So, put on a happy face. Let's make this pleasant ©
Название: Американская готика
Источник: Soul Eater (до событий аниме и манги)
Бета: нет ее и не было
Формат: мини (1600 примерно слов)
Жанр: джен
Персонажи: Албарн Спирит, Штейн Франкен, в возрасте 18 и 19 лет соотвественно.
Рейтинг: PG-13, потому как в наличии вот чтолексика не самого высокого полета, и Штейн в наличии тоже.
Сюжет: А потом Спирит бросил. И курить, и Штейна (с)
Примечания: разЭтот фик не претендует на драму. Даже на ангст. Автор не умеет.; два я таки превратила драббл №6отсюда в полноразмерный фик
Особенно легко заблудиться там, где знакомее всего. В собственной комнате. В собственной голове.
За годы совместного их проживания Албарн привык игнорировать дорожно-векторную разметку от кровати к компьютеру, от компьютера к двери и прочая прочая прочая. Но однажды из каких-то мутных побуждений - смеси любопытства, злорадства и желания подшутить - пририсовал еще один указатель. И забыл об этом. И лег спать.
А проснулся глубокой ночью, ежась от холода. Через распахнутое настежь окно в комнату влез жирный бледнючий лунный луч с сырым туманом напополам, клубился на полу, устраиваясь поудобнее. Когтистые тени от веток дерева напротив уже успели вольготно расположиться и теперь обменивались "тайным" - хитрым и заковыристым - рукопожатием с черными стрелками на полу и по стенам. Завыл в трубе и колыхнул занавеску ветер, то есть лучше считать, что это все-таки именно ветер решил заглянуть. Натужено гыгыкал где-то над крышами месяц - его на вечеринку явно забыли пригласить.
Открыв один глаз, нащупав один тапок, досматривая второй сон и игнорируя всю эту потустороннюю свистопляску, Албарн двинулся окно закрывать. Успел заметить, что кровать напротив пуста - Штейн то ли не возвращался еще, то ли вернулся и...
Вернулся. И сидит на подоконнике с ногами, скрючившись и посасывая сигарету.
"Готично" - успевает спросонья отметить Спирит, они со Штейном не так давно мотались во Францию, по делу мотались, и изо всех славноизвестных красот Парижа Спириту запомнились только скользкая черепица Собора Парижской Богоматери и эти клятые горгульи, среди которых ловко пряталась тварь, такая же скрюченная, худая, извернутая, скалящаяся и курящ...
- Хоть сейчас бы бросил смолить, уебище, - для назидательных замечаний в этом жанре Спириту тоже необязательно просыпаться. Иногда ему кажется, что он и назидательных люлей теперь умеет выдавать, не приходя в сознание. Ведь у него сосед и вправду...
Помянутое уебище чуть поворачивает голову и дергает правым уголком рта. Потустороннее освещение бледным светом луны и огоньком сигареты прилагаются. Равно как и запах поганейшего и крепчайшего сорта папирос, который почти глушит запах формалина, который никак не глушит запах несвежих бинтов, который, в свою очередь, только оттеняет тонкую вонь конченого психоза. К психозу Спирит уже успел привыкнуть, к остальному же букету привыкать не желает. Но окно все же надо закрыть, холодно, а для этого надо убрать кое-чью задницу с подоконника...
"Задница" не протестует. "Задница" только чуть шире улыбается правой стороной лица. И тут-то Спирит наконец-то просыпается. Не пугается, нет, просто просыпается и понимает, что спихивать нужно как-нибудь более аккуратно, что ли.
- Тебе-то что за дело, семпай? Или мне отдельную справку о совершеннолетии еще и тебе предоставить? - "аккуратные" попытки изъять сигарету Штейн воспринимает как несерьезные. И улыбается все веселее, только вот с улыбкой - бо-ольшие проблемы...
Изрезанная левая половина лица не способствует симметричной мимике. А изрезанное все остальное - не способствует сопротивлению, и окурок улетает в окно.
