So, put on a happy face. Let's make this pleasant ©
Название: Наши...
Источник: Samurai7
Бета: нет ее и не было
Формат: 3 миниатюры
Жанр: аналитическая ирония
Рейтинг: никакого
Сюжет: о том, что фикеры делают с персонажами. И что персонажи делают с мозгом фикеров.
Примечания: ресурсу samurai7.3bb.ru, с любовью и самыми теплыми чувствами
Наши КюНаши Кю.
...Свои подумали, что я - чужой.
Чужие заподозрили, что я е..нулся,
Но все решили, что я опасен,
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу.
Е. Летов. "Следы на снегу".
Он стал нашим идолом и закатом нашего разума. В нашем уютном мирке он стал пришельцем, чужаком, загадочным и опасным.
Мы растрепывали его светлые волосы, и заглядывали ему в глаза.
Он искал уединения, и мы поселяли его в сердце чащи. Но при этом следили из-за каждого куста за ним.
Он искал совершенства в своем искусстве, он не любил убивать - мы считали, на его красном плаще лучше всего смотрится свежепролитая кровь. Даже палочки для еды в его руках вызывали у нас мысли об оружии.
Для нас он был равнодушным убийцей, взбесившейся человекорубкой, человеком со сломанной судьбой. Мы рисовали для него семью, где никто не любил его. Мы видели толпы знатных дам, пленившихся им на одну ночь, хоть ни у одной из них не было своего лица. Иногда нам казалось, что перед нами механизм. Чтобы доказать обратное, он проливал собственную кровь. Мы умилялись и шли за бинтом только для того, чтобы в следующий раз ранить его еще больней.
Мы написали для него любовь Хёго, ненависть Укио и зависть Тессая. Этого ему было мало.
Он проявлял осторожность и стойкость - мы же с удовольствием раз за разом испытывали его терпение.
Мы делали из него преследователя, маньяка, насильника и жертву насилия. Мы так привыкли, так полюбили бояться его.
Мы наделили его бешеным характером, но единственное, в чем он был свободен выразить себя - это убийство. Любые проявления человечности в нем пугали нас еще больше, чем его ледяное спокойствие.
Он складывал бумажных журавликов для Комати. Он вытаскивал из переделок Кацуширо. Он обучал крестьян стрелять из лука.
Мы посылали к нему Хэйхати и Шичироджи, в надежде узнать о нем хоть что-то.
Наш Горобей подшучивал над ним издали.
Наш Камбей стал для него проклятием, любовью, судьбой, смыслом и целью в жизни.
Он учил нас значению каждого слова. Мы учили его улыбаться для нас. Мы поили его сакэ, зная, что он совсем не умеет пить.
Мы не давали ему окончить поединок, мы возвращали его с того света. Мы преследовали его. Мы загоняли его в угол. Мы откапывали его замерзшим в сугробе, мы находили его спящим чутким сном в объятиях Камбея.
Для нас он приходил бесшумно, по-кошачьи, и так же по-кошачьи, не прощаясь, исчезал в ночи. Но мы так и не смогли дать ему счастья.
Наши СитиНаши Сити
А моей судьбе захотелось на покой,
Я обещал ей не участвовать в военной игре,
Но на моей фуражке - серп и молот и звезда,
Как это трогательно - серп и молот и звезда...
Е. Летов "Все идет по плану".
Для нас он был ветренником, выпивохой, ленивцем и любителем рисковых развлечений.
Для нас он был правой рукой генерала, сноровистым прорабом, летчиком-ветераном.
Мы делали его заправским сплетником, умеющим хранить тайны.
Мы делали его супругой генерала и женихом Юкино.
Все это мы делали одновременно.
Загадка его хвостиков ставила нас в тупик. В знак своего поражения мы дарили ему расческу.
Для нас он был всем - всем чем мы захотим. В его взгляде мы видели беззащитность, многоопытность, циничность, нежность - и терялись в множестве возможностей.
Смеясь, он оставлял выбор за нами.
Он понимал Кьюзо. Он прощал Хэйхачи. Он шептал на ухо Камбею, что победа и поражение иногда суть одно и то же.
Нашими стараниями его жизнь полнилась чужими трагедиями и его собственными мелкими неприятностями. Нас забавляло наблюдать, как беззаботно он разрешает их.
Иногда мы видели его серьезность, но он продолжал смеяться - и мы успокаивались, зная, что пока он улыбается, все будет хорошо.
Он честно признавался нам в каждой выпитой чарке, в каждом адюльтере, в каждом убийстве. Он ничего не скрывал. И даже позволил нам разобрать свой протез. Вся его жизнь протекала у нас на виду, но записи пестрели белыми пятнами и черными дырами его прошлого, настоящего и будущего.
