Twin Peaks. Семейные традиции

[Feel-Good-Incorporaited]

Название: Семейные традиции
Автор: fandom Twin Peaks 2012
Бета: fandom Twin Peaks 2012
Размер: мини
Персонажи: шериф Гарри С. Трумэн, специальный агент Дэйл Купер, Люси Моран, Альберт Розенфилд, Хоук, Энди Бреннан
Категория: джен
Жанр: main character-centric, кроссовер с 20-й серий 8-го сезона "House M.D.", "Post Mortem"
Рейтинг: R до NC-17
Краткое содержание:

У. Шекспир, "Гамлет"

– Чья это могила, как тебя там?
– Моя, сэр.
Примечание: вскрытие, графично; в начале упомянутой серии "Хауса" присутствует отсылка к "Твин Пикс"
Для голосования: #. fandom Twin Peaks 2012 - мини "Семейные традиции"

1026 слов

2012

Диктофон включен, запись идет.
– Ну, здравствуй, Дайан.
Секционные ножи – большой и малый, листовая пила, пинцеты. Молоток, долото. Опасная бритва – что бы ни говорили, но брать ею материалы для микрообразцов удобнее, – пара охотничьих ножей и один узкий, изогнутый – из тех, что используют рыбаки для извлечения внутренностей.
Найдите в этом наборе элементы, не упомянутые в клиническом протоколе стандартной процедуры аутопсии. Найдите, осмотрите, попробуйте, как ложится в руку.
И убедитесь, что они удобнее.
Все стерилизовано, уложено в ряд и довольно поблескивает в ожидании – в ожидании вскрытия истины. Сейчас, сейчас…
Звонит телефон.
– Извини, я отвлекусь ненадолго. Но ты же меня подождешь.
Труп на секционном столе – это еще недавно была женщина, а теперь просто рабочий материал, вскрытие назначено на сегодня, – согласно молчит.

1989

Кофе все-таки великая вещь. Всего пара глотков – и ущерб, нанесенный обонянию недавним посещением морга, уже представляется подлежащим обязательному страхованию и компенсации в полном размере. Вкус тем более утешает, а в сочетании с черничным пирогом расслабляет: совершенно ничего страшного, ну, дал ты кой-кому в челюсть, но за дело же.
Трумэн допивает до самой гущи и мрачно думает, что с эдаким оптимизмом он, скорее всего, будет отчитываться перед дисциплинарной комиссией, если не перед судом. С легкой руки Альберта Розенфилда, конечно.
Удар за удар. И привет.
– Скажи, а в ФБР все судебные эксперты – такие скоты? – спрашивает Трумэн.
– Что ты, милейшие люди. Веселые, очень общительные. Видят перспективу, – Купер явно не улавливает тоски в голосе шерифа, у которого в перспективе – понижение до рядового патрульного и возможная ссылка в какую-нибудь медвежью глушь.
Впрочем, такие, как Розенфилд, по умолчанию считают дырой любое место, где нет «Старбакса» с его заменителями сахара и расплавленным черным гудроном в бумажных стаканчиках, не имеющим ничего общего с настоящим кофе.
Может быть, поэтому, а может, еще по какой причине Розенфилд ушел из морга, держась за ушиб и цедя: «Отлично. Просто замечательно», – но никаких докладных и жалоб не отправляет. Ни в тот же день, ни в один из последующих.
– Хотел бы я верить, что до него кое-что дошло. Но это вряд ли. Такие уроды никогда не останавливаются, это у них в крови, – качает головой Хоук.
– Да, я наслышан о крепких семейных традициях Розенфилдов, – светски кивает Купер.
Люси, подслушавшая всю эту беседу, позднее сопровождает свой пересказ о ней комментарием: «Ой, так они еще и размножаются! Вот ужас-то, да? Интересно, какая у него жена?»

