So, put on a happy face. Let's make this pleasant ©
Название: И доброго вечера
Источник: Soul Eater (до событий аниме и манги)
Бета: нет ее и не было
Формат: мини (1300 примерно слов)
Жанр: джен. Чистейший джен.
Персонажи: Албарн Спирит, Штейн Франкен, в возрасте 16 и 14 лет соотвественно.
Рейтинг: PG-13
Сюжет: таки о планах на вечер
Примечания: одно, но важноеЕсли вам тут покажется слеш - перекреститесь, и казаться перестанет
Вечер тридцатого апреля. Без четверти шесть. Небо ясное. Ветер скоростью до трех метров в секунду. Температура плюс двадцать градусов. Идеальное время, для того, чтобы...
По комнате 122 мужского общежития носится молчаливый и очень целеустремленный Спирит-семпай. В брюках с наглаженной стрелкой и при полурасстегнутой рубашке, с галстуком, перекинутым через руку, в другой руке пара начищенных ботинок, но как при этом он умудряется переворошить каждую тумбочку, шкаф и полку, если руки заняты?
Штейн пожимает плечами. К своим четырнадцати годам он уже смирился с тем, что есть на свете много вещей, которые разгадать ему пока не по силам. Спирит Албарн же упорно продолжает задавать вопросы, на которые у всех мудрецов прошлого не нашлось бы удовлетворительного ответа. Вот, например, сейчас:
- Куда подевался второй носок?
Жизнь сложна и глубоки ее тайны. Но к черту теорию, особенно когда сосед по общаге собирается на свидание. Пришла пора волевых и мгновенных решений:
- Франкен, давай свои.
- Не по размеру. Штопанные.
- Давай. Ты их всегда как-то художественно сшиваешь. Буду выглядеть как босяк, зато творчески одаренный.
Качая головой, Штейн покидает насиженный угол кровати, где пережидал сборы в компании подушки и "Атласа анатомии человека. Том 3. Нервная система". Достает из-под матраса носки, не заштопанные, а скорее, сшитые из кусочков - один серо-черный, второй черно-коричнево-белый.
- Ладно, сойдет, - милостиво соглашается Спирит. Его эволюции по комнате принимают более регулярный характер: от зеркала к тумбочке и обратно, "где, блин, этот галстук?", который по-прежнему болтается на локте, а значит все готово к ритуалу завязывания-пижонского-узла.
Ритуал этот сродни подготовке к повешению, но тут Штейн считает разумным держать свои ассоциации при себе. Опять же, раз раздолбаистый вообще-то Спирит каждый раз завязывает галстук наново - это может значить что-то такое.
Скорее всего то, что он все-таки больше пижон, чем лентяй. И временами очень заботлив. На свой лад. Считает, что раз он сейчас горит нетерпением вырваться на свежий воздух, то это естественное желание должны разделять и все остальные:
- И ты, малявка, пошел бы прошвырнулся.
Штейн снова качает головой, обнимая краснокожий упитанный "Том 3". Затем тоже сует нос в зеркало и утвердительно кивает:
- Отлично выглядишь, - сам он, в своем похожем на больничный костюмчике, в поношенных тапках, растрепанный и бледноватый, выглядит так, как будто пара-другая прогулок и вправду пошла бы ему на пользу. В общем, выглядит ужасно. Это для него норма - выглядеть ужасно.
Албарн косится на отражение и продолжает священнодействовать с галстуком. К своим шестнадцати ему в этой жизни понятно решительно все, кроме пары-тройки нюансов. Куда все-таки девается второй стиранный носок? Существует ли простое, действенное, немагическое и притом не слишком вонючее средство от прыщей?
Ну, и еще по мелочи. Например, неплохо бы иметь такой график хотя бы на год вперед, в котором точно указано, когда у Штейна маниакальная стадия, а когда - депрессивная. Замечательная была бы вещь, полезная - одну копию Спирит повесил бы у себя над кроватью, а остальные продавал бы, ходовой был бы товар, что младшекурсники, что старшие учащиеся брали бы только так...
