Soul Eater. Подготовка.

[sniper-with-camera]

Название: Подготовка
Размер: мини, 2239 слов
Пейринг/Персонажи: Франкен Штейн, Азуса Юми, Спирит Албарн, Мария Мьёльнир, упоминается Тезка Тлипока
Категория: дженовый гет
Рейтинг: PG-13
Предупреждения:

немного

Подростковая озабоченность, "игры во врача", сиськи, инициатива снизу, гибель мозга
Примечание: на заявку с пейрингом Штейн/Мари
Таймлайн: пре-канон

Просто умереть не встать.
А Азуса наощупь совершенно не такая доска, какой кажется с виду. Есть у нее и изгибы, и округлости, и это чертовски приятный сюрприз. Вот только пускай перестанет тыкать пальцем, это она не всерьез, это она проформы ради...
- Вставай давай.
- Ммм.
- Солнце заснуло уже.
- Ага. Счас.
- Хммм...
- Ай!
На этот раз Спирит принимает позу оборонительного клубка - зажался в угол кровати, локти и коленки наружу, все уязвимые точки прикрыты подушкой, которую он так и не выпустил. Поверх подушки моргают сонные глаза.
- Наконец-то, - вздыхает Штейн. - Я заманался тебя будить.
- Это чем ты меня щаз ткнул? Только не...
- Пальцем. Аккуратно.
- Хорошенькое "аккуратно"! Тебе бы так "аккуратно"...
- А у тебя со сна манера лезвия выпускать. Вот что точно неаккуратно, - потягивается Штейн и отдергивает занавеску. Храп заходящего солнца разносится над городом. Спирит жмурится и шарит голой ногой под кроватью, разыскивая ботинки:
- Прикинь, мне такой прикол как раз снился...
- ... и жал тебе я на болевую точку осторожно, а если бы нет - ты бы сейчас так ногой не смог бы.
- Все равно сволочь ты, Штейн. Такой кайф обломить. Ведь еще бы чуть-чуть, и я бы старосту...
- Кстати: в жизни так не душат. Пальцы растопыривать незачем.
- С чего это ты взял, что я ее?..
- Ну, ты во сне подушку так держал.
Штейн показывает, как. В него немедленно летит помянутая помятая подушка:
- Блин! Опять стоял и пырился, как я сплю!
- Будил тебя - как договорились.
- Ага. Щаз. Оденусь только. Рубашку только... ага! Вот эту.
- Зачем тебе на кладбище чистая рубашка? - Штейн сует ноги в тапки. Под мышкой портфель - но больше смахивает на акушерский саквояж, который старый хозяин таскал и в хвост и в гриву лет пятнадцать, не меньше. Вполне возможно, что это сокровище Штейн откопал на помойке, но неважно. Главное - всё помещается.
- Запомни, мелкий: всегда будь готов к встречам. Особенно на кладбище, - приглаживает волосы расческой Спирит. - Ну ладно, для ночи сойдёт. Всё взял? Ничего не забыл?..
- Вроде...
- Хорошо. Куртку надень - ночью холодно будет.


Выходят они уже к самому закату. Солнце красит фасады в карминовый, багровый, бурый. Тени же становятся все длиннее и глуше. Владельцы магазинов сворачивают лотки, закрывают ставнями витрины. Спирит зевает во весь рот и еле волочит ноги:
- И зачем я только согласился с тобой идти? Вот скажи, оно мне надо? Нет, я просто не пойму, как ты меня на это уговори...
После минут пятнадцати подобной трепотни до Штейна наконец-то доходит:
- Тебя что, на руки взять?
- Ага! - радостно соглашается Оружие. - Я еще посплю!
И дальше Штейн идет - одной рукой зажав под мышкой туго набитый саквояж с полуоторванной ручкой, а другой придерживая рукоять.
Лезвие косы при этом тащится по брусчатке, задевая за каждый камень и высекая искры:
- ...Мы та-аак не дого-го-вар-вари...
- Неужели?
- Ну, смотри у меня! Вот как я тебя в прошлый раз выносил, помнишь? В этот раз всё по-другому сделаю... - злобно усмехается Спирит, превратившийся обратно в человека.