"Кто бы мне справку предоставил", - грезит наяву Албарн. - "Кто бы мне дал такую волшебную справку, чтобы ее можно было предъявлять всем и каждому, да ладно, хватило бы пяти слов, большими буквами на бумаге с подписями и печатями - чтобы всем было сразу ясно".
Типа: "Я тут не при чем".
Типа: "Он сделал все это сам".
Или даже: "Была не драка, был эксперимент" - такую формулировку предпочел сам Штейн, когда у него потребовали объяснений произошедшему. Швы на лице грозили разойтись, правая рука не действовала, а потому накарябанные левой записочки с ответами отличались исчерпывающей краткостью.
Подробные и художественно развернутые объяснительные писал Албарн - за двоих писал. Где, как и когда был он сам в то время как его Мастер...
Смотрите выше: "Я тут не при чем".
...До сих пор выглядит как жертва нападения.
Смотрите также: "Он сделал это сам".
Смерть как хочется прекратить весь этот потусторонний цирк и спать ложиться. Еще хочется затем проснуться и чтобы все было в порядке. Штейн смотрит вниз, куда полетел окурок, снова пожимает плечом. Разрезы, которые он сам себе нанес и сам же зашил, "был эксперимент", сейчас у него заживают, но уже ежу понятно, что все в порядке не будет. Да и не было в общем-то никогда.
- Тонкий намек, семпай. Очень тонкий.
- В смысле? - зевает и не понимает Албарн.
- На полу.
На полу - подрисованная накануне стрелка, указывающая прямо в открытое окно.
- Только я провожу прямее. Но ничего. Я понял.
"Хрена ты понимаешь в том, как на меня теперь все смотрят как на последнюю сявку, мол, чего своего Мастера не уберег, наверное, в драке проссал, в Академии показаться стыдно, а все из-за того, что тебе, уроду, приспичило провести над собой, блядь, эксперимент. Молодец, медаль тебе еще и за понимание". Ну, или уже сразу бить по уху. Но это может, помогло бы раньше. Это раньше Штейн был бледной немочью, переболевшей практически всеми болячками, какие можно подхватить, кочуя по больницам и воспитательным учреждениям. Следующим пунктом назначения должна была стать тюрьма для несовершеннолетних, или закрытая лечебница, но Академия тоже оказалась подходящим вариантом. Подходящим вариантом оказался и Спирит.
А ведь раньше он был таким хорошим мальчиком... ну, может, не таким уж хорошим, но хотя бы не употреблял слов крепче, чем "блин".
Иметь напарником психа - это оказалось ничего: всегда нескучно, часто достаточно круто, а пару раз только это и спасало. И дело не в совместных охотах на порченные души, не в убийствах в том возрасте, когда тебе никто пива не продаст. Это-то нормально. И не в этом дело.
Когда Штейна нашли однажды утром в медблоке Академии, уже после проведенного эксперимента, все последствия которого на лице, на теле - это была ситуация, но как будто случившаяся по графику, запланированная. Такое впечатление, что все бумажки для расследования дела были наготове и канцеляристы только ждали подходящего случая, чтобы выпустить на волю все эти бланки, анкеты, письменные показания, обязательно заполнять вручную... Рука до сих пор болит, кисть сводило, столько пришлось писать.
А сейчас руки сами собой сжимаются в кулаки. Но единственное резкое движение - это откинуть занавеску.
- Что ты там понял?
Интересно, дожидался ли Штейн каникул и отъезда напарника специально, чтобы провести над собой вивисекцию в спокойной стерильной обстановке? Или...
Среди вопросов во время расследования особо часто мелькали какие-то мутные, граничащие со слюнтяйством. Мол, не замечали ли вы морального отдаления напарника, имел ли в последнее время он вялый и сонный вид, плохой аппетит, заводил ли разговоры о бессмысленности жизни, о смерти и все такое прочее.