Но сейчас все это побоку. Сейчас Спирита, как на веревочке, тянет на улицу, наружу, где вот-вот начнется лучший из весенних вечеров. Когда в городе все как с иголочки, свеженькое, непыльное, месяц сияет в небе как пятак, а летучие мыши планируют между темными деревьями в сквере за Академией.
...идеальное время для свиданий.
- С кем ты сегодня? - все еще обнимая книжку, спрашивает Штейн. Проявляет вежливость, хотя на сонном рыльце никаких признаков интереса.
- А, ты ее все равно не знаешь.
- Думаешь, дело дойдет до носков?
- Не понял: ты что, во мне сомневаешься?
Албарн торопливо дует на расческу, одергивает пиджак, уже собрался уходить, его волочит и влечет, его буквально тащит за дверь, но он все-таки останавливается на пороге. Не может удержать едучее:
- Сомневаешься в своем же Оружии, ай-яй-яй.
Но эффекта явно недостаточно. Можно сказать, даже вовсе никакого. Штейн только хмыкает.
"А я чего ожидал" - успевает подумать Албарн, прежде чем позволить себе довольно глупую и неожиданную для самого себя шутку. Шагнуть к Штейну и поцеловать.
Не самый умный, но способ хоть как-то расшевелить своего Мастера, поиздеваться над мелким... хотя это чревато. Из-за этого запоздалого, опасливого соображения на поцелуй получается ни фига не похоже - когда ждешь, что тебе сейчас поставят синяк, или разобьют нос, или и то и другое, то это не вдохновляет... Да даже что-нибудь порванное из одежды - и свидание уже накроется медным тазом.
А Штейн ни отдернуться, ни драться не спешит. Вообще никак не реагирует, это его обычное "никак", вялое и неприятное, как зевок в лицо. Поэтому, наверное, Спирит перестает про себя соображать, есть ли в шкафу хотя бы одна еще чистая рубашка на тот случай, если дело окончится кровопролитием, перестает отвлекаться, и в итоге поцелуй переходит в один из тех, что "по-серьезному".
Хотя, наверное, это все равно что совать язык в рот резиновой кукле, игрушке. Делают такие для особо неудачливых придурков, Албарн слышал, но не думал, что поимеет счастье возиться с чем-то похожим.
Например, совершенно необязательно обнимать, или там придерживать за затылок. Черт, да Штейн, кажется, на цыпочки приподнялся сам. Черт.
Тянет сплюнуть и дать оплеуху - Албарн не зря славится выдержкой, и он только небрежно отворачивается и машет рукой:
- Пока.
Лицо у него при этом обыкновенное, и в голосе обычная смесь торопливости, досады на случайную помеху, и еще немного - как будто он что-то только что выиграл.
- Пока-пока, - Штейн так и стоит, прижимая книжку к животу. Рукавом он не утирается, даже когда за Спиритом захлопнулась дверь. Стоит и тихонько думает. Затем разжимает затекшие, уставшие зажимать толстый том, пальцы. Открывает книгу. Букв не видно - уже слишком стемнело, но Штейн помнит, что это глава: "Периферическая нервная система", потому что помнит эту главу наизусть, а еще потому, что заложена она большим брюшистым скальпелем.
Единственное место в комнате, где никто не станет искать.
За окном слышны шорох и торопливые шаги. Возможно, это Спирит одним косящим движение проредил цветочную клумбу под окном, чтобы как-то компенсировать опоздание. За окном смеркается, и летучие мыши спускаются ниже. Возятся на карнизе этажом выше голуби. "Грязные твари, когда им уже надоест..." - тут Спирит обычно употреблял соответствующий глагол, потому что голуби, кажется, использовали здание общежития не для гнездования даже, а исключительно для размножения. Иногда "грязные твари" относилось к поздним апрельским котам. А иногда - к горланящим под окном гулякам-сокурсникам. "Топчут клумбу, понимаешь", - возмущался в таких случаях Спирит.
Штейн смотрит из окна на клумбу: на глаз трудно определить, проредили ли ее сегодня. Но состоит она из исключительно упорных цветов. Сколько раз их косили, щипали. Их редко поливали.