Темнеет быстро, и когда выходят за городскую стену - уже видно, как зажигаются факела-свечи в замке Академии. В сравнении с ними цепочки уличных фонарей и окон домов кажутся слабыми блестками. Всё это остается за спиной - а впереди только темнота пустыни и редкие скрюченные деревья вдоль дороги. Поднимается ветер - пока еще горячий, с песком и пылью.
- Почти пришли.
Деревья сгущаются в рощу, ветви путаются в кривых прутьях ограды. Ворота перетянуты цепью, закрыты на замок.
- Налево.
- Нет, направо. Вон там.
- Фонарь доставай. И не свети в глаза.
- Так.
В этом месте в заборе выломан - вырезан, выкручен, выдавлен - прут. К прорехе ведет отчетливо светлеющая среди черных сорняков тропка. И продолжается дальше, виляя среди покосившихся надгробий. На деревьях с нежным звоном покачиваются крючья. Приходится пригибаться, чтоб не зацепиться ненароком. Наконец, находят открытое место.
- Всё! Стоп! Здесь - хорошо! Вот плачущая гаргулья, а вот склеп. Местечко, что надо.
- Ага, - подтверждает Штейн и роняет груз на землю. Замок у саквояжа слабый, и открывается он сразу, демонстрируя содержимое. - Налетай.
- Эх.
В темнеющем небе над Крюковым Кладбищем порхают летучие мыши. В кустах что-то таинственно шуршит. Штейн пристраивает фонарь на лоб гаргулье, Спирит отряхивает пучком травы нагробную плиту, раскладывает:
- Вода есть, а поесть ничего не взяли. Опять.
И тут один из скорбящих ангелов у склепа вдруг шевелится и говорит знакомым голосом старосты:
- А что это вы тут делаете?
Кусты шуршат еще таинственнее, а затем из них высовывается рука:
- Помогите! Я тут зацепилась за что-то...
Спирит с сопутствующим галантным воркованием извлекает из кустов растрепанную Марию Мьельнир, а вместе с ней - корзину:
- О! Мальчики, вы уже тут! А мы вот с Юми решили...
- Да, мы решили. А вот зачем вы тут? - блестит очками Азуса.
Штейн молча разводит руками, демонстрируя разложенное на плитах:
- Затем же, зачем и вы. У вас ведь тоже послезавтра?
- Да. И это наше место. Мы тут уже третью ночь подряд!
- Кто первый успел - тот душу и съел, - привычно кривляется Спирит, но затем косится на корзину в руках Мари и принюхивается. - Впрочем, ладно. Оставайтесь. Места на всех хватит.
- Вот спасибо! Вы такие милые! Вместе мы гораздо больше сумеем!
- Пожалуй, - соглашается Азуса как бы нехотя и облокачивается на ближайшее надгробье. - У вас что?
- У нас всё! - радостно констатирует Спирит.
- А у нас, - Азуса зажигает большую керосиновую лампу и вешает ее на обломанное крыло гаргульи. Достает из-под мышки общую тетрадь и зачитывает по списку: - "Гигиена души", "Мировая история Оружия", "Теория резонанса"... всего пятнадцать билетов.
- И пирожки! - оканчивает Мари. Спирит за её спиной кивает так, что, кажется, голова вот-вот оторвётся.
Штейн только хмыкает и достает искомый учебник по теории резонанса:
- Тогда вопрос семнадцатый...
Готовиться к экзаменам ночами, когда не так жарко, на свежем воздухе - отличная мысль. Неудивительно, что не только они до неё додумались.