- Короче, когда до меня дошло, к чему они клонят, прикинь, да? - с преувеличенной бодростью рассказывал Спирит на следующий день, сидя на неудобном табурете в лазарете. - И знаешь, что я им сказал, а?
Перебинтованная мумия на койке чуть кивнула головой, мол, продолжай.
- Я тогда им сказал, что если бы ты решил себя угробить, то уж сделал бы это так, чтоб верняк. Ну, не вслух, но мой намек поняли.
Еще один кивок головы, на этот раз он означал одобрение. Смеяться Штейну было тогда еще нельзя и наверняка очень больно, но для него эта шутка действительно смешная.
А Спириту - нет, ни тогда, ни сейчас, под этим ярким светом луны.
Совершенно без смеха он шепчет Штейну на ухо:
- Так ты понял? Что, если бы тебя нашел я? Знаешь... Знаешь, я бы тогда не торопился. Постоял бы так, подумал. Посмотрел бы, выкарабкаешься ты сам или нет. Вот история была бы, а?
Голова пусто-свободна от мыслей, говорить легко и приятно, это не ложь, но и не правда, а, скорее, ее изнанка, злая часть. То, что прячется и не должно быть выражено словами.
Да и не в словах дело. Ты что-то делаешь, узнаешь еще немного, день за днем, а в это время с тобой что-то такое делается, вы оба друг с другом что-то сделали, а затем уже с этим ничего не поделать.
Просто теперь уже ясно, что вы оба выросли в настоящих тварей, хоть сейчас на собор Парижской Богоматери полезай. И как-то это само собой случилось, совершенно ненарочно.
Видимо, это включено в программу взросления и идет вместе с дипломом. Возможность перестать прикидывать последствия, предполагать, бросить всю эту ерунду.
- Не знаю, как у тебя, а у меня через месяц выпуск, девушка на седьмом месяце и три месяца как за квартиру не плачено. Зачем, думаешь, я в общагу пришел? Отсыпаться и готовиться к выпускным. А вместо этого ты сидишь у меня над душой и только и ждешь ночи, чтобы сделать очередную гадость.
- Нет. Сейчас фаза луны неподходящая. Возиться с кровотечением неохота, - во время этих излияний Штейн успел прикурить еще одну, а Спирит успел эту еще одну отобрать и даже пару раз затянуться, прежде чем брезгливо выкинуть в окно.
- Кури больше. Может, сдохнешь поскорее. С таким подходом к окружающим, как у тебя - это лучший вариант.
- Возможно, - а затем Штейна на подоконнике нет. Без всяких там балансирований на цыпочках, взмахов руками и попыток цепляться взглядом. Драматизма нет, потому что Штейн его делать не умеет, не научился.
С минуту-другую Спирит смотрит вниз. Слишком темно, чтобы разглядеть, что высоко. Потому и прыгать, должно быть, не так страшно. Возможно, - засыпает на ходу Спирит, захлопывает окно, прищемив занавеску рамой. Возможно.
Впрочем, его Мастер что так, что эдак - ничего не боялся. Тоже не научился, и этого тоже не исправить. Ни-ко-гда.
Спирит мог бы об этом написать в письменном виде в трех экземплярах. Но объяснений от него не потребовали. Ни когда он сдавал выпускной уже в руках другого Мастера, ни когда подал заявление о регистрации брака, ни когда с подачи супруги вполне успешно и быстро бросил курить.
Общежитие старое, этажи - высокие. Но за пять лет проживания на втором этаже даже Штейн освоил методику приземления на клумбу под окном. Особенно Штейн, вернее сказать.
Он даже мог бы вести какой-нибудь хитрый факультатив по теории и практике выпадания, падения и непопадания на глаза коменданту. Вот этому он научился, не поспоришь.
Источник: Soul Eater (до событий аниме и манги)
Бета: нет ее и не было
Формат: мини (1600 примерно слов)
Жанр: джен
Персонажи: Албарн Спирит, Штейн Франкен, в возрасте 18 и 19 лет соотвественно.
