в пустом городе, часть жителей которого сбежала, а остальные - просто перемерли от голода, так вот, в таком городе может найтись дом, кухня, даже дрова на растопку, даже кастрюля и даже питьевого качества вода, но...
Вольфвуд поднимает крышку и половником ворочает содержимое. На все страдания ему глубоко плевать.
- Ты, Зази, пойми меня правильно. Тут у нас жизнь простая. Сказали подавлять любое сопротивление, которое могут оказать войска - мы и подавляем. Согласно приказу. Патроны сами достаем, еду... ну, вот, что Ливио придушил, а я варю. Никакой поддержки с воздуха. И трое нас тут, понимаешь, трое. Старый козел-инвалид, хренов аутист и вот еще я. И если ты тут решил искать помощи и сочувствия - то обратился не по адресу. Кстати, покурить не найдется?
- Не-а.
- Тьфу ты, - плюет Вольфвуд в кастрюлю и закрывает крышку. В кухне сразу становится легче дышать. - Так чего тебе надо, девица?
Зази лепечет, мол, что раз уж мистер Вольфвуд в свое время с господином Вашем Паникером так долго кантовались, то, может, мистер Вольфвуд что-нибудь знает о Ваше? Ну, что-нибудь особенное. Что могло бы помочь восстановить между братьями хоть какое-нибудь взаимопонимание.
- Опять же, от взглядов хозяина Найвза у меня половина колонии комарья передохла. И самому мне мысли в голову нехорошие лезут. Давеча вот петлю мылила - все лучше, чем под такой тучей жить.
- Вот в этом помочь могу. Пуля в лоб - и никаких больше проблем.
- Злоо-ой ты, - хнычет Зази. У нее явно не в порядке что-то с головой, еще бы. Если живешь рядом с Найвзом - будь готов к тому, что все его эмоции будешь чувствовать почти как свои родные. Ощущение полной беспомощности и паники прилагается. Вольфвуд пару раз так попадал и с него достаточно.
Сдохнуть от пули, или от голода, или от жажды, но как можно подалее от Ковчега и его главного навигатора. Отличный план. Главное, вполне выполнимый, потому что...
- Что я знаю о Ваше Паникере, говоришь? - в отсутствии возможности покурить Вольфвуд время от времени подносит ладонь ко рту, трет нос, щеки. - Что я о нем узнал за это время? Особеное? Сейчас. Дай подумать.
И тут же, без паузы, формулирует:
- Ваш - он человек. Самый человечный человек, какие вообще бывают. Так и передай. Если у хозяина Найвза найдутся на этот счет возражения - то это его проблемы.
- Вряд ли. Вряд ли. Проблемы были бы у тебя. Но ты не скажешь ему это в лицо, так?
- Так. Так. А может, и нет. Неважно, - Вольфвуд отвернулся, снова открыл кастрюлю, и лица его не видно. По запаху же Зверь может сказать только одно определенное: то, что варилось - оно уже сварилось.


8 марта 2012 года

@темы: Trigun Maximum