Часы Академии бьют час ночи. Высоко в небе месяц широко зевает перед тем, как гыгыкнуть. Спирит так же широко зевает в ответ.
- Рот прикрывать надо, - морщится Юми. Вообще Оружию как-то не к лицу показывать зубы.
- Зеркальный синдром, - встряхивается Штейн, сидящий на надгробье, скрестив ноги. - Зеркальный...
Мари шагает мимо него туда-сюда - уже дорожку натоптала.
- Приём отзеркаливания состоит в том, что Оружие... Э? Где это в учебнике?
- Нет этого в учебнике. Не придумывай. Нет такого приёма.
- Спорим, что есть! - вмешивается Спирит. Он уже пятую минуту стоит на одной ноге. Если упадёт - пребольно навернётся о какую-нибудь могилку, а пока лишь балансирует учебником, листая:
- Всего-то ты не знаешь, староста! Спорим на пирожок, что бывает отзеркаливание!
- Спорим, - разводит руками Юми.
- Мне Теска рассказывал, как это делается. Отбивая удар, подставляешь лезвия так, чтобы вся сила на противника обратно возвращалась. Ну, как во время резонанса, только наоборот - срабатывает на разрыв, а не на сближение. Говорит - он пробовал...
- Это ж как надо лезвия вывернуть, - не верит Юми, листает учебник, находит в подразделе повышенной сложности "обратный резонанс", зачитывает вслух. Затем молча и прицельно кидает в Спирита пирожком. Следует шумное падение и не менее громкое:
- А я всё равно поймал!
От этого шума просыпается совсем было заснувший Штейн и требует уточнить, что же за прием такой. Нет, он имеет в виду не еду.
- Да куда тебе! Ты же Мастер, а это для Оружия только...
Штейн задумывается. Мари уточняет печально:
- ... и то для таких, у кого есть лезвие. Или там линза. А я вот тупая... учителя говорят, что я уже форму менять не буду - так и останусь.
- Да ну, Маричка, ты же у нас ого-го какой молоток.
- Ага, молоток... да я даже последний тест по основам первой помощи чуть не провалила. Да.
Юми достает платок - то ли собирается очки протереть, то ли для внезапно разнюнившейся Марии:
- Ведь не провалила же.
- Ага. Без подсказки бы - точно провалила. Сижу над билетом такая, две минуты до конца осталось, а у меня последний вопрос... простой-простой, а меня как заклинило: половину знаю, половину - нет. И тут мне от кого-то бумажку передали... Я посмотрела - и так сразу всё как вспомнила!
- Спорим, я знаю, что это был за билет! - Спирит снова забрался на надгробье и сидит, болтая ногами. Штейн что-то выцарапывает на плите рядом с собой. Юми явно ждёт подвоха:
- Только теперь спорить на что-нибудь нормальное!
- Ладно. Тогда, если угадаю - ты мне ответ на билет рассказываешь и показываешь. Обе части причем. Это годится?
- Это... да, повторение - полезно.
- Да-да, вот только если угадаете... это же первая помощь, там двое нужно, - уточняет Мари.
- Тогда с тем, кто угадает. Староста?
- Справедливо.
Спирит улыбается и приставляет палец ко лбу:
- Ах, что это может быть? Помощь при электротравмах? Обморожениях? Или может...
- Угадал! Ты угадал!
Только вот смотрит Мари вовсе не на Албарна, а на его Мастера. Штейн недовольно ёрзает под её взглядом, явно не зная, что делать раньше: то ли прятать скальпель, то ли накрыть учебником свежие царапины на камне.
В свете фонаря видно, что на могиле схематично, но верно изобразил он разрез - два предсердия, два желудочка, обозначены клапаны.
- Не угадал. Ты знал, это ты мне в подсказке такое же нарисовал, - хлопает в ладоши Мари. - Но всё равно. Спор есть спор.
- Да. Спор есть спор, - подтверждает Юми. - А что за билет-то?
- Увидишь, - Спирит цыкает зубом и повторяет разочарованно, но не чересчур. - Увидишь.