Рейтинг: PG-13, потому как в наличии вот чтолексика не самого высокого полета, и Штейн в наличии тоже.
Сюжет: А потом Спирит бросил. И курить, и Штейна (с)
Примечания: разЭтот фик не претендует на драму. Даже на ангст. Автор не умеет.; два я таки превратила драббл №6отсюда в полноразмерный фик
Читать? Читать.
Вектор есть направленная линия. Именно их - толстые, четкие, направленные векторы - Штейн рисовал на полу. Отмечал маршруты передвижения. Не для того, чтобы не забыть, а, скорее, чтобы не отступать лишний раз. Шажок-другой в сторону - и мало ли где можно оказаться.Особенно легко заблудиться там, где знакомее всего. В собственной комнате. В собственной голове.
За годы совместного их проживания Албарн привык игнорировать дорожно-векторную разметку от кровати к компьютеру, от компьютера к двери и прочая прочая прочая. Но однажды из каких-то мутных побуждений - смеси любопытства, злорадства и желания подшутить - пририсовал еще один указатель. И забыл об этом. И лег спать.
А проснулся глубокой ночью, ежась от холода. Через распахнутое настежь окно в комнату влез жирный бледнючий лунный луч с сырым туманом напополам, клубился на полу, устраиваясь поудобнее. Когтистые тени от веток дерева напротив уже успели вольготно расположиться и теперь обменивались "тайным" - хитрым и заковыристым - рукопожатием с черными стрелками на полу и по стенам. Завыл в трубе и колыхнул занавеску ветер, то есть лучше считать, что это все-таки именно ветер решил заглянуть. Натужено гыгыкал где-то над крышами месяц - его на вечеринку явно забыли пригласить.
Открыв один глаз, нащупав один тапок, досматривая второй сон и игнорируя всю эту потустороннюю свистопляску, Албарн двинулся окно закрывать. Успел заметить, что кровать напротив пуста - Штейн то ли не возвращался еще, то ли вернулся и...
Вернулся. И сидит на подоконнике с ногами, скрючившись и посасывая сигарету.
"Готично" - успевает спросонья отметить Спирит, они со Штейном не так давно мотались во Францию, по делу мотались, и изо всех славноизвестных красот Парижа Спириту запомнились только скользкая черепица Собора Парижской Богоматери и эти клятые горгульи, среди которых ловко пряталась тварь, такая же скрюченная, худая, извернутая, скалящаяся и курящ...
- Хоть сейчас бы бросил смолить, уебище, - для назидательных замечаний в этом жанре Спириту тоже необязательно просыпаться. Иногда ему кажется, что он и назидательных люлей теперь умеет выдавать, не приходя в сознание. Ведь у него сосед и вправду...
Помянутое уебище чуть поворачивает голову и дергает правым уголком рта. Потустороннее освещение бледным светом луны и огоньком сигареты прилагаются. Равно как и запах поганейшего и крепчайшего сорта папирос, который почти глушит запах формалина, который никак не глушит запах несвежих бинтов, который, в свою очередь, только оттеняет тонкую вонь конченого психоза. К психозу Спирит уже успел привыкнуть, к остальному же букету привыкать не желает. Но окно все же надо закрыть, холодно, а для этого надо убрать кое-чью задницу с подоконника...
"Задница" не протестует. "Задница" только чуть шире улыбается правой стороной лица. И тут-то Спирит наконец-то просыпается. Не пугается, нет, просто просыпается и понимает, что спихивать нужно как-нибудь более аккуратно, что ли.
- Тебе-то что за дело, семпай? Или мне отдельную справку о совершеннолетии еще и тебе предоставить? - "аккуратные" попытки изъять сигарету Штейн воспринимает как несерьезные. И улыбается все веселее, только вот с улыбкой - бо-ольшие проблемы...
Изрезанная левая половина лица не способствует симметричной мимике. А изрезанное все остальное - не способствует сопротивлению, и окурок улетает в окно.