И часто в них прыгали. Как вот сейчас. Прыгать высоко - второй этаж старого здания. И мало умения приземляться на три точки, нужно еще и не нашуметь при этом.
Штейн умеет и первое, и второе, и не порезаться при этом собственным скальпелем.
Также Штейн умеет не очень пачкаться. А если и случится - то свежезастиранное пятен не оставляет. Не то чтобы ему было дело до мнения напарника по этому поводу, но...
Спирит прав. Отличный вечер начинается. Спокойный. Зачем лишний раз шуметь? Лучше тихонько пойти, пройтись, проветриться. Устранить лишние источники шума, проверить пару-другую схем, может, из того же "Атласа". Кто знает, как оно обернется. Такой славный вечер.
И вернуться до возвращения Спирита, который застанет напарника мирно сопящим в подушку и будет назавтра отпускать замечания типа: "Это мне святое дело быть сонным, а ты завязывай со своей спячкой, блин, да у тебя твоя депрессия уже полгода, задолбал ты меня уже с нею".
Смешной он, этот Албарн. Маниакальный период, судя по его реакциям, задалбывает его куда больше.
Так что... пусть будет пока депрессивный.
Март - 18 июня 2012
Источник: Soul Eater (до событий аниме и манги)
Бета: нет ее и не было
Формат: мини (1300 примерно слов)
Жанр: джен. Чистейший джен.
Персонажи: Албарн Спирит, Штейн Франкен, в возрасте 16 и 14 лет соотвественно.
Рейтинг: PG-13
Сюжет: таки о планах на вечер
Примечания: одно, но важноеЕсли вам тут покажется слеш - перекреститесь, и казаться перестанет
читать дальше
Анка оглянулась и спросила:
- Вы ушли тихо?
Антон пожал плечами.
- Кто же уходит громко?
- Я, кажется, все-таки нашумела, - озабоченно сказала Анка. - Я уронила таз - и вдруг в коридоре шаги. Наверное, Дева Катя - она сегодня в дежурных. Пришлось прыгать в клумбу. Как ты думаешь, Тошка, что за цветы растут на этой клумбе?
Антон сморщил лоб.
- У тебя под окном? Не знаю. А что?
- Очень упорные цветы. "Не гнет их ветер, не валит буря". В них прыгают несколько лет, а им хоть бы что.
- Интересно, - сказал Антон глубокомысленно. Он вспомнил, что под его окном тоже клумба с цветами, которые "не гнет ветер и не валит буря". Но он никогда не обращал на это внимания.
Стругацкие А. и Б. "Трудно быть богом".
- Вы ушли тихо?
Антон пожал плечами.
- Кто же уходит громко?
- Я, кажется, все-таки нашумела, - озабоченно сказала Анка. - Я уронила таз - и вдруг в коридоре шаги. Наверное, Дева Катя - она сегодня в дежурных. Пришлось прыгать в клумбу. Как ты думаешь, Тошка, что за цветы растут на этой клумбе?
Антон сморщил лоб.
- У тебя под окном? Не знаю. А что?
- Очень упорные цветы. "Не гнет их ветер, не валит буря". В них прыгают несколько лет, а им хоть бы что.
- Интересно, - сказал Антон глубокомысленно. Он вспомнил, что под его окном тоже клумба с цветами, которые "не гнет ветер и не валит буря". Но он никогда не обращал на это внимания.
Стругацкие А. и Б. "Трудно быть богом".
Вечер тридцатого апреля. Без четверти шесть. Небо ясное. Ветер скоростью до трех метров в секунду. Температура плюс двадцать градусов. Идеальное время, для того, чтобы...
По комнате 122 мужского общежития носится молчаливый и очень целеустремленный Спирит-семпай. В брюках с наглаженной стрелкой и при полурасстегнутой рубашке, с галстуком, перекинутым через руку, в другой руке пара начищенных ботинок, но как при этом он умудряется переворошить каждую тумбочку, шкаф и полку, если руки заняты?
