Название: Третья тень
Бета: нет и не было.
Форма: драббл (100)
Пейринг/Персонажи: Ваш Паникер, Николас Вольфвуд
Жанр: литературоведческий джен.
Рейтинг: G до PG-13
Краткое содержание: на планете с двойной солнечной системой две тени - норма. А вот если три - значит, что-то уже не так.
ЧитатьВполне возможно, что это выражение годится для новейшего словаря. Если на этой планете еще будет, кому их издавать.
«У него есть третья тень», — так здесь скажут о человеке с темным прошлым, которое до сих пор приносит неприятности своему владельцу или окружающим. «Третьей тенью» могут звать скрытые до поры до времени пороки характера. Старые долги. Преследователя. Еще — настойчивого ухажера.
«Отрастить третью тень», — значит также приблизиться к мгле, теням и мраку вечному. Оказаться при смерти, проще говоря.
В глаза ни Ваш Паникер, ни Николас Вольфвуд никогда друга друга так не называют. А назвав – никогда не уточняют, что же конкретно имелось в виду.2.
Название: (нету! нету этому названия)
Источник: манга Trigun Maximum (том 6 глава 2, флешбек к событиям в Джейнора-Рок)
Бета: ни даже ворда
Форма: драббл (400)
Пейринг/Персонажи: Николас Д. Вольфвуд (частичное POV), Миллионс Найвз
Жанр: жесть для тех, кто в курсе. Неконтузящий джен.
Рейтинг: G до PG-13
Краткое содержание: к сожалению (или к счастью), наши желания и намерения совершенно не всегда совпадают с нашими возможностями. Особенно при столкновении с нечеловеческими существами.
Предупреждение: скверная история - согласно первоисточнику, скверный стиль - в моем исполнении.
Читать...перед тем, как толкнуть дверь, которая непременно скрипнет, Николас Вольфвуд прикидывает время и расстояния, количество патронов и время для замены обоймы.
Затем выбирается наружу — там пустырь. За пустырем — потрескавшийся и полуобвалившийся городок Джейнора-Рок, а в одном из дворов — автомобиль на ходу.
Но прежде будут распахнутая дверь и пара шагов вправо. Затем придёт очередь зарядить пистолет.
Время Вольфвуд отмеривает для себя короткими порциями: от предмета до предмета, из одной точки пространства в другую. Прошлое похоже на ряд ярких вспышек, позволяющих разглядеть важные детали: две стоящие на скале фигуры, очень похожие, хоть и разные. Чужой спокойный голос без намека на извинение: «Это была проверка. Нужно было убедиться, что ты именно тот, кем представился». Облачко пыли на горизонте и появившийся из него желтый автобус. Дружелюбный взгляд и опасный вопрос:
«Так этим ты по жизни занимаешься?»
Кинохроника событий о ком-то, кем он был когда-то. Луч проектора и выгорающие картинки. Чем дальше, тем меньше подробностей, а в конце остается только белый прямоугольник, в который можно вмечтать самого себя. Дрянное кино, чья-то чужая выдуманная жизнь, а от яркого света глаза болят. Мальчишкой Вольфвуд ходить в кино не любил, а сейчас его жизнь чересчур это самое кино напоминает. Хотя бы тем, что от него сейчас может остаться только тень на стене. Или вообще ничего.
Будущее время состоит из скрипа двери, полумрака, двух, от силы трех, шагов и первых двух обязательно точных выстрелов. Остальное в темноте. Где-то за этой темнотой есть стена, последний смертный тупик, но он еще неблизко. Конечно же, неблизко. А дверь — вот она.
Скрип.
И за дверью всё оказывается не так, как надо. Во-первых, за ней слишком большое пространство — всё сплошь гулкий металл, углы и провалы. Один из них освещен, именно в него ныряет большая часть змеящихся по полу кабелей. Не два шага, а как минимум пять. Не в сторону, а прямо.
Кроме вони от разогретого металла и пыльного пластика еще один поганый запах. За запахом вид.
Конечно, мобильный медицинский блок. Капельницы строем, холодный свет, датчики, впившееся в тело.
За свой, в общем-то, невеликий век Вольфвуд может вспомнить уйму плохого, выбирай, казалось бы, любое, ан нет. Кое-что из старого списка до сих пор вне конкуренции. Встряхивает и сбивает прицел. Заставляет помедлить.
Все не просто не так. Пока Вольфвуд медлит, все, как и предупреждали, летит к чертям.
К черту. Одному-единственному черту, который нежится в свете бактерицидных ламп, потягивается во весь рост, сонно откидывает с лица длинную светлую прядь, и только потом говорит:
— А теперь подойди-ка поближе.