So, put on a happy face. Let's make this pleasant ©
Название: Сигареты.
Источник: Хеллсинг
Жанр: сентиментальные воспоминания.
Рейтинг: детский.
Персонажи: Интеграл (POV), упоминается Хеллсиг-старший и Уолтер.
Примечание: это писалось как часть цикла, цикл написан не будет, а отрывок остался.
читатьОчеень интересно, подумала Интегра в своем кабинете, задумчиво посматривая на то,что нагло валялось посередине стола. Такого я еще не видела. Уолтер явно сдает, или я совсем ничего не понимаю.
На столешнице полированного дуба лежала полуиспользованная мятая пачка табаку и пара самокруток. Судя по запаху, изготовили из из того же самого рубленого табака. А затем долго носили в кармане пиджака.
И вот то, что от них осталось, лежит на столе.
Сэр Интеграл ван Хеллсинг не поддалась раздражению. Она спокойно подошла к столу и спокойно проверила, заперт ли верхний ящик, где хранилась коробка с сигариллами. Заперт на ключ. Ничего не пропало, все лежит на месте, стол тщательно протерт, и только мерзкие "козьи ножки" и полпачки дешевого табака посреди лакированной поверхности. Только запах табака, не дыма.
Кроме недоумения и раздражния, было еще что-то, какое-то приятное воспоминание. Интеграл не любила слов "что-то", "какое-то", вообще неопределенных артиклей и междометий, не выносила их в докладах подчиненных и приказах вышестоящих.
И в своих воспоминаниях тоже их терпеть не намеревалась.
Прошло уже больше десятка лет с тех пор, когда она вошла в этот кабинет. Знакомый ей и незнакомый. Шерстяной ковер в огромную клетку, широкий, хозяйский стол, ряды книжных шкафов, латунная пепельница, запах сигар, кожаной обтяжки кресла - все это было раньше запретной территорией для маленькой девочки. И потому наиболее интересной. Сюда являлись по полушутливо-полуофицальному приглашению отца, тут они пили ненавистный ей чай с молоком, но молоко можно было простить. Потому что вечерние разговоры были серьезны. И последствия тоже оказались куда как серьезны - она теперь входит в этот кабинет не как гостья, пусть и ожидаемая, а как нежданная, преждевременная хозяйка. А ведь могло бы...
Еще одно ненавистное. Если бы да кабы, то отец мог бы, она могла бы лежать в семейном склепе, и в этом кресле сидел бы...
Нет. Нет. Все так, как должно. И я хозяйка. Я помню все это, но мне эти воспоминания нисколько не помогают. Нет. Не запах сигар, запах дешевых сигарет.
Был осенний, ветреный, теплый день. Отец покачал головой, нет, он ждет важного гостя, он не может пойти. И улыбается: ты можешь пойти на прогулку сама.
Сама. У нее были друзья по школе, закрытой школе, куда воспитанников привозят на длинных черных машинах, друзья по урокам верховой езды. Друзья по чинным соседским визитам, которые она так не любила, длинные платья, холодные взгляды, смотрят на папу и поджимают губы, говорят мне добрые слова, а глаза все такие же холодные, эти старшие леди, их сыновья, которые были бы куда лучше, если бы им мамы не наказали непременно со мной подружиться. Папа как-то сказал, что леди считают его неаккуратным, легкомысленным, что он по их мнению слишком громко разговаривает, слишком много машет руками, слишком много курит. Слишком. Просто леди не любят излишних проявлений жизненности. А их сыновья просто пока что чересчур послушны.
Но не в послушании дело. Интеграл любила свои редкие одинокие прогулки вовсе не потому, что они были нарушением правил безопасности и педагогики. Просто можно было оказаться среди всего того, что обычно проносится за стеклом автомобиля. Выбирать путь. Остановиться по собственному желанию. Принимать свои решения. Пускай даже самым отвественным из них был выбор, на что потратить карманную сумму в кондитерской лавке. Девочка улыбнулась. Чуть наискосок от витрины кондитерской, на противоположной стороне улицы был высажен чахлый сквер. На краю сквера стояла скамейка. А на скамейке сидел Уолтер Долнеаз и смотрел.
Сказано же - самостоятельные прогулки не попирали ни безопасность, ни азы педагогики. Другое дело, что дворецкий в одетом специально по такому случаю старенькое "гражданское" пальто похоже, не очень-то и старался быть незаметным. Сейчас понятно, что мы оба играли, девочка и немолодой слуга. Он не маячил за спиной, я никогда не могла сказать наверняка, где он находится, но в определенный момент появлялся на виду, заранее ожидая моего возмущения. Возмущение было только однажды, когда я вышла через заднюю дверь лавки во двор, долго быстро прошла через закоулки квартала, и увидела, что он сидит на похожей скамеечке с прекрасным обзором на мой обходной маневр. Но мое унижение было вознаграждено. Я увидела, что он слегка запыхался, что шарит рукой где-то возле сердца.
И достает помятую пачку сигарет, некоторое время на нее смотрит с видом глубокой задумчивости, а затем закуривает.
Странный человек, он говорил что бросил курить, он и сейчас не курит, но тогда, когда он становился моим сопровождающим, раз в месяц-два, он садился куда-нибудь на солнецепек и курил, выкуривая минимум пачку за раз. И всегда смотрел на первую сигарету так, как будто она только что шепнула ему какую-то неприличность.
И сейчас он смотрит на свою первую сигарету. И не видит, как меленькая я смотрю и улыбаюсь. Дешевые сигареты, дрянной табак. Вот откуда он.
Где же Уолтер? Куда он пропал?