Когда нам это надоедало, мы приводили к нему смерть.
Он улыбался ей и приглашал на танец.
Мы оставляли его в покое, мы оставляли его на веранде считать светлячков и залечивать раны. Мы сделали за него все выборы. Он махал рукой нам вслед и приглашал зайти еще.
Ведь больше всего не любил он делать выбор.
Наши ХэюшкиНаши Хэюшки
Идёт смерть по улице, несет блины на блюдце,
Кому вынется - тому сбудется.
Тронет за плечо, поцелует горячо -
Полетят копейки из-за пазухи долой...
Е. Летов. "Про дурачка".
Мы теребили его, в наших руках он был тих и покладист, как тряпичная куколка. И как тряпичная куколка был для нас прост.
Он всегда был рядом, но не впереди. Всегда наготове, но не в эпицентре устраиваемых нами эмоциональных взрывов. Впрочем, малый рост, неизменно промасленные одёжи, лётный шлем и неизменный прагматизм являлись обычно достаточными средствами защиты от излишне романтичных чувств. По нашей указке он просто шел спать именно туда, куда нам нужно.
Засыпал он всё равно в обнимку с гаечным ключом. И нельзя сказать, что мы об этом совсем не догадывались.
Он превращал любое поле боя в мастерскую для изготовления машин для боя последующего. Мы видели в этом забаву мальчишки среди гигантских стальных игрушек. Мы улыбались, он улыбался в ответ и не спешил напоминать нам, что каждая из игр смертельно опасна.
Для нас, не всегда умеющих даже развинтить розетку, он с любого перепою мог починить Кикучио.
Кряхтя, мы приносили ему мешок риса. Иногда приносили какую-нибудь хитрую железку.
Всё было прекрасно - до тех пор, пока мы не обнаруживали внутри куколки стальную булавку. Неожиданно острую.
Посасывая проколотый палец, мы пугали сами себя чужой болью, кровью и бессилием.
А пока мы безуспешно пытались увязать его прошлое с его настоящим, он снова становился прежней улыбчивой тряпичной куколкой. Ведь ни одна затеянная нами война не могла обойтись без него.
Мы с облегчением забывали померещившийся нам кошмар, мы привычно угощали его рисом.
И старательно избегали мысли о том, что ему нужно было что-то другое.
Источник: Samurai7
Бета: нет ее и не было
Формат: 3 миниатюры
Жанр: аналитическая ирония
Рейтинг: никакого
Сюжет: о том, что фикеры делают с персонажами. И что персонажи делают с мозгом фикеров.
Примечания: ресурсу samurai7.3bb.ru, с любовью и самыми теплыми чувствами
Наши КюНаши Кю.
...Свои подумали, что я - чужой.
Чужие заподозрили, что я е..нулся,
Но все решили, что я опасен,
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу.
Е. Летов. "Следы на снегу".
Он стал нашим идолом и закатом нашего разума. В нашем уютном мирке он стал пришельцем, чужаком, загадочным и опасным.
Мы растрепывали его светлые волосы, и заглядывали ему в глаза.
Он искал уединения, и мы поселяли его в сердце чащи. Но при этом следили из-за каждого куста за ним.
Он искал совершенства в своем искусстве, он не любил убивать - мы считали, на его красном плаще лучше всего смотрится свежепролитая кровь. Даже палочки для еды в его руках вызывали у нас мысли об оружии.
Для нас он был равнодушным убийцей, взбесившейся человекорубкой, человеком со сломанной судьбой. Мы рисовали для него семью, где никто не любил его. Мы видели толпы знатных дам, пленившихся им на одну ночь, хоть ни у одной из них не было своего лица. Иногда нам казалось, что перед нами механизм. Чтобы доказать обратное, он проливал собственную кровь. Мы умилялись и шли за бинтом только для того, чтобы в следующий раз ранить его еще больней.
Мы написали для него любовь Хёго, ненависть Укио и зависть Тессая. Этого ему было мало.
Он проявлял осторожность и стойкость - мы же с удовольствием раз за разом испытывали его терпение.
Мы делали из него преследователя, маньяка, насильника и жертву насилия. Мы так привыкли, так полюбили бояться его.
Мы наделили его бешеным характером, но единственное, в чем он был свободен выразить себя - это убийство. Любые проявления человечности в нем пугали нас еще больше, чем его ледяное спокойствие.
Он складывал бумажных журавликов для Комати. Он вытаскивал из переделок Кацуширо. Он обучал крестьян стрелять из лука.
Мы посылали к нему Хэйхати и Шичироджи, в надежде узнать о нем хоть что-то.