"Кто бы мне справку предоставил", - грезит наяву Албарн. - "Кто бы мне дал такую волшебную справку, чтобы ее можно было предъявлять всем и каждому, да ладно, хватило бы пяти слов, большими буквами на бумаге с подписями и печатями - чтобы всем было сразу ясно".
Типа: "Я тут не при чем".
Типа: "Он сделал все это сам".
Или даже: "Была не драка, был эксперимент" - такую формулировку предпочел сам Штейн, когда у него потребовали объяснений произошедшему. Швы на лице грозили разойтись, правая рука не действовала, а потому накарябанные левой записочки с ответами отличались исчерпывающей краткостью.
Подробные и художественно развернутые объяснительные писал Албарн - за двоих писал. Где, как и когда был он сам в то время как его Мастер...
Смотрите выше: "Я тут не при чем".
...До сих пор выглядит как жертва нападения.
Смотрите также: "Он сделал это сам".
Смерть как хочется прекратить весь этот потусторонний цирк и спать ложиться. Еще хочется затем проснуться и чтобы все было в порядке. Штейн смотрит вниз, куда полетел окурок, снова пожимает плечом. Разрезы, которые он сам себе нанес и сам же зашил, "был эксперимент", сейчас у него заживают, но уже ежу понятно, что все в порядке не будет. Да и не было в общем-то никогда.
- Тонкий намек, семпай. Очень тонкий.
- В смысле? - зевает и не понимает Албарн.
- На полу.
На полу - подрисованная накануне стрелка, указывающая прямо в открытое окно.
- Только я провожу прямее. Но ничего. Я понял.
"Хрена ты понимаешь в том, как на меня теперь все смотрят как на последнюю сявку, мол, чего своего Мастера не уберег, наверное, в драке проссал, в Академии показаться стыдно, а все из-за того, что тебе, уроду, приспичило провести над собой, блядь, эксперимент. Молодец, медаль тебе еще и за понимание". Ну, или уже сразу бить по уху. Но это может, помогло бы раньше. Это раньше Штейн был бледной немочью, переболевшей практически всеми болячками, какие можно подхватить, кочуя по больницам и воспитательным учреждениям. Следующим пунктом назначения должна была стать тюрьма для несовершеннолетних, или закрытая лечебница, но Академия тоже оказалась подходящим вариантом. Подходящим вариантом оказался и Спирит.
А ведь раньше он был таким хорошим мальчиком... ну, может, не таким уж хорошим, но хотя бы не употреблял слов крепче, чем "блин".
Иметь напарником психа - это оказалось ничего: всегда нескучно, часто достаточно круто, а пару раз только это и спасало. И дело не в совместных охотах на порченные души, не в убийствах в том возрасте, когда тебе никто пива не продаст. Это-то нормально. И не в этом дело.
Когда Штейна нашли однажды утром в медблоке Академии, уже после проведенного эксперимента, все последствия которого на лице, на теле - это была ситуация, но как будто случившаяся по графику, запланированная. Такое впечатление, что все бумажки для расследования дела были наготове и канцеляристы только ждали подходящего случая, чтобы выпустить на волю все эти бланки, анкеты, письменные показания, обязательно заполнять вручную... Рука до сих пор болит, кисть сводило, столько пришлось писать.
А сейчас руки сами собой сжимаются в кулаки. Но единственное резкое движение - это откинуть занавеску.
- Что ты там понял?
Интересно, дожидался ли Штейн каникул и отъезда напарника специально, чтобы провести над собой вивисекцию в спокойной стерильной обстановке? Или...
Среди вопросов во время расследования особо часто мелькали какие-то мутные, граничащие со слюнтяйством. Мол, не замечали ли вы морального отдаления напарника, имел ли в последнее время он вялый и сонный вид, плохой аппетит, заводил ли разговоры о бессмысленности жизни, о смерти и все такое прочее.