Мари первым делом сгоняет Штейна с насиженного надгробья, выбирает учебник потолще, кладет его в изголовье. Затем ложится навытяжку.
- Эээй! Мы так не договаривались! - машет руками Спирит.
- Насчет чего? Я буду пострадавшей. Я ведь могу быть и пострадавшей, и рассказывать.
- Справедливо, - соглашается Штейн, который не любит быть в роли пострадавшего. - Только если у тебя не было сопутствующего утопления...
- Про утопление был другой билет! А у меня - остановка кровообращения, разве не помнишь? И поэтому меня надо сразу уложить на спину на твердое основание и очень-очень быстро начинать реанимацию.
- Всё верно, - кивает Штейн и становится на колени рядом с надгробьем.
- Верно-то верно, но ты ей не помогай. Пусть сама рассказывает, в чем вся реанимация! - комментируют с соседней могилы.
- Хммм... а реанимация заключается... - припоминает Юми.
Мари берет руководство на себя:
- Так, ты мне пульс не щупай, у меня его почти нет, а скоро вообще не будет.
- ... заключается... хм. Сначала... - вспоминает Юми.
- Сначала расстегнуть стесняющую грудную клетку одежду. Быстро расстегнул - у меня уже синюшность началась!
- ... искусственную вентиляцию легких, - договаривает Юми и роняет очки в сорняки.
Близорукость - это такая штука, которая, может, и лишает тебя подробностей, но позволяет оценивать, например, объем. Блузке Мари точно было что стеснять.
Лица Штейна не видно, но голос очень спокойный:
- По методу?
- Их бывает два... умф. Ос.
- Да. Два. Который второй?
- Второй все-таки рот в рот. Чего ты торопишься?
- Ну, первый, как ты сказала - в нос. В рот не так эффективно. Но могу и так.
- Нет, надо соблюдать очередность. Затем сразу - массаж сердца. А то я сейчас скончаюсь.
Штейн немного мнется, это слышно по голосу:
- Знаешь... Мари, понимаешь... я только в теории, но еще ни разу не делал. Может, как-нибудь в другой раз попробуем... и я лучше подготовлюсь, и вообще. Тут как-то условия не очень... для прямого массажа сердца.
Мари шумно выдыхает и смеется:
- Разрешаю наружный! Только быст... Уф. Ой!
- Раз, два, три... - считает толчки Спирит. Считает он шепотом.
Штейн так же негромко, но четко считает сдавливания:
- ...тринадцать, четырнадцать, пятнадцать.
Мари отдувается и с трудом выговаривает:
- И теперь два вдувания...
- А вот и метод "рот в рот", - Юми просто садится на землю. Рядом с ней присаживается Спирит и подталкивает к ее шарящей в темноте руке искомые очки. Фонарь он как бы ненароком уже успел притушить.
- Реанимацию продолжать...
- ...до появления сердечной деятельности...
- ...и реакции зрачка на свет. У тебя вроде есть, - Штейн светит Мари в глаза фонариком. Та закрывается волосами и поспешно поправляет сдвинутый лифчик:
- Свет убери!
- Но не более получаса. Или минут сорока? - кислым голосом подытоживает Юми.
- А подольше? - интересуется Спирит.
- Дольше нет смысла.
- Ясно.
- Необратимые изменения в организме.
- Понятно.
- И гибель мозга.
- Оно и видно.
В наступившей полутьме мало-помалу проступает небо с косыми созвездиями и светом заходящего месяца, белеют страницы учебников. Мари сетует, что криво застегнула блузку. Юми крепко сжимает в кармане очки - толку от них всё равно никакого. Штейн про себя решает сложную задачу: когда же зажигать фонарик? Сейчас или погодить?
Спирит про себя решает, что черта с два он теперь будет своего сонного Мастера на закорках под утро в общежитие тащить. Всё уже, вырос мелкий.

Послесловие.

... позднее Юми так и не смогла выпытать у Спирита, знал ли он заранее про билет и особенно про подсказку к нему. Спирит ухмылялся и отвечал, что это их со Штейном, только между Мастером и Оружием, дело.
... позднее Спирит интересовался, было ли то самое сердечко именно подсказкой или чем-то еще. Штейн пожимал плечами и говорил, что любой результат эксперимента - ожидаемый, или нет - всё равно результат.
... еще примерно неделю после этого случая Мари носила платья с закрытым декольте. А на вопросы в раздевалке отвечала, что синяк ей посадили во время подготовки. Без уточнений, просто - подготовки, и все.

@темы: Soul Eater, Fandom Combat 2013