20.07.2010.
Источник: Хеллсинг
Жанр: сентиментальные воспоминания.
Рейтинг: детский.
Персонажи: Интеграл (POV), упоминается Хеллсиг-старший и Уолтер.
Примечание: это писалось как часть цикла, цикл написан не будет, а отрывок остался.
читатьОчеень интересно, подумала Интегра в своем кабинете, задумчиво посматривая на то,что нагло валялось посередине стола. Такого я еще не видела. Уолтер явно сдает, или я совсем ничего не понимаю.
На столешнице полированного дуба лежала полуиспользованная мятая пачка табаку и пара самокруток. Судя по запаху, изготовили из из того же самого рубленого табака. А затем долго носили в кармане пиджака.
И вот то, что от них осталось, лежит на столе.
Сэр Интеграл ван Хеллсинг не поддалась раздражению. Она спокойно подошла к столу и спокойно проверила, заперт ли верхний ящик, где хранилась коробка с сигариллами. Заперт на ключ. Ничего не пропало, все лежит на месте, стол тщательно протерт, и только мерзкие "козьи ножки" и полпачки дешевого табака посреди лакированной поверхности. Только запах табака, не дыма.
Кроме недоумения и раздражния, было еще что-то, какое-то приятное воспоминание. Интеграл не любила слов "что-то", "какое-то", вообще неопределенных артиклей и междометий, не выносила их в докладах подчиненных и приказах вышестоящих.
И в своих воспоминаниях тоже их терпеть не намеревалась.
Прошло уже больше десятка лет с тех пор, когда она вошла в этот кабинет. Знакомый ей и незнакомый. Шерстяной ковер в огромную клетку, широкий, хозяйский стол, ряды книжных шкафов, латунная пепельница, запах сигар, кожаной обтяжки кресла - все это было раньше запретной территорией для маленькой девочки. И потому наиболее интересной. Сюда являлись по полушутливо-полуофицальному приглашению отца, тут они пили ненавистный ей чай с молоком, но молоко можно было простить. Потому что вечерние разговоры были серьезны. И последствия тоже оказались куда как серьезны - она теперь входит в этот кабинет не как гостья, пусть и ожидаемая, а как нежданная, преждевременная хозяйка. А ведь могло бы...
Еще одно ненавистное. Если бы да кабы, то отец мог бы, она могла бы лежать в семейном склепе, и в этом кресле сидел бы...
Нет. Нет. Все так, как должно. И я хозяйка. Я помню все это, но мне эти воспоминания нисколько не помогают. Нет. Не запах сигар, запах дешевых сигарет.
Был осенний, ветреный, теплый день. Отец покачал головой, нет, он ждет важного гостя, он не может пойти. И улыбается: ты можешь пойти на прогулку сама.
Сама. У нее были друзья по школе, закрытой школе, куда воспитанников привозят на длинных черных машинах, друзья по урокам верховой езды. Друзья по чинным соседским визитам, которые она так не любила, длинные платья, холодные взгляды, смотрят на папу и поджимают губы, говорят мне добрые слова, а глаза все такие же холодные, эти старшие леди, их сыновья, которые были бы куда лучше, если бы им мамы не наказали непременно со мной подружиться. Папа как-то сказал, что леди считают его неаккуратным, легкомысленным, что он по их мнению слишком громко разговаривает, слишком много машет руками, слишком много курит. Слишком. Просто леди не любят излишних проявлений жизненности. А их сыновья просто пока что чересчур послушны.
Но не в послушании дело. Интеграл любила свои редкие одинокие прогулки вовсе не потому, что они были нарушением правил безопасности и педагогики. Просто можно было оказаться среди всего того, что обычно проносится за стеклом автомобиля. Выбирать путь. Остановиться по собственному желанию. Принимать свои решения. Пускай даже самым отвественным из них был выбор, на что потратить карманную сумму в кондитерской лавке. Девочка улыбнулась. Чуть наискосок от витрины кондитерской, на противоположной стороне улицы был высажен чахлый сквер. На краю сквера стояла скамейка. А на скамейке сидел Уолтер Долнеаз и смотрел.
Сказано же - самостоятельные прогулки не попирали ни безопасность, ни азы педагогики. Другое дело, что дворецкий в одетом специально по такому случаю старенькое "гражданское" пальто похоже, не очень-то и старался быть незаметным. Сейчас понятно, что мы оба играли, девочка и немолодой слуга. Он не маячил за спиной, я никогда не могла сказать наверняка, где он находится, но в определенный момент появлялся на виду, заранее ожидая моего возмущения. Возмущение было только однажды, когда я вышла через заднюю дверь лавки во двор, долго быстро прошла через закоулки квартала, и увидела, что он сидит на похожей скамеечке с прекрасным обзором на мой обходной маневр. Но мое унижение было вознаграждено. Я увидела, что он слегка запыхался, что шарит рукой где-то возле сердца.
И достает помятую пачку сигарет, некоторое время на нее смотрит с видом глубокой задумчивости, а затем закуривает.
Странный человек, он говорил что бросил курить, он и сейчас не курит, но тогда, когда он становился моим сопровождающим, раз в месяц-два, он садился куда-нибудь на солнецепек и курил, выкуривая минимум пачку за раз. И всегда смотрел на первую сигарету так, как будто она только что шепнула ему какую-то неприличность.
И сейчас он смотрит на свою первую сигарету. И не видит, как меленькая я смотрю и улыбаюсь. Дешевые сигареты, дрянной табак. Вот откуда он.
Где же Уолтер? Куда он пропал?
20.07.2010.
@темы: Hellsing