Выяснить этот занятный вопрос стоит недорого – всего лишь пригласить на чашку кофе двоих помощников грозного судмедэксперта. Угрюмые, немногословные коротко стриженные парни – оба в «макинтошах», оба в темных очках.
– И вовсе ни не одинаковые! – отчитывалась Люси – Вот Джо, который ниже и более рыжий, вот у него, оказывается, брат…
– Люси, дорогая, что ты узнала о Розенфилде? – застонал измученный равно ревностью и любопытством Энди, который ради дела стерпел факт кофепития с двумя заезжими фанфаронами, но вот словоохоливости своей невесты вынести был уже не в силах.
– Да-да, ближе к телу, то есть к делу, конечно же, – кашлянул Хоук. Его интерес был не пустым любопытством, а радением за родной город, спокойствие в котором и так в последнее время катилось к чертям – в первую очередь, конечно, из-за убийств, поджогов, подлогов и внезапно обнаруженного наркотраффика, но и ФБР-овская бригада тоже вселенскому умиротворению не способствовала, пусть даже и расследование, если верить агенту Куперу, продвигалось семимильными шагами. Поэтому с хамством Розенфилда приходилось мириться как с довеском к профессионализму и неизбежным злом.
А когда зло неизбежно – изучи его происхождение и повадки.
Индейская мудрость или что-то вроде того.
– Телу, говоришь? Да ему, Розенфилду вашему, трупы роднее всех родных, вот что о нем говорят, – обижается Люси, и больше ничего интересного от нее добиться не удается.
Впрочем, даже имей излишне любопытные полицейские участка Твин Пикс доступ к личному делу «этого злюки», как наикорректнейше охарактеризовал Розенфилда Купер, они оказались бы весьма разочарованы. Учеба в Хопкинсе, специализация – патанатомия и судебная медицина, затем ординатура и работа в полиции. Стабильная, быстрая карьера, сопровождаемая ворохом жалоб на хамство и непрофессиональное поведение – но жалоб, оставленных без последствий. Много переводов с места на место, чаще всего с повышением: с трупами этот человек явно умел ладить.
Чего не скажешь о живых людях – в личном деле отметка о двух разводах. В графе «Ближайшие родственники» запись: есть сестра, замужем, двое детей – Деннис и Питер, одиннацати и девяти лет.
В графе «Наследники и доверенные лица» отмечена она же, Анна Трайбер, урожденная Розенфилд, 39 лет, домохозяйка из…
– Нью-Хэмпшир, повторяю еще раз по буквам, Нью-прочистите-ваши-уши-Хэмпшир, ночной рейс, одно место первого класса, – чеканит однажды вечером Альберт в трубку гостиничного телефона. Один экземпляр заявления о внеочередном отпуске – на двое суток ровно – уже на столе у Купера, второй отправлен в главную контору для отчетности, с припиской: «Не думаю, что за два дня тут случится кровавая баня или что моя бригада перепортит полученные образцы».
В качестве причины внеочердного отпуска указано: семейные обстоятельства.

2012

– …. прости, конечно, но я не смогу приехать на день рождения Дэна. Нет, дядя, я совершенно не люблю штат Нью-Джерси, и Принсон может проваливаться к чертям в ад, я даже с удовольствием на это посмотрел бы. Но только после того, как я сдам квартальный отчет. Да-да. Ночью? Да, наверное. Если я выпью еще галлон кофе и буду гнать по шоссе как обычно, то могу и успеть. Тогда ладно. Буду жив – завтра буду. Пока.
Короткие гудки в трубке. И снова мертвое молчание. Так и тянет поговорить с сами собой, с диктофоном, с трупом. Общаться – это же нормально, разве не так?
– Итак, на чем мы остановились, когда нас столь грубо прервал мой дядюшка?
Первый разрез от подбородка до лобка только рассек кожу, теперь нужно захватить ее часть – можно скальпелем, но он предпочитает пальцами – и рассечь мышцы брюшной стенки.
Вздутия живота нет, риск рассечь внутренние органы минимален. Ткани молодые, упругие, мышцы в тонусе – то есть, при жизни были в тонусе, конечно. На лице застыло спокойное выражение, которое при некоторой доле романтического воображения можно принять за подражание улыбке Джоконды; эпоха Возрождения по-американски, но очередь головы и вскрытия черепа придет потом, если вообще будет необходима. В предварительном диагнозе причиной смерти указана острая сердечная недостаточность, и вскрытие грудной клетки явно расставит все по местам. И укажет на квалификацию врача, который вел ее дело…
– Работаем, Дайан, работаем, – мурлычет Питер Трайбер, патанатом Принстон-Плейнсборо. – И на семейные мероприятия, может, успеем, если не будем мешкать.
Труп, в брюшную полость которого вошел воздух, согласно вздыхает: мол, дело делом, но семья и вправду превыше всего.