Наш Горобей подшучивал над ним издали.
Наш Камбей стал для него проклятием, любовью, судьбой, смыслом и целью в жизни.
Он учил нас значению каждого слова. Мы учили его улыбаться для нас. Мы поили его сакэ, зная, что он совсем не умеет пить.
Мы не давали ему окончить поединок, мы возвращали его с того света. Мы преследовали его. Мы загоняли его в угол. Мы откапывали его замерзшим в сугробе, мы находили его спящим чутким сном в объятиях Камбея.
Для нас он приходил бесшумно, по-кошачьи, и так же по-кошачьи, не прощаясь, исчезал в ночи. Но мы так и не смогли дать ему счастья.
Наши СитиНаши Сити
А моей судьбе захотелось на покой,
Я обещал ей не участвовать в военной игре,
Но на моей фуражке - серп и молот и звезда,
Как это трогательно - серп и молот и звезда...
Е. Летов "Все идет по плану".
Для нас он был ветренником, выпивохой, ленивцем и любителем рисковых развлечений.
Для нас он был правой рукой генерала, сноровистым прорабом, летчиком-ветераном.
Мы делали его заправским сплетником, умеющим хранить тайны.
Мы делали его супругой генерала и женихом Юкино.
Все это мы делали одновременно.
Загадка его хвостиков ставила нас в тупик. В знак своего поражения мы дарили ему расческу.
Для нас он был всем - всем чем мы захотим. В его взгляде мы видели беззащитность, многоопытность, циничность, нежность - и терялись в множестве возможностей.
Смеясь, он оставлял выбор за нами.
Он понимал Кьюзо. Он прощал Хэйхачи. Он шептал на ухо Камбею, что победа и поражение иногда суть одно и то же.
Нашими стараниями его жизнь полнилась чужими трагедиями и его собственными мелкими неприятностями. Нас забавляло наблюдать, как беззаботно он разрешает их.
Иногда мы видели его серьезность, но он продолжал смеяться - и мы успокаивались, зная, что пока он улыбается, все будет хорошо.
Он честно признавался нам в каждой выпитой чарке, в каждом адюльтере, в каждом убийстве. Он ничего не скрывал. И даже позволил нам разобрать свой протез. Вся его жизнь протекала у нас на виду, но записи пестрели белыми пятнами и черными дырами его прошлого, настоящего и будущего.
Когда нам это надоедало, мы приводили к нему смерть.
Он улыбался ей и приглашал на танец.
Мы оставляли его в покое, мы оставляли его на веранде считать светлячков и залечивать раны. Мы сделали за него все выборы. Он махал рукой нам вслед и приглашал зайти еще.
Ведь больше всего не любил он делать выбор.
Наши ХэюшкиНаши Хэюшки
Идёт смерть по улице, несет блины на блюдце,
Кому вынется - тому сбудется.
Тронет за плечо, поцелует горячо -
Полетят копейки из-за пазухи долой...
Е. Летов. "Про дурачка".
Мы теребили его, в наших руках он был тих и покладист, как тряпичная куколка. И как тряпичная куколка был для нас прост.
Он всегда был рядом, но не впереди. Всегда наготове, но не в эпицентре устраиваемых нами эмоциональных взрывов. Впрочем, малый рост, неизменно промасленные одёжи, лётный шлем и неизменный прагматизм являлись обычно достаточными средствами защиты от излишне романтичных чувств. По нашей указке он просто шел спать именно туда, куда нам нужно.
Засыпал он всё равно в обнимку с гаечным ключом. И нельзя сказать, что мы об этом совсем не догадывались.
Он превращал любое поле боя в мастерскую для изготовления машин для боя последующего. Мы видели в этом забаву мальчишки среди гигантских стальных игрушек. Мы улыбались, он улыбался в ответ и не спешил напоминать нам, что каждая из игр смертельно опасна.
Для нас, не всегда умеющих даже развинтить розетку, он с любого перепою мог починить Кикучио.
Кряхтя, мы приносили ему мешок риса. Иногда приносили какую-нибудь хитрую железку.
Всё было прекрасно - до тех пор, пока мы не обнаруживали внутри куколки стальную булавку. Неожиданно острую.
Посасывая проколотый палец, мы пугали сами себя чужой болью, кровью и бессилием.
А пока мы безуспешно пытались увязать его прошлое с его настоящим, он снова становился прежней улыбчивой тряпичной куколкой. Ведь ни одна затеянная нами война не могла обойтись без него.
Мы с облегчением забывали померещившийся нам кошмар, мы привычно угощали его рисом.
И старательно избегали мысли о том, что ему нужно было что-то другое.
@темы: Samurai7