Штейн пожимает плечами. К своим четырнадцати годам он уже смирился с тем, что есть на свете много вещей, которые разгадать ему пока не по силам. Спирит Албарн же упорно продолжает задавать вопросы, на которые у всех мудрецов прошлого не нашлось бы удовлетворительного ответа. Вот, например, сейчас:
- Куда подевался второй носок?
Жизнь сложна и глубоки ее тайны. Но к черту теорию, особенно когда сосед по общаге собирается на свидание. Пришла пора волевых и мгновенных решений:
- Франкен, давай свои.
- Не по размеру. Штопанные.
- Давай. Ты их всегда как-то художественно сшиваешь. Буду выглядеть как босяк, зато творчески одаренный.
Качая головой, Штейн покидает насиженный угол кровати, где пережидал сборы в компании подушки и "Атласа анатомии человека. Том 3. Нервная система". Достает из-под матраса носки, не заштопанные, а скорее, сшитые из кусочков - один серо-черный, второй черно-коричнево-белый.
- Ладно, сойдет, - милостиво соглашается Спирит. Его эволюции по комнате принимают более регулярный характер: от зеркала к тумбочке и обратно, "где, блин, этот галстук?", который по-прежнему болтается на локте, а значит все готово к ритуалу завязывания-пижонского-узла.
Ритуал этот сродни подготовке к повешению, но тут Штейн считает разумным держать свои ассоциации при себе. Опять же, раз раздолбаистый вообще-то Спирит каждый раз завязывает галстук наново - это может значить что-то такое.
Скорее всего то, что он все-таки больше пижон, чем лентяй. И временами очень заботлив. На свой лад. Считает, что раз он сейчас горит нетерпением вырваться на свежий воздух, то это естественное желание должны разделять и все остальные:
- И ты, малявка, пошел бы прошвырнулся.
Штейн снова качает головой, обнимая краснокожий упитанный "Том 3". Затем тоже сует нос в зеркало и утвердительно кивает:
- Отлично выглядишь, - сам он, в своем похожем на больничный костюмчике, в поношенных тапках, растрепанный и бледноватый, выглядит так, как будто пара-другая прогулок и вправду пошла бы ему на пользу. В общем, выглядит ужасно. Это для него норма - выглядеть ужасно.
Албарн косится на отражение и продолжает священнодействовать с галстуком. К своим шестнадцати ему в этой жизни понятно решительно все, кроме пары-тройки нюансов. Куда все-таки девается второй стиранный носок? Существует ли простое, действенное, немагическое и притом не слишком вонючее средство от прыщей?
Ну, и еще по мелочи. Например, неплохо бы иметь такой график хотя бы на год вперед, в котором точно указано, когда у Штейна маниакальная стадия, а когда - депрессивная. Замечательная была бы вещь, полезная - одну копию Спирит повесил бы у себя над кроватью, а остальные продавал бы, ходовой был бы товар, что младшекурсники, что старшие учащиеся брали бы только так...
Но сейчас все это побоку. Сейчас Спирита, как на веревочке, тянет на улицу, наружу, где вот-вот начнется лучший из весенних вечеров. Когда в городе все как с иголочки, свеженькое, непыльное, месяц сияет в небе как пятак, а летучие мыши планируют между темными деревьями в сквере за Академией.
...идеальное время для свиданий.
- С кем ты сегодня? - все еще обнимая книжку, спрашивает Штейн. Проявляет вежливость, хотя на сонном рыльце никаких признаков интереса.
- А, ты ее все равно не знаешь.
- Думаешь, дело дойдет до носков?
- Не понял: ты что, во мне сомневаешься?
Албарн торопливо дует на расческу, одергивает пиджак, уже собрался уходить, его волочит и влечет, его буквально тащит за дверь, но он все-таки останавливается на пороге. Не может удержать едучее:
- Сомневаешься в своем же Оружии, ай-яй-яй.
Но эффекта явно недостаточно. Можно сказать, даже вовсе никакого. Штейн только хмыкает.
"А я чего ожидал" - успевает подумать Албарн, прежде чем позволить себе довольно глупую и неожиданную для самого себя шутку. Шагнуть к Штейну и поцеловать.