- Короче, когда до меня дошло, к чему они клонят, прикинь, да? - с преувеличенной бодростью рассказывал Спирит на следующий день, сидя на неудобном табурете в лазарете. - И знаешь, что я им сказал, а?
Перебинтованная мумия на койке чуть кивнула головой, мол, продолжай.
- Я тогда им сказал, что если бы ты решил себя угробить, то уж сделал бы это так, чтоб верняк. Ну, не вслух, но мой намек поняли.
Еще один кивок головы, на этот раз он означал одобрение. Смеяться Штейну было тогда еще нельзя и наверняка очень больно, но для него эта шутка действительно смешная.
А Спириту - нет, ни тогда, ни сейчас, под этим ярким светом луны.
Совершенно без смеха он шепчет Штейну на ухо:
- Так ты понял? Что, если бы тебя нашел я? Знаешь... Знаешь, я бы тогда не торопился. Постоял бы так, подумал. Посмотрел бы, выкарабкаешься ты сам или нет. Вот история была бы, а?
Голова пусто-свободна от мыслей, говорить легко и приятно, это не ложь, но и не правда, а, скорее, ее изнанка, злая часть. То, что прячется и не должно быть выражено словами.
Да и не в словах дело. Ты что-то делаешь, узнаешь еще немного, день за днем, а в это время с тобой что-то такое делается, вы оба друг с другом что-то сделали, а затем уже с этим ничего не поделать.
Просто теперь уже ясно, что вы оба выросли в настоящих тварей, хоть сейчас на собор Парижской Богоматери полезай. И как-то это само собой случилось, совершенно ненарочно.
Видимо, это включено в программу взросления и идет вместе с дипломом. Возможность перестать прикидывать последствия, предполагать, бросить всю эту ерунду.
- Не знаю, как у тебя, а у меня через месяц выпуск, девушка на седьмом месяце и три месяца как за квартиру не плачено. Зачем, думаешь, я в общагу пришел? Отсыпаться и готовиться к выпускным. А вместо этого ты сидишь у меня над душой и только и ждешь ночи, чтобы сделать очередную гадость.
- Нет. Сейчас фаза луны неподходящая. Возиться с кровотечением неохота, - во время этих излияний Штейн успел прикурить еще одну, а Спирит успел эту еще одну отобрать и даже пару раз затянуться, прежде чем брезгливо выкинуть в окно.
- Кури больше. Может, сдохнешь поскорее. С таким подходом к окружающим, как у тебя - это лучший вариант.
- Возможно, - а затем Штейна на подоконнике нет. Без всяких там балансирований на цыпочках, взмахов руками и попыток цепляться взглядом. Драматизма нет, потому что Штейн его делать не умеет, не научился.
С минуту-другую Спирит смотрит вниз. Слишком темно, чтобы разглядеть, что высоко. Потому и прыгать, должно быть, не так страшно. Возможно, - засыпает на ходу Спирит, захлопывает окно, прищемив занавеску рамой. Возможно.
Впрочем, его Мастер что так, что эдак - ничего не боялся. Тоже не научился, и этого тоже не исправить. Ни-ко-гда.
Спирит мог бы об этом написать в письменном виде в трех экземплярах. Но объяснений от него не потребовали. Ни когда он сдавал выпускной уже в руках другого Мастера, ни когда подал заявление о регистрации брака, ни когда с подачи супруги вполне успешно и быстро бросил курить.
Общежитие старое, этажи - высокие. Но за пять лет проживания на втором этаже даже Штейн освоил методику приземления на клумбу под окном. Особенно Штейн, вернее сказать.
Он даже мог бы вести какой-нибудь хитрый факультатив по теории и практике выпадания, падения и непопадания на глаза коменданту. Вот этому он научился, не поспоришь.
@темы: Soul Eater
-
-
07.11.2012 в 12:36-
-
07.11.2012 в 13:40Вдохновляющая картинка (это мем из совершенно другого фандома):
Вот она