Не самый умный, но способ хоть как-то расшевелить своего Мастера, поиздеваться над мелким... хотя это чревато. Из-за этого запоздалого, опасливого соображения на поцелуй получается ни фига не похоже - когда ждешь, что тебе сейчас поставят синяк, или разобьют нос, или и то и другое, то это не вдохновляет... Да даже что-нибудь порванное из одежды - и свидание уже накроется медным тазом.
А Штейн ни отдернуться, ни драться не спешит. Вообще никак не реагирует, это его обычное "никак", вялое и неприятное, как зевок в лицо. Поэтому, наверное, Спирит перестает про себя соображать, есть ли в шкафу хотя бы одна еще чистая рубашка на тот случай, если дело окончится кровопролитием, перестает отвлекаться, и в итоге поцелуй переходит в один из тех, что "по-серьезному".
Хотя, наверное, это все равно что совать язык в рот резиновой кукле, игрушке. Делают такие для особо неудачливых придурков, Албарн слышал, но не думал, что поимеет счастье возиться с чем-то похожим.
Например, совершенно необязательно обнимать, или там придерживать за затылок. Черт, да Штейн, кажется, на цыпочки приподнялся сам. Черт.
Тянет сплюнуть и дать оплеуху - Албарн не зря славится выдержкой, и он только небрежно отворачивается и машет рукой:
- Пока.
Лицо у него при этом обыкновенное, и в голосе обычная смесь торопливости, досады на случайную помеху, и еще немного - как будто он что-то только что выиграл.
- Пока-пока, - Штейн так и стоит, прижимая книжку к животу. Рукавом он не утирается, даже когда за Спиритом захлопнулась дверь. Стоит и тихонько думает. Затем разжимает затекшие, уставшие зажимать толстый том, пальцы. Открывает книгу. Букв не видно - уже слишком стемнело, но Штейн помнит, что это глава: "Периферическая нервная система", потому что помнит эту главу наизусть, а еще потому, что заложена она большим брюшистым скальпелем.
Единственное место в комнате, где никто не станет искать.
За окном слышны шорох и торопливые шаги. Возможно, это Спирит одним косящим движение проредил цветочную клумбу под окном, чтобы как-то компенсировать опоздание. За окном смеркается, и летучие мыши спускаются ниже. Возятся на карнизе этажом выше голуби. "Грязные твари, когда им уже надоест..." - тут Спирит обычно употреблял соответствующий глагол, потому что голуби, кажется, использовали здание общежития не для гнездования даже, а исключительно для размножения. Иногда "грязные твари" относилось к поздним апрельским котам. А иногда - к горланящим под окном гулякам-сокурсникам. "Топчут клумбу, понимаешь", - возмущался в таких случаях Спирит.
Штейн смотрит из окна на клумбу: на глаз трудно определить, проредили ли ее сегодня. Но состоит она из исключительно упорных цветов. Сколько раз их косили, щипали. Их редко поливали.
И часто в них прыгали. Как вот сейчас. Прыгать высоко - второй этаж старого здания. И мало умения приземляться на три точки, нужно еще и не нашуметь при этом.
Штейн умеет и первое, и второе, и не порезаться при этом собственным скальпелем.
Также Штейн умеет не очень пачкаться. А если и случится - то свежезастиранное пятен не оставляет. Не то чтобы ему было дело до мнения напарника по этому поводу, но...
Спирит прав. Отличный вечер начинается. Спокойный. Зачем лишний раз шуметь? Лучше тихонько пойти, пройтись, проветриться. Устранить лишние источники шума, проверить пару-другую схем, может, из того же "Атласа". Кто знает, как оно обернется. Такой славный вечер.
И вернуться до возвращения Спирита, который застанет напарника мирно сопящим в подушку и будет назавтра отпускать замечания типа: "Это мне святое дело быть сонным, а ты завязывай со своей спячкой, блин, да у тебя твоя депрессия уже полгода, задолбал ты меня уже с нею".
Смешной он, этот Албарн. Маниакальный период, судя по его реакциям, задалбывает его куда больше.
Так что... пусть будет пока депрессивный.
Март - 18 июня 2012
@темы: Soul Eater